Михаил Черненок - Девушка ищет спонсора
– Ядвига Станиславовна в морге, – сказал Щепин. – Несколько часов назад ее дочь опознала.
– Вот видите! Какие еще доказательства нужны?
Солнышкин, не глядя, передал документы Щепину и спросил Аллу Аркадьевну:
– Как эти бумаги оказались у тебя?
– Выкрала я их у подлеца, вот как!
– Сегодня?
– Какая тебе разница, когда.
– Ты от него сейчас едешь?
– Нет.
– Откуда же и куда так торопилась?
– Господи… – Алла Аркадьевна, унимая волнение, несколько раз глубоко вздохнула. – Была возле дачи Абасова. Издали посмотрела, чем занимается бандит.
– Ну и чем же он там занимается?
– Пьянствует с проститутками!
Солнышкин усмехнулся:
– Вот, оказывается, отчего ты сегодня сама не в себе. Ревность взыграла, а я-то думал…
– Игорь, не смей!.. – строго оборвала Алла Аркадьевна и, с трудом сдерживая навернувшиеся слезы, еле слышно проговорила: – Вика сегодня из дому убежала.
– Что?.. – удивился Солнышкин.
– Что слышал… – Алла Аркадьевна вялым движением руки показала на открытый вещевой ящик. – Там – Викина записка. Можешь прочитать.
Солнышкин торопливо достал сложенный вдвое небольшой тетрадный лист. Ровным ученическим почерком на нем было написано: «Не ищи меня и не обижайся. Сама во всем виновата».
– Вот истинная причина моей взвинченности, а ты ревность приплел, – обидчиво сказала Алла Аркадьевна и вновь заторопилась: – За Вику я опасаюсь больше, чем за себя. Знаешь, в какую нелепую историю она попала?
– Знаю.
– У меня нет крайне нужных тебе неопровержимых фактов, но женская интуиция подсказывает, что подлое отравление Теплоухова не обошлось без участия Абасова. Когда я выставила мерзавца из охранников, он пообещал не только разорить «Дары природы», но и физически уничтожить меня вместе с дочерью. Такие сволочи, как Абасов, слов на ветер не бросают и, кажется, он уже начал осуществлять свою гнусную задумку.
– В чем заключается твоя вина перед Викой, о которой она упоминает в записке? – сурово спросил Солнышкин.
– В том, что уговорила ее вместо института поступить в медицинское училище.
– У Вики бескомпромиссный характер. Зачем ты ее надломила?
– Казалось, я нашла с ней общий язык, однако теперь вот выяснилось, что Вика такая же злопамятная, как преподобный папочка. Извини, Игорь, вынуждена тебе сказать, что упрямый характер, который ты называешь бескомпромиссным, наша дочь унаследовала от тебя. Ох, как трудно будет ей жить в новых условиях. Ты ведь тоже маешься. С твоим умом пора быть, по меньшей мере, полковником, если не генералом. А ты из-за своей ершистой неуживчивости с начальством всего-навсего в майорском мундире ходишь. Можно сказать, в нищете живешь…
– Зато совесть моя не болит, а от мундира душком угодничества и продажности не пахнет, – резко оборвал Солнышкин. – Смени пластинку. У тебя есть еще что сказать об Абасове?
– Когда усадите мерзавца на скамью подсудимых, скажу о нем многое, а сейчас… – Алла Аркадьевна театрально развела руками. – Неопровержимых фактов нет.
– Не капризничай. Может, что-то скажешь?
– Сгоряча я сказала все, что можно подтвердить фактами. Слушать общие рассуждения ты не хочешь. Могу только предупредить: будьте осторожны, не расслабляйтесь ни на секунду. Оба бандита вооружены пистолетами и стрелять умеют не промахиваясь. – На лице Аллы Аркадьевны появилось умоляющее выражение. – Игорь, ради Вики, помоги мне избавиться от мерзавца.
– Мерзавец получит то, что заслужил.
– А как быть с Викой? Завтра у нее последний экзамен в училище. Если пропустит его, пропадет учебный год. Надо срочно найти девочку. Страшно боюсь, как бы не перехватили ее бандиты. Откровенно сказать, и самой, гибнуть по-дурному не хочется. Разборка с крутыми, сам знаешь, к добру не приводит. Что делать, Игорь?!
– Поезжай домой и не вмешивайся ни в какие разборки.
– Легко сказать! В бизнесе приходится разбираться на каждом шагу. Я устала…
– Устала – отдохни. Сама этот путь выбрала. Скажи откровенно, Абасов сейчас насторожен?
– По-моему, нет. Увлеченный пьяными проститутками, он не видел, как я наблюдала вакханалию со стороны. Однако еще раз предупреждаю: это такой хитрый и коварный гад, который может неожиданно спружинить в любую сторону и во спасение собственной шкуры не остановится ни перед чем. Такая же коварная скотина и его напарник Ильяс. Я не запугиваю, Игорь, но, поверь, мне боязно…
– Не так черт страшен, как его малюют, – с усмешкой сказал Солнышкин.
– Бизнесмены говорят по-другому, – Алла Аркадьевна натянуто улыбнулась: – Не так страшен закон, как воры в законе.
– В каждом обществе свои поговорки.
– Значит, советуешь мне, уезжать домой?
– Немедленно уезжай.
– А вдруг возникнут дополнительные вопросы?..
– Тогда тебя официально допросит следователь.
– Ни в чем я не виновата, – испуганно проговорила Алла Аркадьевна.
– Стало быть, и дрожать нечего. Ну, что ты такая взвинченная?
– За жизнь Вики тревожусь.
– Раньше надо было тревожиться, – будто подводя черту, с нескрываемой досадой сказал Игорь Сергеевич и распахнул дверцу.
Едва только Солнышкин, Щепин и Лимакин вылезли из машины, Алла Аркадьевна резко рванула «Тойоту» с места. Через мгновение она уже скрылась за поворотом.
Глава XV
Зеленая крыша высокой абасовской дачи была видна издали. Оттуда на всю округу разносилась усиленная мощными стереоколонками сумбурная с подвыванием музыка. Чтобы не привлекать раньше времени внимание веселящихся, участники опергруппы решили оставить машину с шофером за соседней дачкой и пройтись к Абасову пешком. Майор Солнышкин хотел снять форменный пиджак, но передумал. В присутствии вооруженных автоматами омоновцев изображать штатского человека не имело смысла.
На просторной террасе пир шел горой. Возле заставленного бутылками стола двое черноголовых мускулистых кавказцев в одних плавках и две полуголых растрепанных девицы, словно изо всех сил соревнуясь друг с другом, отплясывали нечто такое, что смахивало на воинственный танец папуасов.
– Какой из них Сурен? – спросил Солнышкин.
– Тот, что пошире в плечах, – ответил Щепин. – Другой, вероятно, Ильяс.
– Я беру первого, ты – второго.
Щепин повернулся к омоновцам:
– Приготовьте наручники и держитесь начеку. Хотя в плавках пистолет и не спрячешь, но у разгоряченных плясунов оружие может лежать на взводе под рукой. Не заметишь, как вооружатся. Без крайней необходимости стрельбу не открывайте.
– Понятно, – враз сказали омоновцы.
– Мне, чувствую, отводится роль зрителя? – смущенно спросил Лимакин.
Щепин улыбнулся:
– Посмотри, Петро. С пьяными мы долго возиться не будем.
Операция захвата и впрямь произошла молниеносно. Буквально в считанные секунды на глазах у изумленных девиц оба «плясуна» оказались с наручниками на запястьях, а два «макаровских» пистолета из джинсов, лежавших на широких перилах террасы, перекочевали в карманы омоновцев.
– Ну что, бесстыдницы, глазищи выпучили? – обратился к девицам Щепин. – Натягивайте одежонку и – брысь отсюда!
Повторять предложение не пришлось. Вспотевшие, словно в бане, взлохмаченные «путанки» схватили в охапку свои платьица и как были полунагими в туфельках на босу ногу прытко стриганули по дороге вдоль поселка.
Щепин посмотрел на прислонившихся спинами к стене Сурена и Ильяса:
– Вы, джигиты, тоже надевайте штаны.
Ильяс беспрекословно стал натягивать джинсы, неловко поправляя штанины скованными наручниками руками. Абасов не шелохнулся.
– Тебе, сокол, особое указание нужно? – спросил его Щепин.
– Мне нужен адвокат и санкция прокурора, – хрипло ответил Абасов.
– Всему свое время. Дайте только срок, будет вам и белка, будет и свисток. Одевайся.
– Со связанными руками я не умею одеваться.
– Оденешься, не барин.
Абасов отошел от стены и, явно нарываясь на конфликт, развязно уселся на стуле возле заставленного бутылками стола. Щепин, глядя ему в лицо, спокойно сказал:
– Не куражься. Песенка спета, пора глушить музыку.
– Как говорится, еще не вечер. Хочу поиграть.
– Отыгрался, Сурен. Сейчас с понятыми сделаем обыск. Найдем итальянский гарнитурчик и, кроме уже изъятых двух «Макаровых», наверняка обнаружим более солидный арсенал. В совокупности с убийством Саблиной много уголовных статей тебе запишем. Не наскребай на свою голову лишнюю беду. Ильяс умнее, спокойно штаники надел. Советую последовать его примеру.
Абасов в ответ пьяно расхохотался.
– Ну, что ты ржешь, мой конь ретивый? – с улыбкой спросил Щепин. – На какую спасительную соломинку надеешься?
– Хочу, чтобы вы сами надели на меня штаны… – Сурен скосил жгучий взгляд в сторону Солнышкина. – Майор, покажи следователю, как это делается.
