Виктория Платова - Смерть на кончике хвоста
— Ты слышишь? Даша работает в туристической фирме! — повысил голос литагент. — И наверняка может проконсультировать тебя по некоторым вопросам.
— Счастлив за нее, — Воронов даже и не думал выходить из своего укрытия.
— Пресс-папье, — тихо и совершенно машинально произнесла Наталья.
— Не понял? — Марголис вскинул брови.
— Пресс-папье. Кажется, Владимир… Владимир Владимирович уронил пресс-папье?
Марголис крякнул и залпом осушил только что налитый коньяк.
— В самом деле, Володенька! Долго ты еще будешь там торчать и ронять предметы? Между прочим, Дарья утверждает, что это пресс-папье.
— Допустим. — Воронов показался из-за ширмы и растерянно дернул себя за мочку уха. — У вас музыкальный слух, девушка. Я действительно уронил пресс-папье.
Определенно, в нем что-то было, стоило только присмотреться: нескладная фигура, нескладные конечности, даже волосы были нескладными — всклокоченными и торчащими в разные стороны. Даже оспинки на щеках не портили его, наоборот — придавали некоторую таинственность.
— Совсем как в вашем четвертом романе, — сказала Наталья.
— Не понял…
— Пресс-папье времен Третьей республики, которым был убит коллекционер Трахтенберг…
— Вы даже это помните? — Воронов посмотрел на Наталью с неподдельным интересом, а Марголис отставил свой коньяк.
Она откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза и процитировала:
— «Малахитовое пресс-папье, светящееся изнутри ровным светом; с прожилками, похожими на вены, в которых застыла испуганная кровь… Как прихотлив и разнообразен мир орудий преступления, и как богата бывает его флора и фауна!.. И как часто благородные предметы служат самым низменным целям. В этом нет ничего сверхъестественного, вещи лишь старательно подражают людям, только и всего…»
Марголис не удержался и зааплодировал:
— Браво, Даша! Сразили наповал. За это стоит выпить!
Воронов устроился напротив, поднял стакан боржоми и посмотрел сквозь него на Наталью.
— Во всяком случае, очень близко к оригиналу, — недоверчиво морщась, сказал он. — Вы заучиваете наизусть все романы?
— Нет. Только избранные места. И потом — я не заучиваю. Запоминаю с одного прочтения. А ваши тексты вполне можно предлагать профессиональным разведчикам для тренировки памяти.
— Вы полагаете?
— Слишком много причастных оборотов, а они не всякому под силу.
— Похоже, вы знаете, о чем говорите, — в устах Воронова это прозвучало как «похоже, общаясь с вами, нужно держать пистолет снятым с предохранителя».
— А вы сами никогда не пробовали писать, Дарья? — неожиданно спросил Марголис.
— Нет, — это была истинная правда, хоть здесь повезло. — А почему вы спросили?
— Просто так. Мне показалось, что такая умная, тонко чувствующая девушка, — подвыпивший Марго-лис не жалел красок, — вполне могла бы заняться беллетристикой. Тем более при ее профессии… Объездили полмира, признавайтесь!..
Наталья благоразумно промолчала, но Марголис даже не заметил этого.
— Перенесете действие куда-нибудь в экзотическую страну. Страсти на фоне лагуны, сцены обольщения на фоне рододендронов. И «пальмовый вор», как единственный свидетель роковой близости героев.
— Любовные романы не мой жанр.
— Тогда детектив, — с готовностью предложил Марголис — Сейчас все пишут детективы. Или думают, что пишут. Извини, Володенька, к присутствующим это не относится… Почему бы и вам не влиться в стройные ряды, Даша? А я выступлю в роли вашего литературного агента. Говорят, у меня неплохо получается.
— Боюсь, мне это не под силу, — наконец-то Наталье удалось расслабиться. Или всему виной коньяк вкупе с пьяной вишней? — Слишком много соискателей. Хотя один симпатичный сюжет у меня есть.
Еще какой симпатичный! Найденная в парке собака втянула ее в неприятности, а возможно, и нечто большее, чем неприятности. И хотя лепет Нинон еще требует дополнительной проверки, сам факт подобного рокового совпадения имени и фамилии погибшего отвратителен.
— Валяйте ваш сюжет, — вдруг равнодушно произнес Воронов. Пожалуй, чуть более равнодушно, чем следовало бы.
— Не могу сказать, чтобы он был таким же изысканным, как убийство с помощью пресс-папье.
— Валяйте не изысканный.
— Ну, хорошо. Начнем с того, что молодая женщина находит в скверике, недалеко от своего дома, добермана Вернее, доберманиху. Девочку.
— Девочка — это принципиально? — быстро спросил Воронов.
— Нет. Принципиально то, что на ошейнике указаны адрес и телефон хозяев. Несколько дней женщина… Назовем ее Натальей, — в этом месте Наталья снова внезапно покраснела. — Так вот, несколько дней Наталья безуспешно звонит по телефону, указанному на ошейнике. Но телефон не отвечает.
— Должно быть, она думает, что с телефоном что-то произошло, — включился в игру Воронов. — Повреждение на линии. Или отключили за неуплату.
— Да, примерно так она и думает. И после работы отправляется вместе с собакой по адресу. Дверь, естественно, оказывается закрытой.
— Естественно.
— Молодая женщина… Наталья… Она уже готова уйти, когда обнаруживает в почтовом ящике с номером квартиры письмо. Письмо она вскрывает…
— Вскрывать чужое письмо неэтично, — вклинился знаток издательских требований и книжной конъюнктуры Марголис. — И вряд ли прибавит симпатии героине.
— Она вскрывает конверт, потому что он никому не адресован.
— А в письме находит ключ от двери, — лениво процедил Воронов. — Ход незатейливый, но хороший…
Наталья выразительно посмотрела на Воронова. А чего ты еще хотела, голубушка? Недаром он считается одним из самых сильных детективщиков в стране.
— Да, вы правы. Она находит ключ. И таким образом попадает в квартиру. Собака счастлива: она вернулась к себе домой. Героиня тоже — какое-то время.
— Подождите, я не понял. — Марголис вертел головой, переводя взгляд с Воронова на Наталью. — Что это за письмо? И как в нем оказался ключ?
— Ваша версия, Владимир Владимирович? — Наталье неожиданно стало весело.
— Все, что угодно. Родственник, уехавший во внеурочное время. Или бывший возлюбленный, который решил порвать с опостылевшей любовницей. Очень уж она его в последнее время раздражала, — желчно сказал Воронов.
— Отлично. Тогда я продолжаю. Она остается в квартире, которая очень ей нравится. Она ищет для себя массу оправданий.
— Собака. — Воронов откинулся на спинку кресла. — Ваша героиня — Наталья… Кажется, так вы ее назвали… Она мотивирует это тем, что за собакой нужно присматривать, пока не появились хозяева. И лучше это делать в родной для животного обстановке.
— Тухловато выглядит. — Ночи, проведенные с журналистками и литературными критиками, не прошли для Марголиса даром: теперь он находился в жесткой оппозиции к творцам. — Почему бы ей не вернуться к себе домой? Вместе с собакой…
— Ваша героиня замужем? — неожиданно спросил Воронов.
— Нет.
— И живет одна?
— Да.
— Жаль. Если бы она была замужем, то легко можно было бы объяснить это тем, что муж страдает аллергией на животных. Или кто-нибудь из домашних. Но, в конце концов, повод всегда можно найти, даже самый невинный. Иногда люди совершают эксцентричные поступки. Продолжайте, Даша.
Что-то неуловимо изменилось — и в комнате, и в самом Воронове. Угрюмые складки на его лице разгладились, ноздри завибрировали, а глаза стали излучать почти нестерпимый свет. Такса у лисьей норы, да и только! Пожалуй, он стал даже привлекательным. Очень привлекательным, совсем не к месту подумала Наталья.
— Продолжайте, — властно повторил Воронов.
— Она остается. И квартира, скажем так, завораживает ее.
— Квартира принадлежит женщине совсем другого социального статуса? — уточнил Воронов. — В ней есть то, о чем всегда мечтала героиня?
— Может быть… Может быть… А сама героиня, что вы о ней думаете, Владимир Владимирович?
— Думаю… Думаю, ей около тридцати, и она одинока — идеальный вариант для детектива. Привлекательность поздней молодости еще не прошла, а кое-какой жизненный опыт появился. Не думаю, что она обладает какими-нибудь сверхвыдающимися способностями или экстраординарными качествами. Совершенно усредненный человеческий тип.
— Именно так. — Наталья сразу же погрустнела: слова Воронова неожиданно больно задели ее. — Именно так я и думала.
— Не согласен! Как представитель заказчика не согласен! — Марголис забарабанил пальцами по столу. — Что значит «усредненный человеческий тип»? Кому интересно наблюдать за усредненным человеческим типом?
— Ну как ты не понимаешь, Семен?! — Воронов вскочил и заходил по комнате, нелепо загребая ногами. — Тем интереснее будет следить за сюжетом, тем интереснее! Она будет вынуждена играть по правилам квартиры, в которую попала. Квартира втянет ее в какой-нибудь криминал. Я правильно вас понял, Даша?
