Наталья Александрова - Две дамы с попугаем
— Ой, непросто все!
Туристы все так же сидели над тарелками, Надежда с Алкой собрались было спускаться, но в это время из-за развалин опять показалась синяя машина. На этот раз в ней сидели все трое злодеев. Они почти открыто подъехали к туристскому автобусу, выгрузили из багажника чемодан, подсунули в кучу вещей и уехали.
Около вещей опять по случайности никого не было.
— И что бы это значило? — недоумевала Алка.
— Так они же этого типа в чемодан засунули и отправили в Гамбург малой скоростью! Он им тоже сильно мешал. Теперь одним конкурентом меньше. А у нас убавился один враг, ставь птичку в своем списке. Вот обрадуются в Гамбурге те, чей чемодан, когда вместо вещей найдут там человека в бессознательном состоянии!
Алка, а может, ты его убила?
— Знать ничего не знаю! — Алка была тверда, как гранитный постамент.
— Ну и ладно.
Подруги благополучно вернулись к себе в гостиницу и позвонили Паулю. Пауль сказал, что все утро сидел в библиотеке, и что им надо ехать в замок Ыысу. Кстати, и деревня, где стоял раньше бабушкин дом, там недалеко. Но автобус туда уходит только в три часа, поэтому с утра Светлана советует им посетить Доминиканский монастырь, тоже, между прочим, XIII век, но достаточно хорошо сохранился. Там теперь музей, можно спокойно все осмотреть. Находится он в центре, ехать никуда не надо.
— Это должно быть здесь, — Надежда сверилась с картой города, осмотрела улицу, на которой они с Алкой стояли и пожала плечами. Название улицы, номер дома — все совпадало, но ничего похожего на монастырь она не видела. Улица как улица, дом как дом — ну, средневековый, конечно, но все же… Тем не менее номер дома тот, и Надежда решительно толкнула ворота. Внутри был узкий полутемный коридор и окошечко с надписью «касса».
— Это и есть Доминиканский монастырь?
— Та, та, — подтвердила симпатичная девушка в окошке.
Она продала им два билета и, как бы извиняясь за их высокую цену, сказала, что по ним можно посещать монастырь три года, хоть ежедневно. Подруги пошли вперед и оказались в чудесном монастырском дворике. Стрельчатые готические окна с ажурными переплетами решеток сразу привлекли их внимание, но нужное им окно было без стекол и гораздо меньше.
Дворик был вымощен каменными плитами, между которыми пробивалась трава, посредине красовался средневековый колодец. Все вокруг дышало покоем и прохладой.
— Если бы я здесь жила, — размечталась Надежда, — я действительно приходила бы сюда каждый день, и не три года, а всю жизнь.
— Не расслабляйся, — одернула ее Алка, — понятно, конечно, не твой муж пропал…
— Да ладно тебе…
— Вон, смотри, мужик какой-то подозрительный!
Следом за подругами во двор вошел элегантный пожилой господин с фотоаппаратом и немедленно лег на каменные плиты двора. Прямо в своем отлично сшитом темно-сером костюме плюхнулся он на землю и принялся что-то снизу фотографировать.
Алка потянула Надежду внутрь монастырских помещений, торопливо шепча:
— Ох, не нравится мне этот мужик!
Ты смотри, как одет — явно иностранец!
Не помнишь, не было такого на тех Иркиных фотографиях?
— Алка, там было всего три фото, их всех мы уже вычислили.
— И все равно, он мог потом приехать, на фотографию не попасть. Можно внешность изменить, загримироваться… Ведет он себя очень странно.
— Брось ты его, Алка, у тебя теперь тоже мания преследования. Давай быстро окна осмотрим и пойдем.
Они переходили из кельи в келью, потом зашли в большой зад — трапезную.
Подходящих окон видно не было, а элегантный господин двигался за ними буквально по пятам. Алка тряслась от возбуждения:
— Ну, ты видишь, ты видишь? Он явно за нами следит. И все время фотографирует окна. Нет, как ты хочешь, но он тоже из этих, злоумышленников.
Надежда постепенно прониклась Алкиными подозрениями.
Дамы поднялись на второй этаж, и таинственный господин тоже последовал за ними. На какое-то время они потеряли его из виду. А потом, выйдя в длинный коридор, увидали, как он скрылся в монашеской келье.
— Ага, видишь, он прямо за нами идет, по следу! — страшным шепотом заговорила Алка. — А давай, мы его там за- прем? Оттуда выхода нет, пока его выпустят — мы уже уедем в замок!
Надежда осторожно покачала головой, но Алка уже действовала. Она подскочила к двери кельи, захлопнула ее и вставила в засов удачно подвернувшийся железный прут, выпавший из оконной решетки.
Удовлетворенно взглянув на Надежду, она сказала, потирая руки:
— Ну, гожусь я еще на что-то дельное?
Подруги еще походили по монастырю, подходящего окна не нашли и побрели к выходу.
Девушка в кассе приветливо улыбнулась им как старым знакомым. Надежда спросила, указывая на каменную стену:
— А за этой стеной тоже часть монастыря, там тоже музей? — Нет, эт-та прост-та жилой то-ом, та-ам люди живут. Вы сейчас видели, наш знаменитый профессор Тамм из Тарту, — он сейчас там, в музее, — он писал большую очень интересную книгу о нашем монастыре. Он сюда очень часто приезжает и сам делает очень много фотографий для своих книг…
Надежда не дослушав приветливую девушку до конца, вскрикнула:
— Ох, извините, я там сумочку забыла! — и кинулась обратно в монастырь.
Алка неслась следом, а девушка удивленно щурила глаза: сумка болталась у Надежды на плече. На бегу Надежда, насколько хватало дыхания, критически высказывалась об Алкиных умственных способностях, на что та обиженно пыхтела.
Самое ужасное, что в лабиринте монастырских коридоров они очень долго не могли найти нужную келью. Наконец они увидели дверь, запертую на засов с торчащим железным прутом. Надежда торопливо выдернула прут и распахнула дверь.
Несчастный профессор сидел посредине кельи на деревянной колоде. На распахнувшую дверь Надежду он посмотрел с обиженным недоумением хорошего мальчика, наказанного за чужие шалости. Не дав ему раскрыть рта, Надежда выпалила:
— Простите, господин профессор! Моя подруга ошиблась, она приняла вас за своего бывшего возлюбленного! — И, не дожидаясь ответа, вылетела из кельи и бросилась прочь из монастыря., — Надежда, ты рехнулась, что ли? Какой еще бывший возлюбленный? Ты в какое положение меня перед человеком поставила? — кричала Алка на бегу. — Он же подумает, что я ненормальная!
— А когда ты его запирала, он что, подумал, что ты нормальная? — не выдержала Надежда. — Все, хватит самодеятельности.
Едем в замок, автобус через два часа, времени только-только в обрез вещи собрать.
— А мы не зайдем поесть перед дорогой?
— Никаких кофе и никаких гамбургеров. Покупаем в магазине диетические продукты — творог обезжиренный, ряженку — и перекусим в номере.
— Еще я буду творог есть, тем более обезжиренный!
— Попробуй только не есть, я тебя тогда вообще на хлеб и воду посажу!
Алка поняла, что Надежда не уступит, и с грустью подчинилась.
* * *Автобус притормозил у развилки. Дамы выбрались, доброжелательный попутчик помог им вытащить багаж, усмехнулся при виде клетки с попугаем и махнул рукой:
— Ыысу — туда! — И они остались одни.
Пройдя минут пятнадцать в указанном направлении, они действительно увидели аккуратные домики маленькой эстонской деревни, а вдалеке над деревьями — силуэт средневековой башни.
— Куда же нам на ночь глядя? — простонала Алка. — И есть как хочется!
— С тобой, Алка, труднее, чем с ребенком маленьким, — Надежда огляделась по сторонам, — а вон в том доме, хоть я по-эстонски читать не умею, но на чашку настоящего чаю готова поспорить, что там что-то вроде столовой.
Они вошли в предполагаемую столовую и не очень ошиблись. Внутри было тепло, довольно уютно и если не слишком светло, то только в целях создания более интимной обстановки. За стойкой распоряжался высокий полный блондин средних лет с пышными светлыми усами, в зальчике сидело человек шесть-семь высоких блондинов разного возраста и комплекции, но все они были с усами.
Блондины неторопливо потягивали пиво и еще более неторопливо беседовали.
Надежда обессиленно уронила тяжеленную сумку возле ближайшего столика.
Никто на вновь прибывших не обращал внимания. Тогда представительскую функцию взял в свои лапы Кеша. Он очухался, когда его поставили на твердое покрытие стола и заорал на весь зал:
— Helfen sie mir, bitte!
Весь зал необыкновенно оживился.
Мужчины галантно привстали, приветствуя дам стуком кружек, хозяин вылетел из-за стойки и бросился к гостям, любезно восклицая:
— Inshuldigen sie mir! Sprechen sie deutsch?!
— Nicht sprechen, — мрачно ответила ему Надежда. — Это только попугай у нас такой долиглот, а мы все больше по-русски. Тогда на нас ваше гостеприимство не распространяется? Так, может, вы хоть попугаю что-нибудь поесть организуете?
