Ярослав Зуев - Три рэкетира
– Перед мостом налево, – скомандовал Атасов, – и сбрось скорость, твою дивизию. – Он окинул взглядом напряженные лица ребят, задержался на Бандуре, и, после некоторого колебания, вытянул из кармана куртки большой вороной пистолет.
– Вот, держи, – Атасов рукояткой вперед передал оружие Бандуре, – браунинг «Хайпауэр», обойма на тринадцать патронов. Заряжен. На предохранителе. Тут предохранитель двусторонний, кстати. После вчерашней баньки не спрашиваю, умеешь ли пользоваться… – пистолет легко сменил владельца, – доживешь, типа, до понедельника, оформим разрешение. – Атасов позволил себе кривую улыбку, – теперь так. Заткнитесь и слушайте. Стрелка забита в начале Якутской. Любой здравомыслящий узколобый бандит поедет туда через проспект Комарова, кольцо у кинотеатра «Лейпциг» и улицу Пшеничную. Поэтому, я решил, типа, зайти к ним с тыла или, как сказал бы Протасов, – через задницу.
– Суворов ты, Саня, в натуре, доморощенный…
– Засохни. Потихоньку проедем, типа, глянем, что к чему. – Атасов сверился с часами, – пятнадцать сорок пять.
Они медленно въехали в промрайон, угрюмый, как руины Хиросимы. По бокам дороги потянулись безликие бетонные заборы баз и заводов, то тут, то там прерываемые проржавевшими прямоугольниками ворот. Над огражденными территориями торчали остовы мостовых кранов. Жизни в них было не больше, чем в боевых треножниках марсиан на последних страницах «Войны миров» Герберта Уэллса.
Теперь смотреть в оба! – В руке Атасова тоже появился пистолет, в котором Андрей узнал АПС[19] – излюбленное оружие советских диверсантов и спецназовцев.
Вокруг было тихо и безлюдно. Ни людей, ни собак, ни птиц. В полном безмолвии промышленного квартала тихое урчание ниссановского мотора, казалось, разносилось за версту.
– Не-не уютно тут ночью, – кисло протянул Армеец.
Это не здесь Ван Дамм в «Киборге»[20] снимался? – Протасов выдал по рулю барабанную дробь.
– Хоть бы собака какая гавкнула, – поддержал разговор Бандура.
– Да вы, типа, заткнетесь!? – зарычал Атасов. А ну, типа, тихо!
Метров через сто улица круто забирала вправо. Неподалеку от поворота на подъездной дорожке, ведущей к глухим воротам какой-то базы, в тени разросшихся кустов замерли кофейные «Жигули».
– «Шестерка», – идентифицировал модель Атасов. Джип медленно поравнялся с «Жигуленком».
– Что бы ей ту-тут делать? – Армеец сжимал «Узи» в руках, не подымая до кромки окна.
– Номера киевские, – протянул Атасов.
– Да ГОС какой-то с этой базы, – Протасов обернулся к Армейцу, – ты мне дверь, в натуре, не прострели…
Тут следует пояснить, что ГОСами Валерий называл всех государственных служащих, за исключением, разве что, сотрудников силовых ведомств. Для тех в арсенале Протасова имелись словечки выразительнее.
– Ага, п-приехал в субботу немного по-поработать, – резко возразил Армеец.
– Ну, ворует человек что-то. Тебе, блин, какое дело?
– Внутрь за-заехать не додумался?
– Стекла тонированы круче, чем у Валеркиного «Патрола», – вмешался Андрей, взвешивая в руке браунинг и думая о том, как поганые полтора килограмма железа, в некоторых ситуациях, увеличивают ваш вес, образно говоря, на добрых полторы тонны.
– Мало ли д-дураков стекла за-затемняет, – ехидно хмыкнул Армеец.
– Но-но, не гони, Эдик! Слышь, Атасов, станем – проверим? – Протасов выжал сцепление и выжидающе посмотрел на Атасова.
– Не останавливайся, – Атасов уже смотрел прямо перед собой, – и перестаньте, типа, шеи выкручивать.
– Думаешь, г-группа поддержки? – Армеец уставился в затылок Протасову.
– Точно. Похоже, типа.
Пока они медленно заворачивали за угол, «Жигули» оставались совершенно безжизненными.
Те же облущенные заборы, те же полинялые ворота. Трава, пробивающаяся через трещины в мостовой. Только теперь дорога плавно уходила налево. Ни номеров домов, ни внятных табличек нигде не наблюдалось.
– Бедные немцы, в натуре, – подал голос Протасов, – Вот так вот попали сюда в сорок первом, после своего Дрездена, и хрен его маму разберет – куда на Сталинград? Куда на Москву? Бардачина – мрак.
– Бедные типа бедные, – машинально согласился Атасов. – Останови-ка тут.
– Эдик, – он повернулся к Армейцу, – вылазь, типа, и в те кусты. Если какая гнида выскочит, ты знаешь, что делать…
Армеец молча кивнул и вывалился из салона. «Патрол» двинулся дальше, тяжело переваливаясь через колдобины. Словно крейсер, идущий по морю в крутую волну.
– Пятнадцать пятьдесят две, – констатировал Атасов, передергивая затвор и устанавливая скобу предохранителя в положение для автоматической стрельбы. Восприняв это как сигнал к действию, Бандура, в свою очередь, снял браунинг с предохранителя. Нервы его натянулись подобно струнам. Но страха он не испытывал. Андрей скорее чувствовал лихорадочное возбуждение, охватывающее перед дракой прирожденных бойцов. Он ощущал Армейца в тылу, крепкие затылки вооруженных до зубов Атасова и Протасова в авангарде и полагал, что одолеть их кому бы то ни было, – кишка тонка. Адольф он, Абдулла, или даже Гриша. Мелькнула кровожадная мысль, что неплохо бы повстречать таким составом, с этим вот арсеналом под рукой, обоих «спортсменов», отутюживших его два дня назад. «Гробари-2, матч-реванш».
– Ага, – Протасов снял правую руку с руля, дернул замок кожаной сумки и потянул оттуда внушительный металлический прибор, оказавшийся на поверку автоматом Калашникова с укороченным стволом, – ага, вот и мы, в натуре…
* * *На встречной полосе дороги, спрятавшись от палящих солнечных лучей в тени высокой шлакоблочной стены какого-то заброшенного цеха, стояли две легковушки. Обе – «БМВ» 525-й или 535-й модели, сошедшие с конвейера в Мюнхене где-то в середине 80-х. Можно было предположить, что первые лет пять-шесть своей жизни «БМВушки» провели в ФРГ. Беззаботно колесили дорогами еще не объединенной Горбачевым Германии, перенося, из Франкфурта в Гамбург, из Гамбурга в Бонн, а оттуда еще куда-нибудь холеные тела неких краснощеких немецких адвокатов. Или бизнесменов средней руки. И только потом попали в Украину, где наш острый на язык народ заслуженно окрестил их Боевыми Машинами Вымогателей.
Большинство дверей обеих машин оказались открытыми настеж. Из некоторых торчали ноги в кроссовках и, очевидно, проветривались.
– Слышь, Саня, – Протасов плавно остановил «Ниссан-натрол», не доехав до головной легковушки метров пять, не более, – слышь, говорю. В каждом «бимере» гоблинов, битком, блин, набито.
– Сидите, – спокойно сказал Атасов и вышел на улицу. Из обоих «бимеров» тут же посыпались молодые люди. Они двигались с быстротой солдат, отрабатывающих под присмотром бравого сержанта исполнение команды «К машинам». С первого же взгляда Атасову стало ясно, что конструктивной беседы не получится. И все же, приняв величественный вид, отличавший Атасова в самые роковые минуты, он громко произнес:
– Ребята. Вы ошиблись номером. Наехали, типа, на магазин, принадлежащий Виктору Ледовому, – Атасов развел руками, – за это придется заплатить…
– Ты, козел вонючий, – вылезший из-за руля головного «бимера» бритоголовый урод с лицом, похожим на заправочную бензоколонку старого советского образца, резко шагнул к Атасову. – Хрен я ложил на твоего Ледового, понял?
– Эй, ты, биток тупорылый!.. – Протасов тоже открыл дверцу и высунулся наружу. Продолжить он не успел, так как с интервалом в несколько секунд произошли два события, после чего картина начала разворачиваться с головокружительной быстротой. Один из быков метнулся к джипу и с маху опустил гимнастическую биту, умело скрываемую до этого момента за спиной, на лобовое стекло Протасовского «Ниссана». Раздался сухой треск. Стекло провалилось внутрь салона, повиснув над торпедой в виде непрозрачной сетки, отдаленно напоминающей детский дачный гамак. Ну, или черно-белую карту мегаполиса.
Протасов издал хрип человека, подавившегося огромной костью. И тут, метрах в ста у них за спиной сухо затрещал пистолет-пулемет Армейца. Длинная очередь, вторая, третья. Не дожидаясь, пока Армеец покончит опустошит весь магазин, Атасов хладнокровно выхватил пистолет Стечкина и выпустил обойму в самую гущу группы адольфовцев.
– Валера, по машинам лупи! – орал он что есть мочи, перезаряжая дымящийся пистолет.
Протасов справился с хрипом, дернул из салона автомат Калашникова и открыл ураганный огонь.
Бандура прыгнул вправо, раз за разом давя на спусковой крючок. Тяжелый пистолет бился в руках, словно раненая птица. Андрей видел, как девятимиллиметровые пули поражают адольфовцев, сбивая с ног и отбрасывая в разные стороны. Кто-то из быков стрелял в ответ, но Бандура этого не замечал.
