Татьяна Моспан - Ловушка для дураков
— Ясненько, — кивнул Крылов. — Ребята, приступайте, по возможности аккуратнее. Мидовская собственность, шум поднимут.
— Угу, — язвительно отозвался Данилыч, простукивая стенку. Сдадут дом всякому ворью, и стонут, что бордель из него сделали. То стволы упрячут, то наркоту, — продолжал ворчать он, — а потом жалобу строчат, что обивку попортили. Я не Кашперовский, сквозь стены не вижу. Сдавали бы дом в хорошие руки, целее был.
— Эх, Данилыч, — остановил его Крылов. — Не тот процент будет капать с хороших-то рук.
Затрещали отдираемые панели, посыпались изразцы и взглядам присутствующих открылась маленькая кладовка, упрятанная в фальшивый камин. Здесь тоже лежали оружие и небольшие пакеты.
— Хороший схорон! — причмокнул языком Данилыч. — А ты говоришь, просто все, — посмотрел он на молодого опера. — Ох, нахлебаемся мы еще дерьма с этим клиентом!
Крылов, внимательно рассматривая пакеты, подозвал сотрудника.
— Позвони, чтобы собаку прислали по наркотикам.
Тонким голосом завизжала молчавшая до сих пор бывшая жена Газиева.
— И-и-их!
Она опустилась на ковер, застилающий большую часть паркета в гостиной, и стала раскачиваться из стороны в сторону, подвывая себе.
— Семейный бизнес порушили, — с усмешкой бросил Данилыч.
Лена Калинина старалась ничего не упустить.
Такой шикарный особняк, пальмы в кадках, мебель роскошная инкрустированная, паркет наборный — и склад оружия и наркотиков. Если главный и на этот раз скажет, что материал, принесенный в редакцию, мелочевка, то он просто скотина, подумала она.
— Ну как, получится репортаж? — незаметно подошел к ней Крылов.
Лена вздрогнула от неожиданности.
— Конечно!
— Вот видите, а вы говорили, что со мной каши не сваришь, разговаривая с журналисткой, он продолжал наблюдать за тем, что происходило в гостиной.
Собака, симпатичный кокер-спаниель, в сопровождении молодого рослого парня-кинолога прибыла быстро.
— И то дело, — ухмыльнулся Данилыч, наблюдая, как кокер деловито засновал по помещению, обнюхивая все, что представляло для него интерес.
Время от времени песик посматривал на кинолога, словно советовался с ним: как, мол, все в порядке?
— Работает парень! — уважительно сказал кто-то из сотрудников.
Кокер суетился не зря. Еще один тайник был обнаружен возле лестницы, ведущей на второй этаж. Там был встроен хорошо замаскированный сейф.
— Тебе, Данилыч, сроду бы его не найти, — подковырнул кинолог оперативника. — Нюх не тот.
— Где уж нам, дуракам, — не обиделся он. — Специалист! Только он узкого профиля, а я широкого, в этом вся и разница.
Обыск закончился.
Лена подошла к Крылову.
— А что будет вашим клиентам? — она кивнула на Газиева и его бывшую жену, которых оперативники усаживали в машину.
— Следствие будет. Ее могут отпустить под расписку, если она сама на себя все не возьмет. Самого Газиева… Нет, о предположениях писать ничего не надо.
— Ну а все-таки? — не отставала Лена.
— Не под протокол, — предупредил Крылов. — У Газиева все будет зависеть от адвокатов. Но до суда он, надеюсь, отсидит. А дальше… Начальник отдела развел руками. — Кто знает. Сейчас такие дела разваливают, что диву даешься. Все зависит от адвоката, — повторил он и, вздохнув, посмурнел. — Наше дело ловить и сажать, а их… Да сами вы все знаете, — махнул он рукой и направился к машинам.
Лена, как привязанная, последовала за ним.
Борис, все это время просидевший в машине, впился глазами в группу людей, выходящих из особняка. При виде Газиева в наручниках, окруженного операми, он ухмыльнулся.
Руоповские машины, газанув, рванули из арбатского переулка.
— Шеф, порядок, — через минуту докладывал Борис. — Отвалили. Газиев в наручниках, его баба с ним, без «браслет». Дамочку, что с ментами была, с собой прихватили. Пес с проводником еще раньше уехал. Клиент не дергался, вел себя смирно. Понял, — он выслушал приказ шефа. — Даю всем отбой.
Иномарка плавно тронулась и, набирая скорость, помчалась прочь от старинного особняка.
«Девятка» с мускулистыми парнями, вмешательство которых сегодня не потребовалось, подчиняясь команде Бориса, развернулась вслед за иномаркой.
Артем был доволен. Руками правоохранительных органов ему удалось устранить серьезного конкурента. И проучить.
Это по его приказу в РУОП в нужный момент подкинули информацию.
Какой срок отсчитают Газиеву, его не волновало. Важно было выкинуть его из дела сейчас, поэтому в своих целях он использовал органы внутренних дел. «Выдавлю Артема», — вспомнил он, как хвастался Газиев, наступая ему на пятки. Бог подаст! Предупреждали его, гниду, по хорошему, не послушался мудрого совета. До суда его не откупят, дальше видно будет. Если загремит по полной, зябко ему придется. С купленым титулом принимают плохо. Зоны не нюхал, сломаться может.
Но это Артема не тревожило. У него сейчас одна забота — отыскать Тихаря. Вадим с Гребнем — ребята смышленые, он на них надеялся.
Глава 11
Тихарь открыл глаза и увидел перед собой побеленный потолок из широких досок.
Он попытался приподнять голову и не смог. Тело не слушалось, накатила слабость, и он в бессилии откинул голову на тощие подушки.
«Где я?» Он стал внимательно разглядывать потолок, стараясь припомнить, что с ним произошло в последнее время.
Память возвращалась медленно и неохотно. Он задремал, и тут же куски воспоминаний из близкого и дальнего прошлого непонятной каруселью завертелись в голове. То, что с ним случилось давно, виделось ярче и отчетливее, чем недавние события.
…Старый вор Крест, подстреленный в темном московском переулке, его скрюченное от боли и потери крови тело. Он, Леха Тихарь, хилый парнишка, волочет по снегу тяжелый остывающий труп, чтобы спрятать его в подъезде от голодных собак.
Потом перед глазами замельками драгоценные украшения, половину которых Крест завещал своей дочке и невенчаной жене. Камни, как живые, образовав искрящийся хоровод, проносились в немыслимом танце. Он протягивал руку, чтобы ухватить их, но драгоценности выскальзывали из пальцев. Так продолжалось несколько раз.
Тихарь взмок, его лоб покрылся испариной, и он громко застонал.
Когда он снова открыл глаза, перед ним стоял молодой человек в белом халате.
— Очнулись? — человек говорил ласковым голосом с чуть заметным акцентом.
— Где я? — Тихарь опять попробовал приподняться.
— Лежите, лежите, — остановил его незнакомец в халате. — Я врач. Зовут меня Ашот Мирзоян, Александр по-русски, Александр Иванович. Вы в поселковой больнице, поступили вчера вечером. Помните, как сюда попали?
— Нет, — глаза Тихаря беспомощно глядели на врача.
— Вы ехали в автобусе, вам стало плохо…
Александр Иванович не успел договорить, как Тихарь вспомнил все, что с ним произошло.
— Я мать похоронил, мне в Москву надо. — Он со все возрастающей тревогой думал о том, что, не сказав никому ни слова, внезапно исчез из столицы, а там сейчас…
— Ни в какую Москву вы поехать не сможете, — жестко сказал доктор. — Вы что, не понимаете, в каком состоянии находитесь?
Он глядел на пациента, как на сумасшедшего.
— У вас инфаркт.
Мирзоян, видя, что его слова не производят желанного действия, решил припугнуть старика:
— Вы были бы уже трупом, если бы пассажиры вовремя не остановили рейсовый автобус. В нашей больнице мы смогли сделать лишь кардиоргамму, так что вполне возможно, что здесь не только инфаркт. У вас лошадиное здоровье, уважаемый, другой бы давно…
Разговаривая с пациентом, находящимся в беспомощном состоянии, врач не сказал ему правды о том, какой нищей и убогой была их больничка. Лекарств нет, а из всего лечения доступна лишь одна процедура: больному могли поставить клизму.
— Я подохну?
Мирзоян опешил, не готовый к такому прямому вопросу.
— Сколько вам лет?
— Шестьдесят восемь.
— Родственники есть?
— Нет, но есть люди, которым надо сообщить, где я нахожусь.
— В любом случае вас нельзя трогать с места.
Тихарь, не отвечая, смотрел в окно, где за стеклом моталась от ветра осенняя ветка рябины с кистями, кое-где поклеванными птицами.
— Я долго протяну? — просил он, что-то обдумывая.
Мирзоян вздохнул. Странный пациент у него появился.
— После инфаркта люди поправляются и сто лет живут.
— Я не про людей, я про себя спрашиваю, — перебил его Тихарь.
— У вас раньше были жалобы на сердце?
— К врачам не обращался, — буркнул больной и отвернулся от окна.
— Вам надо избегать резких движений, — неодобрительно посмотрел на него Александр Иванович. — Документы, которые обнаружили в сумке, ваши?
— Да.
