Эван Хантер - Последний уик-энд
Его руки были у нее на плечах.
Он вцепился ей в халат.
— Господи, какая ты красивая, — прошептал он. — Джейн, Джейн…
Он притянул ее к себе. Она непроизвольно подняла лицо, и он прижался к ее губам своими губами. Удивительно ласковыми для такого жестокого рта. Он был нежен, и она потонула в нежности его поцелуя. Она придвинулась ближе, его руки крепко обвились вокруг нее, и она ответила на поцелуй.
Ей было приятно его крепкое объятие, неожиданная нежность его рта. Затем она отвела голову, и его губы скользнули по ее подбородку.
Она уткнулась ему в плечо, все еще тесно прижимаясь к нему и чувствуя легкую слабость и головокружение от его поцелуя, силы его рук, близости его тела.
— Ты согласна, Джейн?
— Да.
— Ты хочешь этого?
— Да. — Она все еще чувствовала слабость. Она отчаянно прижалась к нему, стараясь прийти в себя.
— В пятницу, — сказал он. — Меня выпишут к этому времени. Мы пойдем в кино в Ньюпорт-Ньюс. Хорошо?
— Да. — Она отстранилась от него. — Ты должен позволить мне уйти сейчас. Кто-нибудь может прийти.
— В восемь часов, Джейн, — сказал он. — В гражданском. Ты знаешь там кинотеатр?
— Да.
— В восемь часов, в пятницу. Джейн, я…
— Не надо, не говори ничего.
— Хорошо, потом.
— Да, потом. Сейчас давай пойдем. Пожалуйста.
Он поцеловал ее снова, затем быстро развернулся и пошел по коридору. Она следила за ним, пока он не скрылся из виду, потом безвольно прислонилась к стене и подумала: "В пятницу вечером. В пятницу вечером".
В четверг днем они сидели в солярии на шестом этаже. Стекло было вставлено на место в ожидании натиска зимы. Стекло шло от пола до потолка, заменяя сетки, которые вставлялись на лето. Они сидели вместе, трое мужчин, и смотрели на базу.
Первым поднялся Гиберт.
— Пойду вниз, сосну немного. О’кей, Грег?
Грег кивнул и ничего не сказал.
— Одно плохо. Если у тебя редкая болезнь, — сказал Гиберт, — все обращаются с тобой, как с ходячей пробиркой. Черт возьми! Будущее всего человечества, может быть, зависит от того, что они на мне выяснят.
— Тебе цены нет, — сказал Грег. — Иди вниз и попроси кого-нибудь из медсестер запереть тебя в ящик. Нам бы не хотелось потерять тебя.
— Грег, нахал, — сказал Гиберт. — Ну, я пошел. — Он помолчал. — Никто в теннис сыграть не хочет?
Никто не ответил.
Гиберт пожал плечами и пошел прочь. Он наблюдал за тем, как Гиберт прошел мимо Грега и вышел в коридор. Через некоторое время он услышал, как взвыл лифт, двери открылись со скрипом и шумно захлопнулись. Затем снова завывание.
Он повернулся к Грегу.
— Ты, должно быть, счастлив? — сказал он.
— Почему? — не понял Грег.
— Я завтра выписываюсь.
— Мы будем скучать по тебе, приятель. Нечасто встретишь такого профессионального симулянта.
Он улыбнулся. Сейчас он мог позволить себе эту роскошь — улыбаться. Сейчас даже Грег не мог влезть ему под кожу. С Джейн все было решено. Завтра вечером. После этого — черт, все будет просто.
— Чему ты усмехаешься? — спросил Грег.
— Ничему.
— Не думал, что ты будешь так радоваться выписке. Я заметил, у тебя шашни с мисс Дворак. — Грег сделал паузу. — У вас с ней далеко зашло?
— Черт возьми, Грег, — сказал он, изображая невинность. — Я знаю свое место. Мисс Дворак — офицер.
— Но и Клер Коул была офицером, — резко сказал Грег.
— Я не знал Клер Коул. Но даже если бы знал, я бы уважал офицерские погоны.
— Вы были знакомы так хорошо, что ты знаешь и это?
— Что?
— Что она была младшим офицером?
— Все на "Сайксе" знают это.
— Понятно. Включая Шефера.
— Включая Шефера.
— Он казался милым мальчиком, этот Шефер. Не тот тип, чтобы заводить романы. Не тот тип, чтобы убивать.
— Нет?
— Нет. — Грег помолчал. — Ты больше смахиваешь на такой тип.
— Что ты имеешь в виду? — Он сидел, выпрямившись на своем стуле, уставившись на Грега.
Глаза Грега сузились, он посмотрел на моряка и понял, что тот отреагировал чересчур нервно. А ему надо бы быть осторожным.
— Да, — медленно сказал Грег, как будто у него в голове зарождалась мысль. — Да. Ты как раз похож на того, кто может убить.
— Что ты, черт возьми, знаешь об убийцах? — спросил он спокойно, очень внимательно наблюдая за Грегом. Ему не нравилось это коварное выражение лица санитара.
— Ничего. Только то, что я могу учуять. Ты представляешься мне убийцей. Я могу представить тебя убийцей. В драке ты, наверное, настоящий подонок.
— Я никому не дам спуску.
— Да, с женщинами — то это проще.
— О чем ты говоришь?
— Женщину, наверное, ударить нетрудно.
— Я ни разу в своей жизни не ударил женщину.
— Нет?
— Нет.
— А кто ударил Клер Коул?
— Шефер.
— Да? Это написано в газете?
— Да, именно так.
— Но мы — то знаем, как было дело.
Он был настороже. Все его чувства были настороже. Он уставился на Грега и спросил себя, не блефует ли санитар. Откуда он может знать?
Откуда он только может…
— Что ты имеешь в виду?
— Мы, бывало, часто болтали с Клер, — сказал Грег. Его взгляд стал еще более коварным.
— О… о чем?
— О многом. О жизни. О свободе, — Грег выдержал паузу, — о мужчинах.
— С чего бы ей говорить с тобой?
— Я умею сочувствовать. Она рассказала мне все о Шефере.
— Да? — он почувствовал облегчение. Грег ничего не знал.
— И о тебе, — внезапно сказал Грег.
— Обо мне? — он фыркнул. — Ха, это шутка.
— Как ты с ума по ней сходил, — сказал Грег, вставая и подходя ближе к его стулу, спиной к огромному стеклу, окружающему солярий.
— Ты псих!
— Как ты сходил с ума по ней. Как ты и она крутили здесь в госпитале, прямо под носом у Шефера.
— Вали отсюда. Размечтался. Ты никогда не говорил с ней.
— Говорил, приятель, говорил.
Грег говорил правду? Он не мог быть уверен. Господи, неужели Клер говорила с ним? Но откуда вся эта чушь про Шефера? Нет, он блефует.
— Ты блефуешь.
— В чем?
— Что говорил с Клер. Ты никогда не говорил с ней.
— С чего мне блефовать?
— Ты хочешь, чтобы я сказал, что я знал Клер. Ты меня снова подкалываешь, вот и все. — Он быстро оглядел солярий. Слава богу, они были одни. Никто не слышал этого разговора. Они были вдвоем наверху.
— У тебя есть что скрывать! — заорал Грег. — Ты думаешь, я не знаю, что ты был знаком с Клер?
— Я не был с ней знаком.
— Ты врешь. Ты познакомился с ней здесь, и вы встречались с ней на берегу.
— Какого черта! Ты… ты… я не знал ее!
— Она сказала мне это. Она сказала, что ты душка.
— Она врала. Я не знал ее.
— Она сказала, что спала с тобой.
Обвинение повисло в тишине солярия. Он сидел, наблюдая за Грегом, чувствуя, как у него на лбу проступил пот, мучительно стараясь понять, что же знает Грег…
— Когда она говорила тебе это?
— Как раз перед смертью, — резко бросил Грег. — Как раз перед тем, как пойти на "Сайкс".
— Она… обо мне? Она упоминала меня?
Грег быстро подался вперед, оскалившись.
Его глаза сверкнули.
— Она сказал, что идет на "Сайкс", чтобы встретиться с тобой. Вот что она сказала!
Он соскочил со стула.
— Ты говорил об этом кому-нибудь?
Грег сделал шаг назад. Его лицо внезапно побелело.
— Ты… ты… — Он собирался с мыслями, у него перехватило дыханье. — Так ты… Это все правда?! — Его глаза расширились от изумления и чего-то еще. В них мелькнул страх. Он отступил еще на шаг, будто ожидая нападения. — Я… я придумывал все это, хотел тебя… Но это правда? Господи, ты убил ее? Господи, ты убил Клер Коул?!
Он ударил санитара. Грег, споткнувшись, шатнулся назад. Он ударил снова, на этот раз сильнее. Санитар пытался устоять, теряя равновесие. Он надвинулся на Грега и вложил в удар всю силу. Он видел, как тот отлетел назад, и услышал звон, когда тело Грега ударилось о стекло. Грег задержался на минуту, стекло задрожало, не выдержало, и он вылетел навстречу холодному зимнему воздуху с широко раскрытыми глазами, цепляясь руками за пустоту.
Он выскочил из солярия. Услыша шаги в коридоре, быстро нырнул за угол, где его не было видно.
… Когда Грег ударился о мостовую шестью этажами ниже, его глаза все еще были широко открыты от недоумения и страха. Его череп раскололся, выплеснув на землю жизнь и душу.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
На острове Бригантина, рядом с побережьем Нью-Джерси, стояла гостиница. Когда-то здание служило казармой для летчиков, но затем его передали ВМС для радиолокационной школы.
На первом этаже перед пультом управления радара уже пятый час подряд сидел Мастерс со своими подчиненными. Отрабатывался перехват вражеского бомбардировщика. Дело не клеилось, и Мастерс был раздражен.
