Иван Жагель - В стиле «фьюжн»
Ширина водоема составляла примерно метров пятнадцать, а глубина — около полутора. В этих условиях более высокий Чернов получил существенное преимущество. К тому же ноги Сухорукова увязли в устилавшем дно иле и посредине канала он был пойман.
Схватив его за волосы, Федор погрузил ненавистную голову в мутную, рыжую воду и держал там до тех пор, пока тот не начал захлебываться. А после небольшой передышки повторил процедуру еще и еще раз. К такой экзекуции он не готовился заранее, но вложил в нее всю свою ненависть, всю обиду за то, что жизнь его превратилась в кошмар, что он вынужден скрываться, как дикий зверь.
— Ну что, нравится тебе иметь дело со мной?! — исступленно кричал Чернов, когда Сухоруков, с выпученными глазами и судорожно открытым ртом, появлялся на поверхности. — Нравится?! Ну скажи мне, скажи! Нравится?! Ты думал, что я не смогу за себя постоять?!
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но вдруг Федор заметил пожилого мужчину в спортивном костюме и в белой, похожей на детскую, панамке, прятавшегося за деревом и с испугом наблюдавшего за возней в канале. Очевидно, это был один из любителей бега трусцой по утрам. Когда их взгляды встретились, мужчина отпрянул назад, но, осознав, что все равно уже замечен, изо всех сил бросился к выходу из парка.
Понимая, что здесь не лучшее место для выяснения отношений, Чернов вытащил Сухорукова на другую сторону канала и поволок его в самый дальний угол, где росли высокие, одичавшие кусты сирени, а за ними стоял забор, ограждавший какую-то стройку, относившуюся к постоянно расширявшемуся Международному торговому центру. В кустах он влепил Арнольду смачную оплеуху, отчего тот упал на землю. Им обоим понадобилось время, чтобы перевести дух.
— Как ты здесь оказался? — наконец задал Сухоруков вопрос, больше всего интересовавший его сейчас.
Он даже не пытался подняться, чтобы не спровоцировать новый всплеск агрессии против себя. Вид у него сейчас был жалкий, запуганный, и он ничем не напоминал того уверенного в себе молодого человека, который пятнадцать минут назад отправился на зарядку, строя на день блестящие планы.
— Очень просто, — криво усмехнулся Федор. — Я с шести утра сидел поблизости от твоего дома в машине. Ты вышел из подъезда и побежал в парк, а я отправился за тобой. Рассказываю это для того, чтобы было понятно: как и все люди, ты очень уязвим! И если ты не выполнишь мои требования, то я все равно тебя достану! Не здесь, так в другом месте!
— Хорошо-хорошо, ты меня убедил, — суетливо затараторил Сухоруков. — А теперь скажи, что ты хочешь? Деньги? Нет вопросов! Я верну тебе двести тысяч долларов. Честно говоря, в последнее время я сам чувствовал себя не в своей тарелке и собирался тебе позвонить.
Даже ребенку было бы ясно, что Арнольд лжет.
Лжет бесстыдно! Главное для него сейчас было выпутаться из ситуации, в которую попал, и ради этого он готов был пообещать все, что угодно. А дальше будет видно.
— Не-е-ет! — со злобным сарказмом покачал головой Чернов. — Деньгами ты не отделаешься.
— Тогда что тебе надо?
— Ты расскажешь, причем не здесь, а в милиции, как вместе со своим шефом задумал и инсценировал кражу танцовщиц, а потом свалил все на меня!
— С ума сошел?! — воскликнул Сухоруков, приподнимаясь на локте и тут же получая удар ногой в бок. Упав опять на землю, он плаксиво запричитал: — О чем я мог с этим мерзавцем договариваться?! Тебе же известно, что я ненавижу Кисина и моим единственным желанием было как следует ободрать его! Я не знал, что все так обернется!
— Не знал?
— Не знал.
— Ах, какая наивность…
— Клянусь!
— Хватит нести бодягу! Я все это уже слышал!
— Почему ты мне не веришь?!
— Почему? — присев, взял его за грудки Чернов. — Да потому, что, когда ты не отдал мне деньги и ситуация оказалась для меня безвыходной, я пришел к Кисину и подробно рассказал о твоем плане, а также о том, у кого сейчас находятся те двести тысяч долларов.
— Как ты мог?! — Арнольд притворился, что ничего об этом не знает.
— Не спасать же мне было тебя, особенно после того, как ты меня кинул! Услышав мою историю, драгоценнейший Михал Михалыч пришел в бешенство и пообещал стереть тебя в порошок. И вдруг я совершенно случайно узнаю, что ты продолжаешь на него работать, ведешь от его имени переговоры, назначаешь встречи. Ба, подумал я, вот так сюрприз! Нужны ли теперь еще какие-нибудь доказательства, что вы вместе спланировали эту аферу?! Конечно, нет!
— Послушай, я тебе все объясню, — на ходу поменял тактику Сухоруков.
— Ну и? — последовал еще один ироничный вопрос.
— Ты прав, у нас с шефом был крутой разговор на эту тему. Но я убедил его, что ты врешь. Вот и все объяснение, почему я по-прежнему у него.
— Ах, так! — зашелся Чернов, еще раз прикладываясь ногой к ненавистному боку. — Тебе не удастся заморочить мне голову! Неужели ты не понимаешь, что я загнан в угол и если ты не признаешься, я тебя просто угроблю?! Идти в тюрьму за чужие грехи я не хочу!
Опасаясь еще одного удара, Сухоруков сделал какое-то зигзагообразное движение спиной, словно ящерица, и быстро-быстро засучил ногами, пытаясь хоть немного отползти. Он совершенно не обращал внимания на то, что его мокрая одежда уже вся облеплена грязью, прошлогодней полусгнившей листвой, мелкими ветками.
— Будь здравомыслящим человеком! — запричитал он. — Сейчас я могу наговорить тебе все, что угодно. Но в суде эти признания не будут иметь никакого значения, так как они сделаны под давлением. А тем более, у тебя нашли подставку от одной из танцовщиц. Кто тебе поверит?!
— Кстати, уверен, ее подбросили именно вы с Кисиным! — вставил Федор.
— Каким образом?! О чем ты говоришь?! Во время ограбления меня вообще не было в городе, а после этого случая я к тебе не приезжал.
— И тем не менее… Думаю, ты даже знаешь, где сейчас находятся танцовщицы.
— Клянусь своим здоровьем… — прижал руки к груди Арнольд.
— Очень плохая клятва.
— Почему?
— Потому что после нашей встречи здоровья у тебя останется совсем немного.
Угроза Чернова прозвучала очень правдоподобно. Так как свое здоровье Сухоруков очень ценил, он заплакал от страха. Теперь это не было притворством.
— Ну как я могу тебя убедить?! — стал размазывать он по щекам грязные подтеки.
— Убеждать меня не надо. Просто расскажи всю правду. От начала до конца.
— Сейчас, сейчас… — вдруг пообещал Арнольд.
В настроении Сухорукова произошли какие-то едва заметные изменения. Проследив за его исподтишка брошенным куда-то взглядом, Федор увидел, что по дорожке, огибавшей один из каналов, бежит милиционер в сопровождении того самого пожилого мужчины в смешной панамке, который наблюдал схватку в воде.
— Ах ты мразь!! — окончательно вышел из себя Чернов. — Думаешь, ты спасся?! — Он ударил Сухорукова еще несколько раз, а потом прошипел ему в лицо: — Я мог бы тебя сейчас убить. И не делаю это только по одной простой причине: ты должен за все ответить! Не я, а ты сядешь в тюрьму!
Дальше тянуть было опасно. Федор пролез сквозь заросли сирени и перемахнул через забор.
Глава 16
Когда милиционер и позвавший его пожилой мужчина в белой панамке подбежали к Сухорукову, тот все еще лежал на земле, в куче прошлогодних листьев и пожухлой, грязной травы. Скрючившись калачиком, он прикрывал голову руками, словно пытаясь защититься от возможных ударов. Все его тело содрогалось от конвульсивных рыданий, вызванных и ужасом от пережитого, и радостным облегчением в связи с неожиданно пришедшим спасением.
— Что с вами?! Вы не ранены?! — наклонился к нему милиционер.
Это был крупный мужик лет сорока с приличным животом, нависавшим над ремнем. Пробежка далась ему нелегко: на висках из-под фуражки обильно струился пот, а под мышками проступили темные круги. Не дождавшись ответа, он присел рядом с Арнольдом и попытался перевернуть его на спину. Однако тот только сильнее сжался в калачик, еще громче заплакал. Так реагируют до смерти обиженные дети на попытку родителей их успокоить.
— Может, вызвать «скорую помощь»? — проявил инициативу мужчина в панамке.
— Н-н-нет… не н-н-надо… — донеслось вперемешку со всхлипываниями.
Убедившись, что помощь врача не требуется, милиционер тяжело распрямился, достал переговорное устройство и нажал на кнопку «вызов».
— Петрович, ты меня слышишь?! — окликнул он, видимо, напарника.
В этот утренний час все ворота в парк были еще закрыты, проехать внутрь было нельзя, и тот, скорее всего, остался в патрульной машине.
— Да, — выплюнул динамик вместе с шумом и треском. — Ну что там?
— Две минуты назад преступник перепрыгнул через забор и побежал в сторону Международного торгового центра. Поезжай туда. Ты успеешь его перехватить.
