Адам Сен-Моор - Похищение
Он вышел. Комиссар подошел к мальчику, все еще стоявшему у порога.
— Ты молодец, Жорж, — похвалил он. — И ты очень нам помог.
Жорж то ли опустил голову на грудь, то ли медленно кивнул, повернулся и, не сказав ни слова, убежал.
* * *— Картинка что надо! — пробормотал комиссар, разглядывая Бертини, который молча сидел на ступеньках у входа в небольшую виллу и смотрел на Паолини ненавидящими глазами на жутко изуродованном лице.
Виллу окружал неухоженный сад с сильно разросшимся кустарником. По посыпанной песком дорожке санитары уносили Паоло, так и не пришедшего в сознание. Здесь же лежал Тони, вынесенный из подвала; из широкой раны на его затылке сочилась кровь.
— Похоже, что ему основательно повредили череп, — сказал один из санитаров.
— Ну и дела! И всему этому придется дать достаточно убедительное объяснение, а, Бертини? — Комиссар присел рядом с корсиканцем, которому ватным тампоном удаляли кровь с лица.
— Ну и удивил же ты меня. Так что прими мои поздравления. Никогда бы не поверил, что человек с твоим авторитетом сунется в столь грязную историю. Я считал тебя умнее, Бертини. Ты разочаровал меня.
Корсиканец пожал плечами. Меньше всего на свете хотелось ему сейчас отвечать на вопросы комиссара. Так глупо засыпаться! Ну что ж, за глупость полагается расплачиваться, и он пройдет через все, что ему предстоит, как подобает настоящему мужчине.
— Если я и скажу вам все, комиссар, вы мне все равно не поверите, — буркнул он.
— Вне всякого сомнения. Но ты все-таки скажи.
Паолини и Бертини знали друг друга с незапамятных времен. В самом начале своей карьеры Паолини, тогда еще никому не известный маленький инспектор полиции, столкнулся с Бертини, промышлявшим в то время в Марселе. С тех пор он сумел попортить своему земляку немало крови, расследуя его деяния.
— Ну, если вы хотите… Так вот, этот парень с пробитой головой — это Тони. Я иногда помогал ему, — начал Бертини. — Дело в том, что он мой дальний родственник, племянник моей кузины, переселившейся давным-давно в Сицилию. Что делать, приходится заботиться о парне…
— И это очень мило с твоей стороны, — вставил Паолини.
— И вот, значит, сегодня он пригласил меня поиграть в покер. Сказал, что к нему придут еще двое приятелей. Я сделал глупость и согласился. Мы все собрались здесь, началась игра, и тут один из парней, которого я совсем не знаю, потянул из рукава карту. Тони это заметил, схватил ловкача за руку. Слово за слово, началась потасовка. Конечно, мне пришлось вмешаться — ведь Тони мне не чужой…
— Да, да, он твой сицилийский родственник.
— Мне врезали кулаком по носу, и я тут же вырубился. А когда очухался, вы уже были здесь.
— А Тони врезали по голове в подвале, — покачал головой комиссар. — Что за невезуха… Кстати, а куда подевалась эта англичанка?
— Англичанка? Какая англичанка?
— Англичанка по имени Дороти Линч. Гувернантка сына супругов Дерми. Вы же похитили ее вместе с мальчиком.
— Полегче, комиссар, полегче! От таких вопросов можно и умом тронуться! — Бертини демонстративно заткнул уши. — Думаю, что в моем возрасте да еще и в таком состоянии меня нельзя так волновать. Какая-то англичанка, какой-то мальчик, которых вы собираетесь повесить на меня…
— Выше голову, Бертини, — дружелюбно посоветовал комиссар. — На твое счастье, мальчик жив и здоров. Но если не будет найдена девушка и выкуп, to я тебе не позавидую. Ты ставишь на кон свою голову.
Бертини побелел, как мел. Он отлично понимал, чем сейчас рискует. Старый уголовник знал законы и понимал, что его ожидает.
— Теперь еще и выкуп! — воскликнул Бертини. — О каком выкупе вы говорите?
— Выкуп в три миллиона новых франков. Разве это не здорово звучит?
— Три миллиона франков! — охнул Бертини. — Месье комиссар, да я за всю свою жизнь не видел столько бабок!
— Кстати, о подвале… — продолжал Паолини так же спокойно. — Я там побывал, и у меня сложилось впечатление, что его приспособили для того, чтобы там могли жить два человека, скрытые от нескромных взоров. Между прочим, в этом самом подвале валяется на полу разодранная женская одежда.
Взгляд черных, пронзительных глаз Бертини встретился со взглядом комиссара.
— Разорванная одежда?
— Да. Похоже, что какую-то девушку там раздели… несколько бесцеремонно. Надеюсь, тебе понятно, что я имею в виду? И там же валялся этот твой родственник Тони, которому ты протежируешь, а его череп был раскроен чем-то тяжелым. Так что за сцена разыгралась в этом подвале?
— А я откуда знаю? — огрызнулся Бертини. — Задайте этот вопрос Тони. А что касается меня, то я вообще не знал, что в этом доме есть подвал.
— Значит, ты ничего обо всем этом не знаешь?
— Абсолютно ничего.
— В таком случае я, пожалуй, удивлю тебя. Дело в том, что я это знаю.
— Что вы знаете?
— Я знаю, где находится гувернантка и три миллиона франков.
Тяжелый взгляд Бертини снова скользнул по лицу комиссара. За свою бурную жизнь корсиканец накопил немалый опыт общения с работниками полиции, а комиссара Паолини знал особо хорошо — ведь именно ему он был обязан двумя отсидками в тюрьме, да и других деятелей уголовного мира комиссар пересажал предостаточно. Не в обычае Паолини было блефовать: если он что-то утверждал, то дело обстояло именно так.
— Вы не шутите, комиссар? — спросил корсиканец. — Так где же сейчас эти деньги?
— У твоего дружка, разумеется. У «месье Альбера», — ответил Паолини. — Пожалуй, пора навестить его. Я отправлюсь к нему немедленно. Надеюсь, мой визит доставит ему удовольствие.
Глава 15
Паолини задержался перед «Купальщицей» Ренуара, всегда вызывавшей у него восхищение. Пожалуй, именно Ренуар был его любимым художником. Время от времени он посещал Лувр специально для того, чтобы побыть какое-то время наедине с полотнами этого великого мастера.
— У вас хороший вкус, комиссар, — сказал месье Лендри. — Эта картина — жемчужина моей коллекции. Уж не стану говорить, в какую сумасшедшую сумму она мне обошлась.
Знаменитый адвокат был одет по-домашнему. На нем был красивый шелковый халат гонконгского производства, затканный красными драконами.
— Итак, мальчик нашелся, — продолжал месье Лендри. — Дерми сообщил мне об этом по телефону минут десять назад. У меня словно камень свалился с сердца.
— Мальчик нашелся, но ведь существует еще и девушка, — заметил Паолини.
Адвокат кивком согласился с ним и опустился в одно из глубоких кресел. Паолини обратил внимание на его комнатные туфли из красной кожи.
От адвоката приятно пахло английской лавандой; Паолини вспомнил, что такой же запах он ощущал в кабинете директора полиции.
— Да, — сказал Лендри, — существует еще и девушка. Молодая блондинка, очень хорошенькая. К сожалению, для нее это может усложнить ситуацию…
— Что и случилось, — прервал его комиссар. — Вы предусмотрели все, кроме одного. Вы не предусмотрели, что очаровательная мисс Линч может слишком уж прийтись по вкусу одному из ваших наемников.
Живые глаза месье Лендри за толстыми стеклами очков остановились на лице комиссара.
— Извините? — Его брови удивленно приподнялись.
— Каким бы блестящим умом не обладал человек, он не в состоянии предусмотреть все, — сказал комиссар. — В любом деле найдется какой-нибудь элемент, не поддающийся логике и ускользающий от анализа, связанный с животным началом, таящимся в человеке, и порождаемыми им древними эмоциями. Да-да, такие задачи не по зубам даже современным компьютерам. Вот и сейчас вы все учли, все спланировали, за исключением возможности того, что один из преступников проникнется симпатией к ребенку, а другой помешается от вожделения к мисс Линч.
Месье Лендри позволил пеплу сигары упасть в хрустальную пепельницу, стоявшую рядом с ним. Когда адвокат заговорил, его голос звучал так же спокойно и мягко, как и раньше.
— Мой дорогой комиссар, если бы я не знал, что вы заядлый трезвенник, я мог бы поклясться, что сегодня вы хватили лишку. Но мне известно, что комиссар Паолини не пьет никогда. Если же это шутка, то я не назвал бы ее удачной. Так в чем же, собственно, дело?
Паолини, с комфортом устроившийся в кресле, с удовлетворением отметил, что на лице адвоката начали появляться красные пятна.
— Скажите, когда мисс Линч стала вашей любовницей?
— Ну вот, теперь вы начинаете задавать нескромные вопросы! — горестно развел руками месье Лендри.
— Мне представляется, что ваша связь длится уже более года, — невозмутимо продолжал комиссар. — Позволю себе заметить, что человеку, занимающему такое положение, как вы, не следовало бы писать письма определенного рода и фотографироваться при компрометирующих обстоятельствах.
![Адам Сен-Моор - Четвертая пуля [Похищение. Четвертая пуля. Пусть проигравший плачет]](/uploads/posts/books/148569/148569.jpg)
