Дон Уинслоу - Конвоиры зари
— Потому что с тобой тут никто даже разговаривать не станет. И со мной не станут, если увидят тебя рядом.
— Я что, прокаженная, что ли?
— Именно.
«Что-то вроде женщины», припомнила она. «Прокаженная».
— Мужчины со мной точно будут говорить, — уверенно заявила Петра. Не услышав реакции, она добавила: — Шестипалый вот со мной беседовал. И Живчик тоже. Да они мне все про тебя выложили за одну секунду.
Тут она права, подумал Бун. Даже меньше, чем за секунду.
— Ладно, — сдался он. — Можешь поприсутствовать.
Как мило, отметила про себя Петра. Надо же, могу поприсутствовать!
Глава 33
Да, Петра «поприсутствовала», но это не помогло им в поисках Тэмми Роддик.
Если бы Тэмми и прогуливалась по району Оушн-Бич, то она легко могла затеряться в толпе местной публики, состоящей из алкашей, старых хиппи, хиппи среднего возраста, молодых хиппи, белого растамана с блондинистыми дредами, истощенного вегана, пенсионера и доброго десятка сёрферов, ошивающихся по пляжу в ожидании большой волны.
Петра поговорила с ними со всеми.
Заявив, что ей особенно хорошо удаются переговоры с мужчинами, она добросовестно выполняла свою работу и добыла немало полезной информации.
Алкаш поведал ей (за два доллара), что у нее прекрасная улыбка; старый хиппи сообщил, что дождь — естественный увлажнитель земли; хиппи среднего возраста не видел Тэмми, зато знал, где тут подают вкуснейший зеленый чай; молодой хиппи тоже не встречал Тэмми, но предложил в обмен сделать Петре массаж, который освободил бы ее (да и его тоже) от жуткого напряжения. Белый растаман точно знал, где находится Тэмми, и готов был всего лишь за одну сигару провести туда Петру, вот только Тэмми он описал как низенькую блондинку, а пенсионер, также не встречавший стриптизершу, заявил, что готов сопровождать Петру в ее поисках до конца своих дней.
Сёрферы велели ей приходить после большой волны.
— Хм, мужики и впрямь с тобой говорят, — сделал вывод Бун, когда Петра поделилась с ним своими «успехами». — В этом сомнений нет.
— А ты, надо полагать, вышел на след Тэмми?
Ни черта.
Никто не видел девушку, похожую на Тэмми. Никто не видел, чтобы она выходила из дома Анджелы. Никто вообще ничего не видел.
— И что мы теперь будем делать? — задала свой коронный вопрос Петра.
— Отправимся к ней на работу, — ответил Бун.
— Сомневаюсь, что она там, — раздраженно бросила Петра.
— Я тоже сомневаюсь, но возможно, там кто-нибудь что-нибудь знает.
— А, — протянула она и взглянула на часы. — Но сейчас ведь всего два часа дня. Наверное, надо до вечера подождать?
— Стрип-клубы работают двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, — сообщил Бун.
— Правда? — удивилась Петра и, подумав, добавила: — Ну, тебе, конечно, виднее.
— Хочешь верь, хочешь нет, — проговорил Бун, забираясь в кабину, — но я в стрип-клубах бываю редко. Строго говоря, я туда вообще не хожу.
— Ну разумеется.
— Как скажешь, — пожал плечами Бун.
Но он говорил правду. Стрип-клубы вызывали у него интерес минут на пять. После этого они становились для него такими же эротичными, как обои на стенке. Кроме того, там ужасно кормят, а от музыки просто вянут уши. Да и вообще, только сумасшедшие могут есть в стрип-клубах. Словосочетания «голые попки» и «шведский стол» вообще не должны оказываться в одном предложении, никогда и ни за что. Даже бывшие зеки после голодных забастовок не едят в стрип-клубах, если, конечно, у них все в порядке с головой.
К слову о психах — когда они повели Шестипалого отмечать день его рождения в заведение Дэна Сильвера, он там ел как оголодавший бабуин. Парень вычистил все тарелки, словно пылесос, с одного конца стола до другого.
— Поразительно, — шептал Прибой, сам не чуждый греху чревоугодия. — Так отвратительно, что даже прекрасно.
— У меня ощущение, будто я смотрю передачу о животных, — сообщил Дэйв, в то время как Шестипалый плюхнул на лепешку несколько слоев нарезанного мяса, залил все это толстым слоем майонеза и начал пожирать, другой рукой макая брокколи в луковый соус.
— По «Энимал Плэнет»? — уточнил Прибой.
— Ага.
— Ну, он хотя бы овощи кушает, — философски заметил Джонни. — Это полезно.
— Да? Мне вот интересно, заметил ли он, что парень, до него бравший брокколи, той же рукой перед этим чесал себе яйца? — осведомился Дэйв.
— Чесал-то через ткань или лапу прямо туда засунул? — спросил Джонни.
— Засунул, — горько сказал Дэйв.
— Господи, — прошептал вдруг Джонни, — он идет к креветкам. Парни, он идет к креветкам!
— Пойду-ка я наберу девятьсот одиннадцать, — решил Бун. — Лишняя секунда может спасти ему жизнь.
Шестипалый вернулся к столу и пристроил тяжелую тарелку на скатерти. Его бородку украшали крошки, капли майонеза, лукового соуса и чего-то еще, не поддающегося опознанию.
— Креветочек не хотите? — предложил он друзьям.
Все отказались. Шестипалый поглотил пару дюжин креветок, два огромных сэндвича, несколько подозрительных закусок, по поводу экстравагантности которых никто даже не стал шутить, двадцать миниатюрных сосисок в тесте, горсть картошки по-деревенски, три порции «спагетти в ассортименте» и несколько чашек клубничного желе с плавающими внутри виноградинами (и бог знает чем еще).
Уничтожив все эти деликатесы, Шестипалый вытер рот и вздохнул:
— Пойду за добавкой.
— Давай-давай, — подбадривал его Бун. — Это же твой день рождения.
— Последний, — цинично добавил Джонни, наблюдая, как Шестипалый несет тарелку обратно к шведскому столу, словно послушный винтик в конвейере.
— Как думаете, сколько чужих волос он съел? — поинтересовался Дэйв.
— Лобковых или с головы? — уточнил Джонни.
— Проехали, — отмахнулся Дэйв.
Шестипалый вернулся к столику с тарелкой, полной еды, которая ужаснула бы самого изощренного римского гурмана.
— Слава богу, я туда еще раз подошел, — поделился он, — они там как раз свежий сыр принесли.
Бун взглянул на пресловутый «свежий сыр». Он был со слезой.
— Мне что-то нехорошо, пойду на улицу, — выдавил он.
Но Бун не бросил друзей и продолжал наблюдать за Шестипалым со смешанным чувством ужаса и восторга. Парнишка, казалось, даже забывал дышать; он, как робот, все забрасывал и забрасывал пищу в рот, не отрывая от еды глаз. Слепая преданность Шестипалого бесплатной еде и голым женщинам казалась исполненной почти религиозного экстаза и даже умиляла.
— Может, приватный танец для него заказать? — предложил Дэйв.
— Его это и прикончить может, — усомнился Прибой.
— Быстрая смерть, — прокомментировал Джонни.
Но девочки — каждая из которых за двадцать баксов с радостью потерлась бы задом о причиндалы Адольфа Эйхмана[35] — не решились танцевать для Шестипалого.
— Его сейчас вырвет, — с отвращением сказала Тони.
— Вырвет? — подхватила Хитер. — Да его сейчас разорвет!
— А вы в курсе, что таким людям посвящен целый журнал? — встрял Дэйв. — Ну, тем, кто блюет, выражая свою любовь? Как же это называется…
— Это называется психическое заболевание, — ответил Бун.
— Фетиш, — поправил Джонни. — И что из этого, Дэйв? Заткнулся бы уже.
— Меня не вырвет, — пробормотал Шестипалый со ртом, битком набитым пастой карбонара.
— Что-что? — не расслышал Джонни.
— Он говорит, его не вырвет, — перевел Бун.
— Да конечно, — не поверил какой-то парень за соседним столиком.
— Точно, не вырвет, — сразу встал на сторону Шестипалого Прибой.
— Ну, начинается, — еле слышно простонал Бун.
— О да, — поддакнул Дэйв. — Начинается.
Через десять минут конвоиры зари (за исключением Санни, которая категорически отказалась участвовать в празднике и просто подарила Шестипалому торт-мороженое) уже выложили на стол пятьсот с лишним долларов, утверждая, что именинник сможет съесть еще одну тарелку еды и довольно долго удерживать ее внутри — после бесконечных переговоров стороны сошлись на сорока пяти минутах. Некоторые участники пари вообще обошли этот вопрос стороной и сосредоточили свое внимание на очередности: что выйдет в первую очередь — креветки, паста или сыр.
— Я поставил пятьдесят на сыр, — поделился Джонни с Буном, пока Шестипалый наполнял очередную тарелку.
— Да ты же семьдесят пять поставил на то, что его вообще не вырвет, — удивился Бун.
— Ну, я пытаюсь часть из этих семидесяти пяти отыграть, — сказал Джонни.
— То есть ты считаешь, его все-таки вывернет?
— А ты нет? — удивился Джонни.
Ну, честно говоря, Бун тоже так думал, но надо же было поддержать именинника.
Весь следующий час в стрип-клубе творилось невероятное. Абсолютно все — возбужденные мужики, импотенты-дегенераты, моряки, солдаты, бармены, официантки, вышибалы, стриптизерши — все бросили свои дела и смотрели, как сёрфер двадцати одного года от роду пытается удержать в себе содержимое набитого пищей желудка. Даже Дэн Сильвер отвлекся от пересчета денег в офисе и вышел в клуб.
