Сергей Зверев - Тень убитого врага
Кто были эти двое встречавших, каким боком они относились к Кротову – этого Андрей никогда не узнал. И это было ему совершенно неинтересно. Зевнув, он кое-как прилег на заднем сиденье, не обращая внимания на толчки и подскоки машины. И сон мгновенно овладел им.
Глава 11
1
Андрей замолчал, глядя в окно. Ясный летний закат пылал многоцветьем красок, постепенно темнея и угасая.
Артем тоже помолчал, пытаясь представить и осмыслить то, что услышал. Выходило как-то невесело.
– Ну, и что же дальше? – наконец спросил он.
Андрей повернулся к Артему, но сказал как-то так, словно сам себя спрашивал:
– Дальше-то? Ну, что дальше? Дальше – годы…
Андрей проснулся ночью, в первый миг не сообразил, где находится, потом понял – все в том же джипе. Приподнявшись, мутным взглядом посмотрел сквозь стекло и понял, что машина мчится по шоссе, а по обочинам лес, лес, лес… Он даже не почувствовал, как снова вырубился, а когда проснулся, то увидел, что вовсю сияет утренняя заря, отражаясь в широких стеклах заводских корпусов. «Паджеро» катил по промышленному предместью большого города.
Сидевший на пассажирском сиденье мужчина обернулся:
– Выспался?
– Да, – ответил Андрей и, откашлявшись, спросил: – Где мы?
Мужчина пояснил, что это город К., один из крупнейших городов Сибири, да и вообще страны. Жизненный опыт подсказал Андрею, что вопросов больше задавать не надо, он и не стал задавать, молча глядя в окно, и довольно скоро заметил, что водитель старается ехать окольными путями, минуя центр и большие магистрали, при этом очень аккуратно, дотошно соблюдая правила. Так и доехали до добротного дома в глубине квартала.
– Прибыли, – сказал один из провожатых и наскоро созвонился с кем-то по мобильному.
Поднялись на третий этаж, где у приоткрытой двери их ждал худощавый светловолосый мужчина среднего роста, средних лет, чрезвычайно спокойный. Фамилия его была Фролов. Имя… да какая разница! Фролов, и довольно.
В его обществе Тропинину было суждено прожить три с лишним года.
И к концу третьего года Андрей знал о Фролове немногим больше, чем в день встречи. Кто он?.. Ну, то, что человек Кротова, видимо, создававшего эмбрионы будущей империи по всей стране, это понятно. А вот кто он, так сказать, в миру? По косвенным приметам можно было догадаться, что он частный предприниматель, но чем промышляет, в какой сфере – этого Тропинин так и не выяснил. Еще менее узнал о его личной жизни. Собственно, он этим и не интересовался, а сам Фролов ни разу эти темы не затронул.
Когда водитель и пассажир «Паджеро» попрощались и уехали, Фролов сказал:
– Сейчас позавтракаем.
А следующие слова произнес уже после завтрака:
– Несколько дней поживешь у меня. Никуда ни ногой. Расположишься в дальней комнате. Ешь, спи, отдыхай. Продукты я обеспечу. Потом решим, что делать.
И Андрей провел несколько дней в упоительном безделье, после колонии показавшихся ему если не раем, то приближенным к нему. Он ел, спал, просто лежал, глядя в потолок или в окно… и это не надоедало, время как бы протекало сквозь него, как вода сквозь песок, – и он понимал, что это «эффект отходняка», с него сходила лагерная шкура, шесть лет напряжения, замкнутости, одиночества в стае. Неизвестно, понимал ли это Фролов, но вел он себя идеально: совершенно не докучал Андрею, как бы вообще не замечал чьего-то присутствия в своем доме, приходил, уходил, готовил еду, занимался какими-то своими делами… На третий день он дал Андрею пиджак, рубашку и галстук в тон, велел все это надеть, сфотографировал, а еще через два дня принес новенький паспорт на имя некоего Николая Ильина, в котором велел расписаться.
– И ты с тех пор по этому паспорту и живешь? – спросил Артем.
– Так и живу, – подтвердил Андрей-Николай. – И не только по нему, но и по другим сопутствующим документам – права, пенсионное, медицинская страховка… Уже привык. Проблем с ними еще не было, даже кредиты брал!
После получения паспорта у них с Фроловым состоялся серьезный разговор. Ясно, что жить в этом городе под именем Ильина придется до выхода Кротова на свободу, а может, и после того. И жить в изменившемся мире надо учиться заново, надо встраиваться в жизнь, как выразился Фролов. Стали думать, что же делать дальше. Работать вновь в финансовой сфере? Потребуют диплом, а где он, диплом?.. Так что карьерный рост пока закрыт. Придется выбрать что-нибудь попроще, где в бумаги будут смотреть не столь придирчиво.
Помолчали, подумали, и Фролов вдруг спросил:
– Машину водишь?
– Конечно! – кивнул Андрей. – Девять лет стажа. Правда, и перерыв шесть годков с лишним.
– Это не критично. Восстановим. Вот что, господин хороший, как паспорт сделал, так и права тебе сделаю. И ступай-ка ты в таксисты. Там водилы нарасхват, возьмут сразу… Да, города не знаешь, понимаю. Ничего, узнаешь. С месяц поездим вместе, попрактикуешься. А потом – рули, копейку зарабатывай. Шефа нашего, по моим прикидкам, нам еще пару лет ждать, выйдет он либо по УДО, либо по амнистии… Ну вот так эти годы и перебьешься. А потом пойдет новая жизнь. Согласен?
Андрей подумал – и согласился.
2
И в который раз жизнь продемонстрировала ему, что все планы, какими бы продуманными и эффективными ни были, она, эта жизнь, перекраивает по-своему…
– С тех пор прошло шесть лет, – сказал Андрей, и Артем его понял.
Прошло шесть лет, а Андрей Тропинин все тот же Николай Ильин и все так же крутит баранку в такси, правда, в другом городе. И ни в какую империю олигарха Кротова он не попал. Да и самой этой империи нет.
– Слушай, а ты вроде бы говорил, что опером был? – неожиданно спросил Андрей.
– Был.
– И фамилия Кротов ничем не запомнилась? Так вот ни разу не мелькнула?..
Артем удивился, напряг память… нет, ничего не вспомнилось.
– Немудрено, – вздохнул Тропинин. – Это дело как-то постарались замять. На самом деле, видимо, большая игра…
Какое дело-то? А дело трагическое и обыкновенное, которого, собственно, и надо было ожидать.
Фролов все предсказал верно и почти точно: Кротов через два с половиной года вышел по УДО, вернулся в Москву. Андрей и Фролов сдержанно, немногословно обсудили это событие, решив, что через месяц-другой Вячеслав Ильич начнет дергать за ниточки и надо быть к этому готовыми…
Но никаких ниточек никто не дернул.
Дней через десять после выхода из мест лишения свободы Вячеслав Ильич Кротов был убит снайпером на выходе из подъезда собственного дома. Убийство, насколько можно судить, остается нераскрытым и по сей день.
Что поразило тогда Андрея – ну если не поразило, то заставило крепко призадуматься, – необычно глухая реакция общественности и прессы. Ну, с общественностью ладно: шлепнули очередного почти олигарха с сомнительной репутацией, туда ему примерно и дорога! Помер, как говорится, Клим, да и хрен с ним. Но пресса-то!.. Резонансное преступление, можно раскрутить сенсацию, сделать себе имя, журналистскую карьеру! Нет, все как язык прикусили.
В долгой беседе Андрей и Фролов пришли к выводу, что здесь, несомненно, прослеживается влияние чьей-то твердой руки. Кому-то очень не хочется огласки и хочется, чтобы об убийстве, да и о самом Кротове, как можно быстрее забыли.
Кто она, эта рука?..
Оба они, люди умные, понимали, что гадать бессмысленно, но все же не удержались, погадали. Не мог ли это быть тот самый высокий таинственный покровитель Кротова, решивший, что его протеже рано или поздно выйдет из-под контроля и, стало быть, лучше погасить проблему еще на подступах?.. Сошлись на мысли, что вполне могло так быть, но… но с равным же резоном можно предположить и авторство кого-либо другого: надо полагать, что скрытых недругов у Вячеслава Ильича было более, чем достаточно.
– Ну что ж, – сказал Фролов и усмехнулся едва ли не впервые за время знакомства с Андреем. – Зацепил – тяни, сорвалось – не спрашивай?..
– Около того, – усмехнулся и Андрей.
– Да. И нам надо думать, что делать в данной ситуации.
Андрей не сомневался, что вопрос риторический, Фролов ответ знает. И не ошибся: совместный проект закончен, и его с Андреем больше ничего не связывает. Более того, устранившие Кротова, возможно, примутся зачищать его связи. Если он был устранен за то, что собирался создать свою персональную империю, то и зачатки этой несостоявшейся мафии по стратегическим соображениям надо бы выявить и выкорчевать.
Может, это и не так, а всего лишь перестраховка. Но лучше она, чем недостраховка. Ну, а раз так, то…
– То у нас с тобой отныне пути врозь.
Андрею показалось, что в голосе Фролова мелькнули нотки сожаления.
– Пожалуй, – бесстрастно ответил он.
К этому времени Николай Ильин уже вполне вписался в жизнь, в новый скромный быт. Работал в такси, снимал квартиру, встречался с женщинами, не заводя при этом длительных отношений. Город знал уже назубок – ночью разбуди, спроси, где какая улица, ответит без запинки… Словом, социально вполне адаптировался. И они с Фроловым, пожав друг другу руки, разбежались в разные стороны.
