Кирилл Казанцев - Я пришел, чтобы судить
– Ты хочешь его убить? – со страхом спросила Ксения.
– Не знаю, – дернул плечом Антон. – Раньше хотел, а сейчас… Понимаешь, убийство – это конец всего. Конец для меня, для него. Думаю, что мама не одобрила бы этого, потому что она, как любая мать, хотела бы для меня долгой и счастливой жизни. Она ведь жила для этого, поэтому не выходила замуж, чтобы не создавать мне лишних сложностей. Нет, я думаю, что должен его найти, напомнить ему о его преступлении, превратить его жизнь в ад. Это было бы лучшим наказанием. Теперь я понимаю, что такие люди, как он, никогда ни при каких обстоятельствах не останутся чистыми, они обязательно запачкают себя другими делишками. Поэтому я и пошел в полицию, чтобы легче было найти убийцу матери, понять, как устроена наша правоохранительная система. Я здесь, и я достаточно увидел и узнал. В вашем городе творятся страшные вещи, и он не может быть непричастным к ним, потому что у него в принципе грязные руки. Я докопаюсь до его преступлений здесь, засажу далеко и надолго, он будет знать, что это плата еще и за то преступление.
– Страшно, – прошептала Ксения. – Я теперь понимаю, что в тебе было странного и непонятного.
– Все просто и понятно, Ксенечка! – вдруг с жаром заговорил Антон, повернувшись к девушке лицом. – Помоги мне, пожалуйста. Ты ведь работаешь в кадрах, у тебя есть доступ к личным делам, ты можешь помочь мне выяснить, кто из офицеров был переведен к вам из Екатеринбурга в две тысячи втором году. Я не думаю, что это десятки людей…
– Вот, значит, как, – отстранилась девушка и горько посмотрела в полыхающие возбуждением глаза Антона. – Значит, все было только ради этого?
– Что? Я не понимаю, Ксеня…
– Ты даже не понимаешь! Играешь людьми, себя подчинил своей страшной цели и окружающих тоже используешь для этого. Мне очень жаль твою маму, я с негодованием отношусь к преступнику, но я ведь живой человек, и нельзя со мной так поступать. Все эти твои ухаживания, нежные взгляды, даже недавний поцелуй – это все обман? Влюбить меня в себя и сделать послушным орудием для добывания информации? Ты преследуешь святую цель, Антон, но твой поступок низок!
– Ксенечка! Как ты можешь, зачем ты так? Ты мне в самом деле нравишься, и, когда я тебя впервые увидел, я и не думал ни о какой информации. Все было искренне! Просто сейчас я подумал, что ты сможешь понять меня и помочь.
– Искренне! – с сарказмом повторила девушка. – Думаешь, я не знаю, как ведут себя парни с девушками, которые им нравятся? Мне двадцать три года, Антон, и я давно уже не школьница. За мной достаточно ухаживали и ухлестывали парни. А ты… ты ведешь себя со мной как… как ледышка! Сколько мы уже встречаемся, а я до сих пор не могу понять, как же ты ко мне относишься. Как к другу, как к коллеге по работе, которая устраивает тебе экскурсии по городу? Я как дура… а ты… да как ты можешь…
Она разрыдалась, сорвала наброшенную куртку и швырнула ее Антону, а он смотрел на убегавшую от него по берегу девушку и ломал голову. Как, почему, из-за чего? Непостижимая женская логика! Он и предположить не мог, что из всего им сказанного можно сделать такие кошмарные выводы.
Небольшая туча наползла на яркий диск луны, и мерцающая дорожка на речной глади исчезла. Очень символично, подумал Антон. И все-таки! Ну почему она так подумала обо мне, ведь я вел себя нормально, ухаживал, приглашал на свидания, гулял с ней, чего же тут непонятного? Господи, со своими бы проблемами разобраться, а тут еще и ее проблемы. Хотя почему ее? Это теперь моя проблема. Теперь у меня нет доступа к кадровым документам. Я могу попытаться с Ксеней помириться, но повторить просьбу было бы жестоко. Жестоко? А со мной люди обошлись не жестоко? Ладно, вздохнув, решил он, с ней я обязательно помирюсь, а в дальнейшем даже не заикнусь о личных делах. Что-нибудь придумаю, найду способ. А ведь я ей даже не сказал, что все мои планы и прожекты имели лишь одну корыстную цель – сделать себя заметным, иметь возможность если не сблизиться, то на первых порах начать общаться со старшим руководством РУВД. Знай Ксения это, она бы давно послала меня на все буквы. А может, наоборот, может, и надо было ей все рассказать с самого начала, все объяснить?
Но тут мысли неожиданно свернули в иное русло. Антон задумался о том, как он в самом деле относится к Ксении. Любовь? Он помнил, что такое любовь, помнил какие чувства испытывал, когда был влюблен в школе в одноклассницу. Как давно это было! А теперь? Испытывает ли он мучения из-за того, что долго не видит Ксению? Преследует ли его навязчивое желание прикоснуться к ней, кажется ли ему в ней все прекрасным? Где-то в глубине души что-то подобное вроде бы было. Но где-то! Где-то в какой-то глубине. И вроде бы.
Антон глубоко вздохнул и шумно в голос выдохнул. Жизнь, почему ты такая сложная? Как оказалось…
Иван Романович вышел с больничного, и Антон бросился знакомить его со своими предложениями, которые были подготовлены, оформлены и ждали его резолюции. Майор долго читал, вздыхал, качал головой. Потом все разошлись на обед, Иван Романович ушел на совещание, а Антон засел за свалившийся неожиданно отчет. И только в конце рабочего дня забежал к Попову узнать его мнение.
– Ну, что тебе сказать, Антон, – мягко начал Иван Романович. – Стремление мне твое понятно, сам был молодым и азартным, хотелось все изменить, так сказать, по образу и подобию своему.
– Я всего лишь попытался применить на практике то, чему меня пять лет учили, – возразил Антон.
– Это понятно, – согласился старый майор. – Только… будет ли от этого прок?
– Простите! Я что-то вас не понимаю.
– Тут ведь что справа смотри, что слева, а картина все равно одна и та же. Эти все твои нововведения, они, конечно, полезны, можно и планы изменить. Но пока ты один этого хочешь, ничего не изменится. Надо ведь, чтобы ситуация как-то созрела.
– Иван Романович! Ну, вы меня за что-то не то судите. Я ведь не собираюсь чего-то ломать, с кем-то конфликтовать. Мое дело предложить, знания применить, показать, что они у меня есть. А уж принять или не принять – это дело высокого начальства.
– Ну так бы и сказал, а то люди о тебе черт знает что стали думать, мол… ну да ладно. – Майор как-то сразу потеплел и подобрел. – А дельные мысли тут, конечно, есть. Я бы посоветовал раздать эти наметки по службам, чтобы начальники отделений свое слово сказали. Может, и подтолкнешь на что-то конструктивное.
– Так я уже раздал.
– Вот и хорошо. Теперь давай о делах. Завтра тебе надо съездить в район с проверкой. Меня сегодня на совещании носом по столу возили…
Суть задания была проста. Еще по весне состоялся в одном из сел ежегодный праздник. Было у них там свое постоянно планируемое мероприятие. Гулянья, ярмарка. Но оказалось, что произошел некий конфликт, который потом вылился чуть ли не в массовое нарушение общественного порядка. Вроде бы мелочь, участковый мер не принял и не доложил, все как-то замялось. А потом, спустя пару месяцев, всплыло, что двое селян получили травмы или ранения. И всплыло это через медиков, совершенно случайно. И, главное, глава местного самоуправления явно пытался случившееся скрыть и замять.
Антона послали с неожиданной проверкой, чтобы установить, а как вообще поставлена и планируется работа, направленная на безопасность подобных мероприятий? И самими участковыми, и в согласовании с местным самоуправлением. Антон должен со всем этим ознакомиться, составить свое впечатление, а потом уж передать приказ участковому явиться в РУВД с необходимыми материалами на ковер.
Попов велел Антону позвонить в это село, под названием Макушево, и предупредить о своем приезде, чтобы все нужные люди оказались на месте. Но Антон делать этого не стал. Если уж проверка должна быть неожиданной, надо свалиться как снег на голову. Заминка случилась сразу же утром – заболел водитель машины, закрепленной за отделом. Антону удалось уговорить Попова отпустить его одного, разрешив самому вести машину. Большого нарушения в этом не было, и Попов махнул рукой. Но на одно заведомое нарушение Антон все же пошел. Получив табельное оружие, он заехал домой и переоделся в гражданскую одежду. Ему почему-то показалось, что общаться в процессе проверки придется со многими простыми людьми, а не только с ответственными работниками. И, возможно, кто-то не захочет, чтобы его видели беседующим с полицейским в форме. А для должностных лиц достаточно и служебного удостоверения. Если все обойдется, то по возвращении в Каменск можно будет опять заскочить домой и снова надеть форму.
Видавшая виды «Волга» оказалась невзрачной только снаружи. Или водитель содержал ее в отличном состоянии, или она недавно вернулась из капитального ремонта. Завелась она с «полпинка», двигатель работал ровно и уверенно, и на неровностях дороги машина не издавала ни единого лишнего звука. Одно это уже было удивительно, потому что в народе отечественные «Волги» называют не иначе как «ведро с болтами», за обилие громыхающих звуков во время езды.
