Владимир Колычев - Все мы грешные
– И тебя замочим. А ну вставай! – раскалился Гена.
Но тут же остыл. В руках у сидящего появился пистолет, немецкий «вальтер». Но и это еще не все.
Из-за высоких кустов на поляну вышли трое. Все с немецкими «шмайсерами» наперевес. Древнее, конечно, оружие. Но настоящее...
И оружие направлено на него и его братков.
– Так зачем же я тебе понадобился? – надменно спросил мотоциклист.
От его взгляда веяло смертью.
– Хозяин... Хозяин хочет видеть...
От страха у Гены зуб на зуб не попадал.
– У меня нет хозяина... А твой хозяин меня скоро увидит... Но без тебя, падаль... С ним ты сам увидишься, на том свете... Прощай!
– Не надо, – взмолился Кирка. – Я не хо...
Возглас его потонул в грохоте автоматных очередей.
* * *– Всех на дно, – распорядился Антон, показывая на четыре трупа, а затем на болото. – Там их место.
«Ну, все, за Анютку полный расчет».
Все, за нее он больше мстить не будет. А расправа с Фурункулом – это уже будни.
Все, началось. Он становится безжалостным убийцей!
А иначе ему не добиться своего...
Игнат Валерьевич ожидал возвращения своих молодцов.
Известие о парне убитой девушки как о возможном и, может быть, опасном свидетеле вывело его из душевного равновесия.
Страшное предчувствие одолевало его. И, как ни странно, он связывал это со звонком сосунка-недоноска.
Нужно как можно скорее избавиться от него... И зачем он только велел Кирке притащить его сюда, к нему? Надо грохнуть его прямо на месте. Не к чему тянуть резину.
Снова зазвонил телефон.
– Да-а, – вальяжно отозвался Фурункул.
И вновь услышал этот тяжелый загробный голос:
– С тобой говорит Хмурый.
«Хмурый... Хмурый... Что-то знакомое...» Да, он слышал о таком. Из блатарей этот Хмурый, не мелкая сошка. Матерый волк. Масть держит...
– Ну и?..
– Я замочил твоих козлов. За Анютку.
«Так вот он кто, друг этой сучки!..»
Витюнина прошиб холодный пот:
– Ты ответишь за это.
Связываться с Хмурым не хотелось. Но на поводу у него он идти не собирался.
– Гнилой базар... Короче, скоро отправишься на луну...
Послать на луну – по фене значит расстрелять...
– Боялся я тебя...
Но трубку на том конце провода уже положили.
Итак, он принимает вызов блатных. Война так война! Завтра трупами этих выродков будет усеян весь город.
И Фурункул успокоился. Но слишком рано.
Послышался звон разбитого стекла, и он с ужасом увидел, как ему на колени падает «лимонка», рядом опустилась и другая – для подстраховки.
Граната скатилась с колен, завертелась под ногами.
Предательская тяжесть залила все тело. Витюнин хотел отбросить ее ногой подальше от себя. Да только ноги отказывались слушать.
«Вот и все!»
Взрыв страшной силы разорвал его могучее тело на куски.
* * *...Сегодня в ресторане «Камыш» нет посетителей, кроме девяти бритоголовых качков в спортивных костюмах. Сегодня все работает только для них.
Они поминают своего босса, неизвестно кем убитого Игната Валерьевича Витюнина, то бишь Фурункула.
– Хозяин отдал концы, – мрачно изрек борцовского сложения тяжеловес.
Будто об этом еще никто не знает.
– Кто приложил к этому руку, нам пока неизвестно. Но базара нет, узнаем. В натуре, убийца отправится вслед за ним.
Известие о гибели Витюнина нисколько не огорчило Васю Тананая. Напротив, только обрадовало. Еще бы, у него появился шанс занять место покойного хозяина.
Свято место пусто не бывает.
Но, кроме Васи, на это место метят и другие.
Кто займет место босса? Всех этот вопрос волнует.
– Решать будем завтра, – коротко сказал Вася.
А к завтрему кое-кому он подпортит кровь. Конкуренты ему, бляха, не нужны.
Фурункул держал город в кулаке. Весь город! И он, Тананай, также будет держать под собой все. Никакого дробления. Власть должна быть единой, только тогда она власть.
Никто не ускользнет из-под его влияния...
Он обвел взглядом зал.
Странно, а куда это подевались официанты?.. Ага, вот и они... Но нет, это посторонние... Кто их сюда впустил?
В зал со стороны раздаточной вошли пятеро, в руках какие-то свертки.
– Гребите отсюда! – приказал им Вася.
Но что происходит?
Свертки раскатались, и в руках незнакомцев появились автоматы.
«Мать твою...»
Его мысли оборвались в треске автоматных очередей. Три пули впились ему в грудь и вместе со столом опрокинули на паркетный пол. На его мертвеющее лицо брызнула чья-то кровь...
* * *Игорь Махаон пришел в восторг, когда узнал о смерти Витюнина.
Паук хренов, и до него дотянулся своими лапищами. Запутал, обложил данью. И еще требовал, чтобы Махаон величал его хозяином, подчинялся ему, смотрел в рот.
Игорь поначалу пробовал брыкаться. Да только бритоголовые хозяина быстро отбили ему желание кочевряжиться, вместе с почками.
А ведь он, Махаон, человек серьезный, не шушера какая-то. Не какой-то там хреновиной занимается. Наркотиками! Тяжелая статья в Уголовном кодексе.
Он занимается сбытом гашиша, опия. Неплохо идет товар, традиционно неплохо. В последнее время наладил доставку в город героина, кокаина. И на это есть спрос. Небольшой, правда, но есть. Но он увеличит спрос, для этого расширит клиентуру. Его ребята стараются вовсю...
А эта сука Фурункул наложил на его доходы свою поганую лапу. Делись, мол, а то худо будет. А сам, козел, ни хрена не делает, только знай себе бабки загребает... Одно хорошо, менты беспокоить меньше стали.
Ну наконец-то этого вонючки не стало. Некому теперь отстегивать процент.
Да нет, радоваться рано, на место этой погани придет кто-то другой. Ну и пусть себе приходит. Только он, Махаон, делиться ни с кем не будет.
Он сейчас любого может послать в одно место. У него теперь своя охрана – два телохранителя: один штангист, другой дзюдоист. Кому хочешь голову оторвут. И оружие у него есть, «наган» и «тэтэшка». Попробуй кто сунься к нему...
В дверь позвонили.
Махаон отрешился от своих мыслей и пошел открывать. Вначале, конечно, глянул в «глазок».
Клык, из блатных. Этого он знает. Что, блин, ему надо?
Об этом он и спросил, когда блатарь занял место в кресле напротив.
– Фурункула больше нет, – равнодушно напомнил Клык.
– Знаю, на куски его... Так ему и надо...
– На кого теперь думаешь работать?
– А разве я на кого-то работал?
Махаон возмущался бы и дальше, но взгляд Клыка охладил его пыл.
– Я спрашиваю, на кого думаешь работать дальше?
«Спрашивает не зря. Видно, это блатные угрохали Фурункула. И, конечно, не прочь перенять у него эстафету... Но нет, меня на пушку не возьмешь!»
– А ни на кого. Сам на себя. Я вольная птица...
– Будешь работать на нас, – отрезал Клык.
– На кого это на вас?
– На Хмурого!
Знает он такого. Серьезный дядя... Да пошел он!
– Плевать я на вас всех хотел! – взвился Махаон.
Он щелкнул пальцем, и в комнату вошли два крепыша с застывшими лицами.
– Это твое последнее слово? – Клык на них даже не взглянул.
– Вали отсюда!
– Смотри не пожалей...
Блатной ушел. Но так просто он его не оставит.
С того дня Махаон стал осторожничать. Куда бы ни отправился, сзади всегда два мордоворота. Их присутствие успокаивало, вселяло веру в собственную неуязвимость.
Но никто не помог ему, когда среди бела дня на улице к нему подъехали белые «Жигули» и из окна высунулся ствол автомата.
Напрасно пытался он остановить пули руками.
* * *Громкие убийства взбудоражили весь город. Отголоском донеслись аж до самой Москвы.
Только Антон нисколько об этом не жалел.
Можно было грохнуть Фурункула и его кодлу втихаря и захоронить где-нибудь на тихом кладбище, поставить над ними чужую надгробную плиту. Хрена с два их кто бы когда нашел.
Но тогда бы никто не понял, что в городе теперь новая сила, гораздо более страшная, чем фурункуловская. Появились бы конкуренты, их пришлось бы устранять. Крови пролилось бы гораздо больше.
А так после расстрелов в ресторане и прямо на улице город оцепенел от страха. И, как итог, желающих побороться за место Фурункула больше не объявилось. И никаких недоразумений, когда люди Хмурого прошлись по точкам, откуда выкачивал деньги Витюнин. Отныне эти бабки будут идти в его, Антона, карман. И пусть только кто-нибудь посмеет помешать ему в этом.
По городу прошел слух, что рэкет и контроль над криминальным бизнесом перенял у Фурункула Хмурый. Менты поначалу всполошились, стали вешать на него всех собак. Мол, это ты повинен в смерти Витюнина, его людей, Махаона.
Что ж, в логике им не откажешь. Но логику к делу не пришьешь. Тут доказательства нужны, улики, свидетели, а у них ничего этого нет и не будет.
Во-первых, нет свидетелей. Нет, никто никого не ликвидировал. Таковых просто не было вообще. Не зря же Понт убрал из ресторана всю прислугу. А исполнители в «Жигулях» сводили счеты с Махаоном в масках. Никто не видел их лиц. А самой машины уже не существует в природе. Во-вторых, нет орудия преступления. Все засвеченные «шмайсеры» уже покоятся на дне глубокого озера. Бросать их на месте преступления просто глупо. Немецкие автоматы времен Второй мировой – вещь уже сама по себе довольно экзотическая.
