Николай Катаев - Агент в юбке
Настало время свести личные счеты с олигархом и его многочисленным семейством. Они понимали только язык силы, и вопрос стоял лишь в том, как ее правильно применить. И начала она с Елены Владимировны.
– Как он? – с ходу спросила обеспокоенная мать Генриха.
– Мечется. Выпить хочет, – сообщила Вероника, пытаясь скрыть злорадство в голосе.
А с выпивкой у него действительно были проблемы. Она устроила его в гостинице с условием, что мини-бар в номере будет пуст, а с ее карты «Виза» оплачивается лишь проживание и питание в ресторане. Алкоголь исключается. Это попало в базу данных, и когда Генрих попытался заказать в баре напиток с оплатой в счет номера, то получил категорический отказ. Он попытался договориться с каким-то приятелем в городе. Но благодаря установленному в его телефоне червю Вероника прослушала весь разговор, а потом сама позвонила приятелю и страшным голосом заявила, что Генрих Маслов находится на излечении в лечебнице и любая попытка доставить ему алкоголь на территорию частной собственности приведет к серьезным юридическим последствиям для совершившего подобный проступок. Приятель явно струхнул и заверил, что у него и в мыслях не было ничего подобного. Его даже не удивило, что звонившая говорила по-русски в немецкоговорящем Цюрихе.
– Ни в коем случае не позволяйте ему притронуться к спиртному! – в очередной раз строгим голосом проинструктировали Веронику из Кельна.
– Ага! Я прикую его цепью к койке, – пообещала она.
На том конце обиженно примолкли, и Вероника решила закинуть пробный шар:
– А что это за документы, которые он приготовил для передачи? – прикинулась она простушкой.
– Не знаю. Наверное, подготовил какие-то отчеты.
Голос у Елены Владимировны был спокойным. Она не подозревала подвоха.
– Думаю, что не отчеты, а нечто более серьезное, – задумчиво произнесла Вероника. – Ну, ладно! Придется спросить об этом у вашего шефа. Он же является моим заказчиком.
Она просто физически ощутила, как напряглась на том конце беспроводной линии ее собеседница. Значит, задела больной нерв.
– Не нужно его беспокоить по пустякам! Он еще очень слаб. Я сама во всем разберусь с моим сыном.
– Сомневаюсь, – Вероника все еще прикидывалась задумчивой. – У него на этот счет другие планы.
– Знаете что! – вскипела Елена Владимировна. – Занимайтесь теми вопросами, с которыми вас направили туда! Вы выяснили, что в Цуге имеются проблемы с отчетностью. Привезите доклад и отправляйтесь обратно в свой Нью-Йорк!
– Хм! Я не думаю, что все так просто.
Вероника тянула время, чтобы обдумать услышанное. Термин «проблемы с отчетностью» на языке социальной инженерии обозначал воровство денег посредством двойной бухгалтерии. И Елена Владимировна сдавала своего сына, который занимался как раз этим, и говорила ей: «Уйди!» А это означало, что существовало нечто еще более серьезное, что необходимо скрыть.
– Послушайте, Вероника! – начала Елена Владимировна своим обычным мягким голосом, на который Вероника купилась, когда ей раньше приходилось общаться с этой женщиной. – Давайте не будем создавать себе лишних проблем! Ну, наболтал о чем-то Генрих в нетрезвом состоянии. И что? Завтра он об этом даже не вспомнит.
– Он-то, может быть, и не вспомнит, но у меня осталась запись нашего разговора. И там прозвучало много интересного. Кстати, и о вас тоже.
Это было действительно так. По дороге в гостиницу Генрих, обозленный, что проехал мимо выпивки, стал заводиться и решил показать, кто он есть в этой жизни. Напряжение в кабине автомашины нарастало, и Вероника, обеспокоенная, чтобы он не напугал Аню, на одном из перекрестков обернулась назад, чтобы успокоить ее. И вовремя. Девочка сидела с округлившимися глазами и инстинктивно обеими руками прижимала к себе свой нетбук. Тут Веронике в голову пришла идея, и она спросила:
– Аня! Ты же моя помощница, правда?
Дочка кивнула.
– Помнишь, ты играла в шпионские игры в комнате для конференций в офисе в Цуге? У тебя тогда здорово получилось! Попробуй еще раз! Может быть, снова удастся?
При этом она пристально глядела дочке в глаза. И та вспомнила и поняла. Эпизод с Молотковым.
– Хорошо, мама!
Аня стала открывать свой нетбук. Генрих ничего не понял и продолжал бессмысленно глядеть перед собой. А сзади вежливо подмаргивала фарами стоящая там автомашина, потому что уже горел зеленый сигнал светофора. Никому в Швейцарии в голову не приходило сигналить. Это же запрещено в городе.
И Ане удалось. Технологии были ее коньком. Микрофон был чувствительным, и прослушивался почти весь монолог Генриха, пока он с озлоблением поливал грязью всех, включая свою мать. Плюс прозвучало нечто новое, поэтому Вероника и посчитала, что получила в руки оружие для давления, чтобы выбить свои деньги. И начала она с Елены Владимировны, полагая, что нашла слабое звено, но по мере того как развивался их разговор, Веронике стало казаться, что она сделала ошибку.
– Знаете, Вероника! Вам это еще предстоит понять. Отношения между родителями и детьми складываются непросто по мере того, как они взрослеют.
Елена Владимировна решила разыграть из себя умудренную опытом мать, но Вероника так устала за день, что ей стало просто противно участвовать в этом спектакле дальше.
– Елена Владимировна! Прервитесь! Оставьте в покое неразумное дитя! – Вероника стала говорить жестко. – Речь идет о зеленой папке, и вы знаете, что там находится. И я тоже. Боюсь, что у вас с Генрихом имеются разные мнения о том, куда она в конце концов должна попасть. По крайней мере, он сказал мне об этом.
Зерно недоверия было посеяно, и теперь предстояло лишь ожидать всходов.
– Я вам перезвоню буквально через пару минут, – заверила Веронику собеседница из Кельна, и это означало, что ей требовалось время, чтобы собраться с мыслями и проконсультироваться с тем, ради кого она затеяла свои игры.
– Ок, – как можно беспечнее ответила Вероника, настраивая свой ПК на прослушку.
При таком раскладе трудно было ошибиться в том, что сделает ее оппонент. Естественно, что свяжется со своим подопечным – с сыном. И Вероника была к этому готова. Этот канал связи ею контролировался.
Первые фразы их разговора не представляли особого интереса. Мать отчитывала своего сына, не стесняясь в выражениях. Самым приличным из них было: «Пьянь болотная». Вероника не ожидала от этой всегда сдержанной женщины подобного всплеска эмоций. Еще раз удивилась про себя, какой обманчивой бывает внешность. Но по-настоящему ее поразила реакция Генриха. Она не услышала от этого вполне взрослого мужчины ничего, кроме всхлипываний и причитаний: «Ну, не надо мамочка! Не волнуйся!» Потом пошли обещания заплетающимся языком никогда не прикасаться к рюмке. Елена Владимировна держала своего сына под полным контролем. Очевидно, единственным просчетом в ее жизни была его женитьба на Нелли из Лондона. Генриху в свое время каким-то образом удалось ее скрыть.
– Итак. Ты все подготовил? – перешла женщина к деловой части разговора.
– Конечно. Ты же знаешь.
– Находится в банковской ячейке?
Получив подтверждение, она поинтересовалась:
– А теперь скажи, что ты наболтал этой стерве?
Вероника еще раз удивилась тому, как хорошо эта женщина разыгрывала с ней любезность.
– Я ей ничего не говорил, – испуганно пробормотал Генрих, поняв, о ком идет речь.
– Не ври мне! – В голосе матери банкира опять прозвучали металлические нотки. – Что ты ей сказал о зеленой папке?
– Я ей ничего не говорил. Клянусь тебе, мамочка.
А он действительно не упомянул о ней. Просто Вероника решила воспользоваться информацией, которой располагала в результате прослушивания разговора Маслова с Ткачуком, и упомянула о ней в разговоре, чтобы прощупать степень участия Елены Владимировны в разыгрывающейся драме. И, как оказалось, она была в ней на первых ролях. Она знала о существовании папки. Неприятное открытие.
Сама Елена Владимировна замолкла, раздумывая. Очевидно, хорошо знала своего сына и поверила в его слова.
– Ладно! Завтра с утра я ею займусь. Она в гостинице? Девочка при ней?
Услышав, что да, пробормотала что-то и скомандовала:
– А сейчас немедленно спать! Чтобы завтра с утра был как стеклышко!
Вероника была уверена, что Генрих выполнит приказ своей авторитарной матери. Но, как оказалось, ошибалась. Она сидела и обдумывала последние слова Елены Владимировны, когда услышала даже не стук, а какое-то царапанье в дверь. У нее не было сомнений, кто это был. Поначалу Вероника не хотела открывать, но потом подумала, что его мать вряд ли успела так быстро осуществить угрозу «заняться» ею, и решила, что никакой опасности нет. Если Генрих пришел выпрашивать спиртное, то она его быстро выставит. А может быть, он пришел с чем-то важным?
