Владислав Куликов - Братство обреченных
Это было старое, давно забытое чувство из детства.
«Елки-палки, ведь это шанс!» — мелькнула радостная мысль. На миг показалось, что лишь один шаг отделяет от детской мечты. Но этот шаг надо сделать в пропасть. Дмитрий сделал глубокий вздох и шагнул вперед. Мысленно. Бурные потоки воздуха ударили в грудь. Его душу словно приподняло, а потом камнем бросило вниз.
Это было чудо! Потому что наяву, в абсолютно реальной обстановке, он увидел свой детский полет во сне. Точнее, не увидел (перед глазами по-прежнему стояла скучная картинка из жизни: заросший бомж из «обезьянника» диктует показания оперативнику), а — почувствовал. Всей душой, которая соколом неслась к земле. В ушах ревел ветер, скорость бешено нарастала. Когда до земли оставались считанные секунды полета, душа словно извернулась, выходя из пике. Сердце сжалось, но только на миг. Потому что в следующую секунду он уже летел ввысь. Чтобы потом опять с заоблачных высот броситься вниз.
«Генеральный прокурор, наверное, уже знает мою фамилию. — Фиников уже не чувствовал земли под ногами. — Конечно, ему областной прокурор так и доложил: мы поручили расследование Финикову, это наш самый опытный следователь. А начальник отдела, наверное, еще и добавил: этот парень не подведет, ручаюсь за него. И я конечно же не подведу. Отшлифую дело до блеска. Принесу на блюдечке. Когда в Москве будут изучать, удивятся. Скажут, мы думали, что в провинции так уже никто не работает. Да что там в провинции, в Москве часто халтурят! А как зовут этого смышленого следователя? Не перевести ли его к нам?» Он мысленно перепрыгивал одну задругой ступеньки карьеры и дорос уже до генерального прокурора, когда оперативник закончил заполнять протокол.
— Все? — спросил Фиников. — А почему полотенце не описано как следует?
— Как не описано? — недовольно произнес сыщик, просматривая только что им составленный протокол. — Вот же, все нормально.
— Ничего не нормально. Вы написали: пистолет был завернут в хлопчатобумажное полотенце. А какого оно цвета? Какого размера? На нем кровь, это важная улика. Но адвокат придет завтра и скажет: это не то полотенце. Вы его подменили. Что будете делать, а?
— Никто ничего не скажет, — недовольно и нетерпеливо произнес сыщик.
— Вам, конечно, никто ничего не скажет. — Фиников добавил в речь немного высокомерных интонаций. — Ведь вы не будете представлять дело в суде. А там каждую мелочь станут изучать, уж поверьте мне. И спросят: на каком полотенце нашли кровь? Адвокат: ни на каком. Улику подменили. Бомж принес синее полотенце. А кровь нашли на зеленом. Откуда оно взялось — не понимаем. Судья к нам: что скажете? И что мы скажем?
Сыщик молчал и сердито играл желваками.
— Мы ничего не сможем ответить, потому что в протоколе полотенце не описано как следует, — продолжал вдалбливать следователь. — А понятые и сам бомж уже завтра забудут, какого оно цвета и размера. Скажут на суде: видели какую-то тряпочку, при нас разворачивали, а уж ее ли на экспертизу отправляли или еще что, откуда мы знаем? Поэтому наша задача, точнее, ваша — описать полотенце так подробно, чтобы ни у кого не возникло ни малейшего сомнения: это и есть то самое полотенце. Другого в природе не существует. Если надо — волосинки на нем сосчитайте! Но сделайте нормальный процессуальный документ!
— К чему все это? — уперто ответил сыщик. — Так сойдет.
— А я говорю: не сойдет, — твердо повторил Фиников. — Из-за вашего разгильдяйства следствие может лишиться важнейшей улики! В общем, я все сказал: протокол надо переписать.
— Перепишем, — вступил в разговор полковник милиции. — Сейчас только съездим на осмотр места. А то кинолог жалуется: ему пора собаку кормить.
— Хорошо, — сохраняя строгий тон, сказал Дмитрий. — Вечером жду нормальные протоколы. Постарайтесь сделать как надо.
«Ну и зануда, мы с ним еще намучаемся» — эту фразу Фиников прочитал в каждом взгляде, направленном на него. Причем одинаково зло смотрели и сыщики, и гэбисты. Но в тот момент это мало волновало следователя. Он был полон решимости сделать все, как по учебнику!
В детстве Дима Фиников вообще верил, что жизнь точно такая, как написано в учебниках. Поэтому и мечтал стать прокурором. Ведь по-настоящему Дима желал одного: обладать властью (почему-то в старших классах Дима вбил себе в голову, что в руках прокуроров огромная власть). Только он хотел быть не вождем, а тихим советником, приказывающим из-за спины.
После школы Дима поступил на юридический.
Уже в студенческие годы он стал подмечать: не все так просто. Либо в учебниках что-то не так, либо в самой жизни. Но когда он закончил институт и стал работать следователем прокуратуры, мечты окончательно потускнели. У него не было никакой власти. Просто горы бумаг. И унылая перспектива провести всю жизнь, разгребая (и создавая) эти пыльные завалы.
Однако сейчас впервые за долгие годы он поверил в свою счастливую звезду. Конечно, предстояло изрядно попотеть. Но когда его страшила работа? Тем более что поначалу все складывалось удачно. Экспертиза установила: Шилкиных расстреляли именно из этого ствола (что и требовалось доказать!). На затворе нашли отпечаток пальца. Еще один неизвестный «пальчик» остался на телефонной трубке. Казалось: все само шло в руки.
Фиников уже потирал руки. А через пару дней после убийства полковник Гордиенко предложил задержать семнадцатилетнего сына одной из соседок. Точнее, предложил — это мягко сказано. Он просто насел на Финикова.
— Почему в доме никто ничего не видел? Там же бабки постоянно на лавочках сидят. Не в этом дворе, так в соседнем: чужаков бы все равно заметили. Значит, свой был. Сосед. Этот сучонок единственный в подъезде был в то время.
— Постой, постой. — Фиников замахал руками. — С чего ты взял, что он был дома? Вот же показания его матери: он ходил в военкомат.
— Я проверил: не было его в военкомате. Да и сам подумай: что там в военкомате делать до вечера? Мамаша его покрывает. Я сразу почувствовал: тут что-то неладно. Почитай, что она говорит: когда поднималась по лестнице, почувствовала запах сырого мяса. Какой бред! Сам посуди: там даже расчлененки не было! Трупы не пахнут мясом. Однозначно выблюдка своего покрывает. Хочет показать, что, когда они пришли домой, Шилкиных уже грохнули. Но я пробил его по базе, у него приводов — как у Деда Мороза подарков! Наш кадр.
— Погоди, что-то не вяжется. Ты хочешь сказать: один семнадцатилетний пацан их всех и убил? Ты читал личное дело Шилкина, это же бывший спецназовец. Что он, с малолеткой бы не справился?
— Я не знаю: один ли он был или с кем-то еще, это мы проверим. Надо его потрясти хорошенько. Сейчас молодежь пошла — они же на голову полностью отмороженные. Им человека зарезать — как два пальца обоссать. Тем более этот ублюдок на бабки попал. Его даже хотели на счетчик ставить. А вчера он долг отдал. Вот и думай.
— Так у Шилкиных ничего не взяли. А деньги в сейфе нашли, — с сомнением произнес Дмитрий.
Полковник раздраженно хлопнул по столу. Его взгляд говорил: как я устал вдалбливать элементарные вещи этой бумажной крысе!
— Значит, куда-то еще залезли, — нетерпеливо произнес Гордиенко. — Я тебе говорю: его надо брать. И здесь колоть: за что убил соседей и кого еще успел порешить…
— Хорошо, давай. — Фиников подумал, что лишним это не будет. Ведь они задержат пацана всего на три дня. Не виновен — отпустят. Зато начальству можно будет доложить: задержан первый подозреваемый — и срубить пару очков.
«И генеральному прокурору доложат: задержан подозреваемый, — мысленно представил Дмитрий. — Он скажет: молодец, парень. Цепко взялся». В любом случае он считал нелишним показать работу.
Сыщики вломились в квартиру соседки и перевернули там все вверх дном. Испуганного паренька привезли в милицию.
Фиников поговорил с ним. У юноши бегали глаза, он заикался и постоянно косился на оперов. Но не признавался.
— На вашей футболке, что изъяли сегодня во время обыска, обнаружена кровь, откуда она? — спросил Дмитрий.
— Вчера кровь из носа шла. У меня давление слабое.
— Экспертиза покажет. Но советую подумать: чистосердечное признание смягчает вину.
— Я ничего не знаю. Правда. Меня вообще дома не было…
— Хорошо. Распишитесь вот здесь. На каждой странице.
Фиников закончил допрос и ушел. А задержанный остался вместе с сыщиками. Дмитрий не знал, что они там делали с пареньком (хотя догадывался).
На следующий день он позвонил полковнику и спросил:
— Ну как наш подозреваемый?
— Мы еще работаем с ним, — ответил Гордиенко. — Пока не признается.
А прокуратуру тем временем атаковала мать задержанного. Поскольку Фиников безвылазно сидел в ФСБ, она добралась до его начальников.
— Ты что там с парнем делаешь? — спросил начальник отдела по телефону у Дмитрия.
