Татьяна Полякова - Закон семи
— Прасковья Николаевна с собакой пошла гулять, а твоя дверь открыта. Она позвонила, потом заглянула.., а там такое…
— Какое? — ахнула я.
— Ужас, что творится. Славик, ты не волнуйся, что ж теперь, дело-то обычное…
— Обычное дело квартиры взрывать? — растерялась я.
— Кто взорвал? — ахнула Анна Павловна и начала оседать на землю.
Шустрый внук вовремя ее поддержал, сурово буркнув:
— Спокойно, бабуля.
— А ты молчи, когда не спрашивают, — одернула она внука.
Я повернулась к нему и нахмурилась:
— Ты моей бабке звонил?
— Ну, я. Эти только кудахтали без всякого толка, — сурово оглядел он соседок. — Вопят «милиция», «милиция»… А чего вопить, они что, услышат? Звонить надо.
— Ты чего моей бабке сказал?
— Сказал, что квартиру бомбанули. Только я не сразу сказал, а подготовил, просил не нервничать.
— Спасибо тебе большое.
— Да не за что, мы ж соседи, а соседи должны помогать друг другу, — изрек гениальный ребенок.
— Значит, милицию вызвали?
— Вызвали. Только они скоро не приедут, велели ждать и в квартиру пока не заходить. Вот мы здесь и сторожим, чтоб последнее не вынесли.
— Пойду взгляну, — вздохнула я.
Мы вместе вошли в подъезд, я впереди, за мной Колька и соседки. Поднялись гуськом на третий этаж. Я толкнула дверь и присвистнула. И в самом деле, зрелище впечатляло. Вещи разбросаны по полу, все ящики открыты.
— Не входи, — цыкнул на меня Колька. — Специально ведь предупреждали.
Я закрыла дверь, желая избавить себя от плачевного зрелища. Первым делом следовало позвонить бабке. Я достала мобильный и набрала ее номер.
— Слушаю, — простонала бабуля.
— Я дома, — оптимистично сообщила я. — Как давление?
— Что ты дурака валяешь? Что там с квартирой?
— Полный порядок. Ну, если и не полный, то при известном усилии… Бабуля, надо знать язык своего народа. На сленге прогрессивной молодежи «бомбануть» значит ограбить, а вовсе не взорвать.
— Я Кольке уши оторву! — взревела бабуля.
— За что? — ахнул отрок, который с интересом прислушивался к разговору и схлопотал подзатыльник от родной бабки.
— А чтоб говорил по-человечески, оболтус, — пояснила она. — У Елизаветы Львовны давление, а ты такое брякнул…
— Скажешь ты, что с квартирой? — взмолилась моя бабуля.
— Кажется, меня ограбили.
— Тоже не очень хорошо.
— Ладно, буду ждать милицию. Перезвоню позднее. Ты врача вызвала?
— Уже уехал, накололи какой-то дряни, не врачи, а коновалы. А эти деятели из милиции никого не найдут, вот увидишь.
— Оптимистичный прогноз, — вздохнула я, убирая телефон.
— Уж как они ищут, лучше б вовсе ничего не делали, а так только видимость создают, — начала одна из соседок. Две другие развили тему, и стало весело, но ненадолго, потому что в подъезде появились милиционеры, и бабки притихли, но смотрели с неудовольствием.
— Что ж это делается… — вяло начала одна, но тема не пошла.
— Кто хозяйка? — спросил молодой человек бравого вида.
— Я, — сообщила я покаянно.
— Рассказывайте..
Особенно рассказывать было нечего, и от слов перешли к делу, то есть вошли в квартиру. Бабок не пустили, чем те остались недовольны.
— Да… — вздохнул страж закона и головой покачал. Я тоже вздохнула. — Володя, — обратился он к товарищу, — проверь, может, наследили.
Мы прошли на кухню. Весь пол здесь был усыпан крупой, которую зачем-то вытряхнули из банок. Мужчина устроился за столом и начал задавать вопросы:
— Ценные вещи были?
— Деньги? — переспросила я.
— Деньги, золото, шуба дорогая…
— Шубы не было, золото я не ношу, а деньги в шкатулке.., были.
— Пойдемте проверим, что пропало.
В кухне пропадать было нечему, там могли позариться на микроволновку и миксер, но они стояли на месте, а остальное просто так не вынесешь, и мы отправились в комнату. Второй мужчина стоял возле шкафа в моей единственной комнате с весьма озадаченным видом.
— Взгляните, — сказал он и протянул шкатулку, в которой оказалось четыре тысячи рублей, отложенные мною на хозяйственные нужды.
— Чего, деньги не взяли? — нахмурился мой недавний собеседник, которого, кстати, звали Сергеем Александровичем. Его товарищ кивнул, а Сергей Александрович тут же выдвинул предположение:
— Может, не заметили?
— Шкатулка была открыта, — убежденно сказал его товарищ, и оба уставились на меня, точно ожидая объяснений. У меня их, конечно, не было. — Деньги берут в первую очередь, — проронил страж закона и взглянул с неодобрением, вроде бы в чем-то меня подозревая.
«Угораздило этих придурков деньги не взять, — в досаде подумала я. — Теперь еще виноватой окажусь, что напрасно милицию потревожила».
— Посмотрите, что украли, — напомнил Сергей Александрович, и я торопливо и довольно бестолково из-за по вышенной нервозности принялась оглядываться.
В комнате царил беспорядок: вещи разбросаны, кресло зачем-то перевернуто, но вроде бы ничего не пропало. Я направилась к шкафу — одежда валялась на полу внушительной кучей, но и на нее не позарились. Телевизор и видеомагнитофон на месте, и даже плеер остался лежать на полочке.
— Чудеса, — сказал Сергей Александрович, понаблюдав за мной. — Что, совсем ничего не взяли?
— Нет, — испуганно покачала я головой, ожидая самого худшего, например, ареста и длительного тюремного заключения за то, что зря людей побеспокоила.
— А вы со своим парнем не ссорились? — подал голос второй, и оба милиционера опять на меня уставились.
— У меня и парня-то нет, — испугалась я еще больше.
— Странно. Если ничего не пропало, выходит, это какая-то хулиганская выходка. Может, вас кто-то сильно невзлюбил?
— Может, — пожала я плечами, не желая спорить..
Оба вновь переглянулись.
— Какой-нибудь тип, которого вы отшили, а он возьми разозлись…
— Слушайте! — не выдержала я. — Все мои знакомые — приличные люди, никому бы и в голову не пришло устраивать такое!
— Может, девушка квартиру забыла закрыть, и кто-то из подростков… — начал Сергей Александрович, а его коллега усмехнулся:
— И они деньги не взяли… Вспоминайте, кто на вас зуб имеет? — сурово добавил он, и я честно стала вспоминать, но так ничего и не вспомнила.
Позвали бабок, задали им вопросы: не заметили ли посторонних в подъезде, не слышали ли шума и прочее… Бабки говорили много, но не по делу. Припомнили милиции прошлогоднее нападение в соседнем подъезде.
— Тогда тоже никого не нашли, — съязвила Колькина бабка. А ее отрок, когда пришла его очередь отвечать на вопросы, заявил, что видел двух типов на джипе. Джип стоял в переулке, а я как раз со двора на работу выезжала. Парни минут через десять после этого вышли из машины и направились во двор.
— В какой подъезд вошли? — спросил Сергей Александрович.
— Не видел. Мы с Вовкой в беседке сидели, джип видели, Славкину тачку видели, мужиков видели, а подъезды из беседки не увидишь.
— А как мужики к своей машине возвращались, видели?
— Нет. Мы купаться пошли. Когда вернулись, джипа уже не было А после этого соседка заметила, что дверь в Славкину квартиру открыта.
— А кто такой Славка? — нахмурился Сергей Александрович.
Отрок слегка удивился и ткнул в меня пальцем:
— Вот она.
— Но почему же Славка? — допытывался настырный сыщик. Делать ему, что ли, нечего?
— Потому что Ярослава длинно и нудно. Меня, к примеру, тоже никто Николаем не зовет, — начал развивать свои идеи умный подросток. — Вот когда я стану президентом крупной компании, конечно, придется быть Николаем, а пока Колян в самый раз.
Сергей Александрович кивнул, соглашаясь с чужой логикой, и задал еще вопрос:
— На номер джипа не обратил внимания?
— А его не видно было, они возле кустов приткнулись. «Лендровер», черного цвета, а номера… — Колян развел руками.
— Есть у вас знакомые на джипе? — спросил меня Сергей Александрович.
Я покачала головой, но тут же задумалась, да так, что уже ничего и не слышала. К счастью, мало что потеряла, потому что вопросы у Сергея Александровича кончились, и он начал повторяться. Вскоре милиционеры отбыли. Бабки тоже ушли, возмущенно вспоминая случаи квартирных краж в нашем районе, а я перебралась в кухню, с намерением начать уборку. Но работа не клеилась, потому что глубоким размышлениям домашние хлопоты не способствуют. Глубокие размышления требуют тишины и сосредоточенности, поэтому я сидела на стуле, уставившись в рассыпанную возле моих ног крупу. «А ведь у меня что-то искали, — пришла в голову вполне здравая мысль. — И нужны искавшему были не деньги, не миксер и не плеер, а.., кинжал. А парни на джипе, возможно, те самые, от которых во все лопатки удирал Матюша».
Может, кто-то решил бы, что все мои догадки за уши притянуты, но я была уверена в их правильности. Выходило вполне складно, а главное — логично. У Матюши хранился кинжал, который очень хотели заполучить парни на джипе. Зачем он им — другой вопрос, сейчас речь не о том. Они хотели его заполучить, а Матюша возражал. И не придумал ничего лучше, как отдать кинжал мне. Теперь его поведение на рынке вполне понятно: он боялся, что парни обратят на меня внимание. Но я сама, как распоследняя дура, к себе их внимание привлекла — и на рынке о Матюше расспрашивала, и домой к нему не раз ходила. Короче, меня заметили и предположили, что кинжал может быть у меня, раз Матюша задумал уйти жизни.
