Валерий Гусев - Розыгрыш с летальным исходом
– Но у него же нет ни копейки за душой!
– Вот это меня и смущает. Я никак не могу найти объяснения всей этой истории. И потому мы не можем принять единственно верное решение.
– Давай вернемся назад, Семеныч, в начало истории. Как давно ты знаком с Нильсом?
Собственно говоря, я начал допрос. И не уверен, что только свидетеля.
– Несколько лет я его знаю.
– У вас были общие дела? Контакты, вроде служебных?
Семеныч немного замялся.
– Ну… как сказать. Штатным осведомителем он не был. Но кое-какую информацию по моей просьбе сливал. Имея в виду его клиентуру. При случае я через него и необходимую для той или иной операции «дезу» запускал.
– А взамен? Что он имел от органов?
– Крышевали его помаленьку. В смысле охраны его бизнеса.
– Вспомни, Семеныч, никаких на этой почве инцидентов не было?
– Ну, однажды, не так давно, я его отмазал. На него наехал один капитан дальнего плавания. Заключил договор на дератизацию, а денег не заплатил. Ну, я его немного за грудки подержал.
– Элемент мести исключаешь?
– Трудно сказать. Этот капитан, вообще-то, у меня под колпаком. И он об этом знает.
– Подумайте, гражданин Рокотов. В ваших интересах.
– Не дави, начальник… После этого инцидента кто-то пустил злой слух, что Нильс не столько выводит, сколько разводит крыс. Так что он прогорел до основания. Ну, я и предложил ему годик поплавать.
– А Понизовский?
– Ну, Серегу я знаю давно. Еще когда курировал наших загранцов. Тех, что плавали по свету.
– Он тебе тоже стучал?
– Не совсем. У него была обязанность контролировать комплектование экипажа.
– Это как?
– Следить, чтобы кто-нибудь где-нибудь не остался. Как-нибудь.
– Понятно. Как он на яхте оказался?
– Моей рукой, в общем и целом.
– Напросился?
– Можно и так сказать. Узнал о моем предстоящем плавании, выложил свой интерес. Он неплохой штурман, хорошо знает условия навигации в этих местах, я согласился.
– Теперь вспомни: кто из них раньше вошел в твою команду – Нильс или Серега?
– Закурить не найдется, гражданин начальник?
– Тамбовский волк тебе начальник. Кури.
– Вспомнил. Сначала Нильс. Потом я подумал о тебе и Яне. Был разговор с Понизовским. Так, так… О вас я ему тогда еще не говорил, я к вам еще не ездил. А вот о Нильсе сказал. Точно!
– Что именно, Семеныч?
– А я помню?
– Нильс и Понизовский до тебя общались?
– Нет. Они не были знакомы. Ну, мельком Сере-га его видел. На борту «Олигарха». Мы как раз с Нильсом капитанский коньяк пили. В капитанской каюте. Заглянул на минутку. Но я его тут же спровадил.
– О чем разговор шел?
– О крысах. Очень интересно он о них рассказывал. Популярно и научно в одном флаконе.
Янка слушала нас, открыв от любопытства рот, переводила глаза с одного на другого. При неподвижной голове. Она сейчас напоминала наши деревенские ходики. В виде мордашки котенка, у которого в такт маятнику глазки туда-сюда.
Наконец, она не выдержала.
– Ауэ, мореходы. Не отвлекайтесь. Семеныч, раскалывайся. По полной программе.
– По полной не могу. – Семеныч мотнул головой. – Но на некоторые вопросы отвечу. Не все могу и не все еще сам знаю.
– Что за остров?
– Международный бордель. С одной стороны. С другой – ловушка… для Нильса. Ну, и для нас за компанию.
Нечто подобное я и предполагал.
– Ни фига, Семеныч! – Янка даже присвистнула. – Чтой-то ты в такую даль в бордель потащился? Тебе ваине в Москве мало?
– Я потом тебе объясню. Это все декорация, – повел рукой Семеныч. – А в «па» у них база. Там и гримерка, и костюмерная, и столовая, и все прочее. Биотуалеты, кстати. Рация…
– Ты ее, естественно, вывел из строя?
– Теряешь квалификацию, Серый. Естественно, не вывел. – Тут он опять прав. До открытой игры еще далеко. – Да, скальпы эти… Парики, конечно. И еще – несколько книг на русском языке.
– Робер Мерль, – сказал я. – Роман «Остров». Из личной библиотеки Маруськиной родни.
– Насчет квалификации беру слова обратно. Такую же книгу, пошмонав негласно спальню великого вождя, обнаружил под подушкой.
– А я еще одну на борту яхты, в гальюне.
– И что ты мне скажешь за эту книгу? – прищурился Семеныч.
– Я таки скажу. Это история экипажа «Баунти», его совместной жизни на острове Питкэрн. Это для них – сценарий. Они все оттуда «списали» – обычаи таитян, мифологию, пляски, питание, даже имена себе присвоили. И словарь Серега оттуда содрал.
– Ага! – поспешила наябедничать Янка. – Вот этот орден, акулий зуб, которым Мату-Ити спьяна Серегу наградил, – он пластмассовый. Я его потрогала.
– Серегу? – возмутился я.
– Зуб! И у девок раковины в ушах – такие на Комсомольском проспекте в переходе продаются.
– Неосторожные они, не бдительные. Не профессионалы. Хотя не все, есть бойцы.
– Я бы сказал, здесь именно профессионалы собрались, разного профиля. Актеры и боевики. Но главные силы не здесь. На подходе. Еще вопросы?
– Хорошо. Все так, Семеныч. Этнографический экзотический бордель для страдающих от пресыщения. Жизненными благами в похотливую эпоху демократии. Но мы тут при чем? Нильс-то им зачем нужен? Серега тут с какого… бока?
– Легок на помине, – проворчала Яна. – Чтоб его Тупапау укусил. Пониже пупка.
Увязая босыми ногами в песке, к нам направлялся Понизовский. Очень даже белый человек: в шортах, в тропическом шлеме. И такой же непреклонный. Со взбитой высоко на лоб правой бровью.
– Яна Казимировна, – весело намекнул он, – а что у нас на обед?
– Золотая макрель в сыром виде под соусом из диких лимонов. Устраивает?
Понизовский сел рядом, вгляделся, щурясь, в океанскую даль, всю в солнечных брызгах.
– Куда же делась яхта, я все думаю.
– Течением унесло, – пожал плечами Семеныч. – Или кто-нибудь из министров двора его величества спер. И прячет в какой-нибудь лагуне.
– Была бы рация, – бесцельно посетовал Понизовский. – Запустили бы SOS.
– Была бы рация, – непримиримо рассудила Янка, – мы бы вообще сюда не попали. Людоеды! Тьфу! Всем спасибо!
Понизовский, сыграв бровью, усмехнулся по-своему.
– Вы, Яна Казимировна, не торопитесь других осуждать.
– Серый! – Янка повернулась ко мне. – Он на что намекает? Скажи: я разве людоедка?
– Ну… – И Янку не хотелось обидеть, и врать не люблю. – Не то чтобы очень… Но при случае…
– Вот! – Понизовский вскочил. – Сегодня как раз такой случай. Готовьтесь, Яна Казимировна.
– Я тебя жрать не буду! Отравлюсь еще!
– Я тут ни при чем. Сегодня вора поймали. А у них обычай – кто на воровстве попался, того все племя съедает.
– Живьем? – ахнула Янка.
Понизовский усмехнулся, на этот раз снисходительно.
– Почему живьем? Прекрасно приготовленного. В гарнире, с приправами. С ритуальными танцами.
– Ну да… Как же без танцев… кого-то жрать…
– Вообще, у них с давних времен поимка вора – тоже повод для праздника. Мяса им всегда не хватало, так что только изредка баловались дикой свининкой. Ну, а уж если вор попадется!..
– Уртам-байрам, – брякнула Яна.
Насчет байрама не знаю, а вот то, что «Баунти» не просто шоколадка, но еще и корабль, Янка наверняка только здесь узнала, к своему изумлению.
– Не знаю, как там на байраме, – отмахнулся Серега, – а на Таити зажаривание, вернее, запекание свиньи – целый ритуал. И я думаю, наш бедный жулик его не избежит.
– А посмотреть можно? – с присущей ей скромностью поинтересовалась Яна.
– Ни в коем случае! – ужаснулся Серега. – Только для посвященных. Но, если интересно, я в двух словах расскажу. Про свинью, потому что технология здесь едина. – И он красочно и аппетитно, со всеми кулинарными изысками описал процесс запекания свиной туши. Или вора. Технология-то едина. И не лишена интереса.
Роют большую яму, обкладывают ее изнутри камнями и разжигают в ней большой костер. (Непосвященные при этом в некотором отдалении танцуют и поют.) Затем выгребают угли, зашивают в брюхо свиньи самый большой и раскаленный камень, укладывают ее на дно ямы. (Непосвященные при этом в том же отдалении поют соответствующий следующий куплет и пляшут очередной танец.) Свиную тушу покрывают листьями банана. На листья укладывают слоями ямс, таро, авокадо, манго. (Танцы и песни.) Затем – снова листья, а поверх них – слой глины.
Теперь самое сложное – ожидание. Скрашиваемое танцами и песнями. Танцуют, поют, принюхиваются. Из всех природных запахов южных островов аромат парной свинины, запекаемой с такими приправами, – самый желанный. И возбуждающий…
– Ауэ! – воскликнула Яна. – Повтори рецепт, Серега. Я запишу. И буду в родных Пеньках баловать своего танэ свежеиспеченными бандюками.
– Я, собственно, разыскал вас, – холодно ответил Понизовский, – чтобы передать приглашение на ужин.
– А его… Ну, этого… это блюдо… – спросил Семеныч, – он еще жив?
– Я тебя понял. И не пытайтесь его отбить. Тем более что уже поздно. Его уже умертвили. И, кстати, ребята, не вздумайте за столом отговариваться никакими табу. В этом случае вы становитесь сообщниками вора. По понятиям.
