Евгений Сартинов - Криминальный гамбит
Колодников присвистнул:
— Дела! Это ведь кто-то из наших.
— Больше некому.
— А ключи от твоего кабинета у кого еще есть?
— Дубликаты, у дежурного.
«Значит, кому-то эти снимки очень мешали, — подумал Андрей. — Но это же глупо, их же в любой момент можно сделать заново».
— Слушай, а где у тебя ковер? — спросил он, оглядываясь по сторонам.
— А у меня его нет.
— Как это?
— Так это, — Сычев развел руками. — Куда я его здесь дену?
Немаленький кабинет эксперта и в самом деле были безнадежно забит столами, шкафами с реактивами и многочисленными вешдоками.
— А где же он? — предчувствуя неладное, спросил Андрей.
— Я его там и оставил, в комнате отдыха, когда Мазуров со своим лейтенантом отправились Рваного брать. Куда мне его девать-то? Я его свернул, там и оставил в уголке.
Колодников резко развернулся и своим обычным семенящим шагом направился в комнату отдыха. Вслед за ним пошел и встревоженный эксперт. Ковер оказался на месте, стоял свернутый в рулон в дальнем углу.
— Ну вот он, видишь, на месте, — развел руками Сычев. — Куда он, на хрен, такой здоровый денется?
«Да, незаметно вытащить эту дуру три на пять в самом деле затруднительно», — подумал Колодников, но на всякий случай подошел посмотреть «экспонат». Он отогнул край, взглянул, хотел уже было вздохнуть с облегчением, но вдруг изменился в лице и, резко потянув ковер на себя, начал разматывая его.
— Мать твою!..
Сычев за его спиной ахнул. Многоцветное чудо было безнадежно испорчено.
Краски пожухли, а в некоторых местах ковер просто «облысел».
— Кислота, — сразу определил Сычев. — Залили сверху. И, надо сказать, не поскупились.
— Что за падла это сделала? — сам себя спросил майор.
— Падлы, — поправил его Николай. — Один бы не справился. Кому-то надо держать ковер, а кому-то лить кислоту, иначе себе все руки сожжешь. Да, для кого-то это, видимо, очень не в нюх.
В коридоре Колодников спросил:
— А ты экспертизу на кровь-то успел с него сделать?
— А как же. Кровь там была, это я определил сразу.
— А на группу?
Эксперт утвердительно кивнул:
— Вчера ушла вместе с твоей купальщицей колодезной.
— С моей, — хмыкнул Андрей. — Скажешь тоже.
Не прошло и получаса, как Колодникова вызвал к себе Мамонов. Он уже сидел в кабинете Фомина и был холоден, сух и официален.
— Товарищ майор, почему вы продолжаете заниматься посторонними делами, игнорируя основную работу?
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду дело Орловой. Этим занимается Касьянов, и не стоит ему мешать.
— Ему или вам? — резко спросил Андрей.
Мамонов окаменел. Он никак не ожидал от Колодников подобной дерзости.
«Совсем распустился!» — подумал он, и в душе подполковника начала закипать злоба.
— А хотя бы и мне! Ты слишком распоясался, Андрюша. Я тебя уволю за хроническое пьянство и несоответствие занимаемой должности.
— Не выйдет, — хмыкнул Колодников. — У меня нет ни одного взыскания, только благодарности. Раскрываемость восемьдесят два процента.
— Но не сто.
— Будет и сто.
— Это каким образом?
— Простым. Раскрою дело с Паршевой, и будет сто.
— Ну, это еще неизвестно…
— Известно. Я его практически раскрыл.
— Как?
— Да просто поработал головой.
Для наглядности Колодников постучал себя пальцем по лбу, и Мамонов безоговорчно поверил майору.
«С-сука, сидит и ухмыляется, недоносок хренов!»
Всех людей ниже себя ростом подполковник считал ущербными. Раздражение требовало выхода, и Мамонов не сдержался:
— Ты, сволочь, запомни, еще рыпнешься в сторону этой девки, и тебе будет полный мандец!
— Ну-ну, это мы еще посмотрим, кто кого. Мамонов встал, подошел поближе:
— Ты сильно-то не выдрючивайся, майор. У тебя, кажется, дома все в порядке, все на месте? Смотри…
Подполковник не успел закончить свою мысль, а Колодникова словно катапультой подкинуло. Левой рукой он схватил начальника за лацкан мундира, а правой сунул ему в кадык дуло пистолета, причем Мамонов успел заметить, как перед этим оперативник снял оружие с предохранителя.
— Что ты сказал, с-сука?! Что ты сказал?! — свирепым шепотом спросил майор. — Я тебя сразу пристрелю, если хоть с кем-то из моей семьи что-то случится! Понял!! Я тебя спрашиваю, ты все понял?!
Мамонов был не из трусливых, в прошлом не раз шел под пули и ножи уголовников, но тут он не на шутку испугался. Он видел бешеные глаза Колодникова, дуло пистолета больно давило на горло, невольно заставляя подполковника все выше и выше задирать голову. Мамонов почувствовал, как мало осталось Андрею для того, чтобы нажать на спуск.
— Я тебя спрашиваю, ты понял, козел? — громко переспросил Андрей.
— Понял, — прохрипел Мамонов. — Все понял.
Колодников сунул пистолет в кобуру и, оттолкнув подполковника, вышел из кабинета. Пылая гневом, он спустился вниз и, войдя в кабинет, уселся за стол и попробовал закурить, пытаясь справиться с разбушевавшимися нервами. Руки тряслись, перед глазами все плыло — прикурить удалось лишь с третьей попытки.
Колодников окончательно пришел в себя, когда в кабинет вошли майор Жуков, начальник штаба ГОВД, и дежурный по городу.
— Андрей Викторович, Мамонов приказал мне изъять у вас пистолет, — сказал Жуков.
— По какому праву?
— По праву начальника.
Колодников ехидно ухмыльнулся, но без промедления вытащил и отдал свой пээм. Дежурный сравнил его номер с табелем и вышел. Жуков также развернулся, чтобы уйти, но тут Колодников окликнул его:
— Васильич, скажи Мамонову, что я его в случае чего и голыми руками задушу, пусть не надеется.
Жуков удивленно поднял брови:
— Что, так и передать?
— Именно так, слово в слово.
Майор пожал плечами:
— Не знаю, что там у вас произошло, Андрей, но мне кажется, что ты зарываешься. Мамонов тебе это не простит.
— Это мое дело зарываться или не зарываться, но ты ему передай, что я сказал. Хуже, чем есть, не будет.
Глава 13
Вечером все действующие лица драмы вокруг «первой мисс» города пребывали в плохом настроении. Мамонов никак не мог прийти в себя после стычки с Колодниковым, тем более Жуков выполнил свое обещание и слово в слово передал угрозу опера. Расстроил его и пришедший с очередным докладом Касьянов.
— Основная трудность в том, — пояснил он, — что прокурор не верит в кладбищенскую версию, Шалимов откровенно смеется над всеми нашими доводами.
— Хрен с ним, пусть смеется, посмотрим, кто будет смеяться последним. Как там остальные — воришка, экскаваторщик этот кладбищенский?
— Эти подписали все что надо, правда, к Афонькину пришлось запустить Жучихина.
— Водитель «Москвича» не появился?
— Нет. Мы уж думаем, не утонул ли где.
— Надо поискать его.
— В наших-то лугах? — скептически спросил Касьянов.
— Ну и что? Нам все равно еще их прочесывать придется, трех беглецов так и не нашли. Так что надо давать в оперативку и его приметы, и его гребаный «Москвич».
Мамонов прошелся по кабинету, покосился на капитана, как всегда стоявшего по стойке смирно.
— У тебя все?
— Так точно. Завтра прибудут результаты экспертизы, это решит многое.
— Ну хорошо, иди.
После ухода Касьянова подполковник долго куда-то дозванивался и по обычному телефону, и по мобильному. Но абонент упорно молчал, и, выругавшись, Мамонов бросил трубку.
— Нажрался, поди, да спит опять, скотина!
Чуть подумав, подполковник посмотрел на часы и решил, что в такую пору не грех и ему немного снять напряжение. Он запер дверь и, открыв небольшой холодильник, вытащил запотевшую бутылку «Смирновской».
Подобным методом снимали нервное напряжение и многие подчиненные Мамонова.
В кабинете Колодникова шла активная, в три глотки, агитационная кампания по склонению к пьянке самого молодого из оперативников, Юрия Астафьева.
— Юр, ну ты чего, нас не уважаешь, что ли? Посидим немного, расслабимся.
Ты же знаешь, нам без этого дела нельзя. Без водки на этой работе можно совсем рехнуться. Да мы что, враги себе, что ли? Чуть выпьем — и по домам, — убеждал его хозяин кабинета.
— Ага, знаю я ваше чуть-чуть, — скептически хмыкнул лейтенант. — Я прошлый раз у вас тут треть зарплаты оставил.
— Ты скажи, а зачем тебе деньги? Холостой, не женатый, благодать, — поддел Юрия Фортуна. — Это у нас голова болит, чем семью кормить.
— Ага, а мне вот ходить не в чем. Позавчера эта вол-чара мне на куртке дырок наделала, вчера сам ее прострелил, — Юрий просунул палец в дырку. — Да еще еле отчистил, до сих пор куриным пометом воняет. А от быковских помидоров вон зеленка осталась, теперь хрен отстираешь.
— А нечего было валяться во дворе у Глухни. Тем более не пойму, зачем ты разрешил об себя сапоги чистить этим трем беглецам, — смешно округляя глаза, невинно заявил Фортуна.
