Роберт Крейс - Правило двух минут
Холмен двенадцать минут следил за входом, когда наконец появилась агент Поллард. Сначала он усомнился, она ли это. Он помнил агента худой, чуть неуклюжей женщиной, с тонкими чертами лица и коротко стриженными волосами. Теперь она сравнительно располнела, а темные волосы спускались до самых плеч. С такой прической она казалась симпатичнее. На ней был соломенно-желтый пиджак, узкие брюки, темная рубашка и солнцезащитные очки. Ее выдавало выражение лица. Серьезное и смелое, оно не оставляло сомнений, что перед вами федеральный агент. Холмену пришло в голову, что она отрабатывала это выражение по дороге в «Старбакс».
Холмен положил руки на стол и начал ждать, пока она его заметит. Когда она наконец увидела его, Холмен улыбнулся, но ответного проявления вежливости не дождался. Раздвинув очередь людей, ожидавших своего кофе, она подошла к стоявшему напротив свободному стулу.
— Мистер Холмен, — сказала она.
— Привет, агент Поллард. Ничего, если я встану? Просто так, не подумайте, будто я собираюсь накинуться на вас или что-нибудь в этом роде. Разрешите заказать вам чай или кофе?
Холмен держал руки на столе — так, чтобы она их видела, и снова улыбнулся. Она по-прежнему сохраняла каменное выражение на лице и руки ему не подала. Села на стул — воплощенная строгость и деловитость.
— Не надо вставать, да и времени на кофе у меня тоже нет. Хочу удостовериться, что вы понимаете, по каким правилам здесь играют. Рада, что ваш срок закончился, что вы устроились на работу, — мои поздравления. Поздравляю, Холмен, я серьезно. Но я хочу, чтобы вы уяснили — несмотря на то что мисс Манелли и мистер Фигг поручились за вас, я здесь исключительно из уважения к вашему сыну. Если вы станете злоупотреблять этим чувством, я уйду.
— Да, мэм, если хотите меня приструнить — всегда пожалуйста.
— Если бы я решила, что вы что-то задумали, то не пришла бы. Еще раз повторяю: мне ужасно жаль вашего сына. Такая страшная потеря.
Холмен понимал, что ему придется изложить всю историю в нескольких словах. Поллард чувствовала себя неуютно. Возможно, она совсем не рада его видеть. Копы никогда не поддерживают контакт с преступниками, которых арестовали. И правильно. Большинство преступников — даже действительно сумасшедшие — находят себе более подходящее занятие, чем встречаться с офицерами, которые их поймали. Те немногие, которые решаются на это, вновь оказываются за решеткой, а то и на кладбище. Во время их единственного телефонного разговора Поллард постаралась убедить его, что сценарий убийства, заявленный полицией, и их соображения относительно Уоррена Хуареса обоснованны. Но она была лишь мельком знакома с делом и не могла ответить на поток его вопросов. В конце концов она неохотно согласилась ознакомиться с газетными заметками и выслушать его рассказ. Холмен понимал, что она пришла на встречу с ним лишь затем, чтобы помочь скорбящему отцу примириться с потерей сына. Он знал, что у него в запасе только один шанс, поэтому приберегал лучшую наживку на самый конец, надеясь, что Поллард клюнет.
Он открыл конверт, где хранил свою постоянно пополнявшуюся коллекцию газетных статей и документов, и вытряхнул из него толстую пачку бумаги.
— У вас была возможность подробно ознакомиться со случившимся? — спросил он.
— Да. Я читала все, что появлялось в «Таймс». Могу я говорить начистоту?
— Именно этого я и хочу — узнать ваше мнение.
Поллард откинулась на стуле, сплетя пальцы на колене; на языке тела это должно было означать, что она собирается покончить со всей историей как можно скорее. Холмену захотелось, чтобы она сняла темные очки.
— Хорошо. Начнем с Хуареса. Вы пересказали свой разговор с Марией Хуарес. Вы сомневаетесь, что Хуарес мог покончить с собой после совершения убийства?
— Именно. Представьте себе парня с женой и маленьким ребенком — зачем ему так поступать?
— Если бы я стала строить догадки — а это все, чем я могу заниматься, — то сказала бы, что Хуарес был вспыльчивым и раздражительным, подверженным разного рода причудам, возможно, увлекался наркотиками. Парни вроде него всегда принимают хорошую дозу, прежде чем спустить курок. Наркотики могли способствовать развитию паранойи или нервному срыву, что и привело к самоубийству.
Холмен уже думал об этом.
— Результаты вскрытия это подтверждают? — спросил он.
— Ну да…
— Вы могли бы достать отчет о вскрытии?
Холмен заметил, что черты ее лица ожесточились. Он велел себя впредь держаться осторожнее.
— Нет, я не могу достать отчет. Я просто предлагаю вам приемлемое объяснение, базирующееся на личном опыте. Вас тревожило самоубийство, вот я и привожу пример того, почему это могло случиться.
— Вам, наверное, известно, что я просил полицию о разговоре со следователем, но мне отказали.
Поза ее стала еще напряженнее.
— У полиции есть официальные предписания, например сохранение права на частную жизнь. Если бы они допустили вас до своих материалов, их преследовали бы по закону.
Холмен стал рыться в бумагах, пока не нашел то, что искал. Он развернул лист так, чтобы Поллард могла видеть.
— В газете поместили схему места преступления. Видите расположение тел относительно машины? Я отправился посмотреть…
— Вы что, спускались туда?
— Ну, когда я занимался угоном машин — это было еще до банков, — мне пришлось провести там немало времени. Голая, ровная поверхность — иначе не скажешь. По обеим сторонам канала — сплошной бетон, огромные пустые пространства, похожие на стоянки. Туда можно попасть только с помощью специальной техники.
Поллард наклонилась, сверяясь с картой.
— Хорошо. К чему вы клоните?
— Спуск идет вдоль набережной, на виду у припарковавшихся офицеров. Видите? Стрелок должен был спуститься по этому пандусу, но тогда бы они его заметили.
— Убийство произошло в час ночи. Темно. К тому же здесь, возможно, нарушен масштаб.
Холмен взял вторую карту.
— В том-то и дело, что нет, а этот план я вообще нарисовал лично. Спуск куда лучше заметен из-под моста, чем показано в газете. И еще одно: наверху что-то вроде ворот, видите? Преступнику пришлось бы перелезать через изгородь или взламывать замок. В любом случае грохот стоял бы адский.
Холмен следил за тем, как Поллард сравнивает оба рисунка. Казалось, она задумалась, а это само по себе было хорошим признаком. Ее заинтересованность означала, что она мало-помалу вникает в дело. Но в конце концов она выпрямилась и пожала плечами.
— Офицеры не заперли ворота.
— Я спрашивал копов, в каком виде они обнаружили ворота, но они не стали мне отвечать. Не думаю, что Ричи и его друзья оставили бы их нараспашку. Всегда есть шанс, что это заметит патруль, тогда неприятностей не оберешься. Мы всегда закрывали ворота и обматывали их цепью. Готов поспорить, что Ричи с ребятами поступили так же.
Поллард откинулась на спинку стула.
— Значит, когда вы занимались угоном машин… — протянула она.
Холмен готовил наживку и считал, что пока все идет прекрасно. Поллард следовала цепочке его умозаключений, даже не догадываясь, куда она ведет. Холмен приободрился.
— Если ворота были заперты, — продолжил он, — стрелку́ пришлось бы открыть их или пойти в обход, а значит, поднять шум. Я знаю, ребята выпивали, но у них на всех была одна упаковка из шести бутылок. Шесть бутылок пива на четверых взрослых мужчин — вы считаете, они напились? Если, как вы предполагаете, Хуарес находился под кайфом — неужели он мог не нашуметь? Офицеры услышали бы его приближение.
— К чему вы клоните, Холмен? Думаете, Хуарес никого не убивал?
— Я хочу сказать — неважно, слышали офицеры шум или нет. Думаю, они знали стрелка.
Теперь Поллард скрестила руки на груди — знак самообороны. Холмен понимал, что теряет ее доверие, но он ждал, держа наживку наготове, а дальше останется только наблюдать, клюнет она или нет.
— Вы слышали о двух налетчиках — Марченко и Парсонсе? — спросил он.
Холмен подметил, как она напряглась, застыла, и понял, что наконец-то по-настоящему заинтересовал ее. Теперь уже не казалось, будто она убивает время, выжидая момента, чтобы смыться. Она сняла очки. Он увидел, что кожа у нее вокруг глаз покрылась морщинками. Она здорово изменилась с момента их последней встречи, и за маской федерального агента появилось что-то новое, но он не мог точно определить, что именно.
— Да, слышала, — ответила Поллард. — И что?
Холмен разложил перед ней нарисованную Ричи карту, где были отмечены все ограбления.
— План нарисовал мой сын. Его жена, Лиз, сделала для меня копию.
— Это схема их грабежей.
— В ту ночь Ричи позвонил Фаулер, и он сорвался с места по его звонку. Он собирался поговорить с Фаулером о Марченко и Парсонсе.