Картер Браун - Том 17. Убийца среди нас. Непристойный негатив. Звездой помеченный любовник. Начни все сначала,Сэм
Что-то сработало в моей голове, когда раздался выстрел. Я перепрыгнул через кровать и выбежал из комнаты. Ирв завопил, призывая своих бандитов на помощь. Я понял, что если побегу вниз по лестнице, то попаду в их лапы. Поэтому я выбрал другой путь. Влетев в эту комнату, я сообразил, что все же оказался в ловушке. Ирв бежал по коридору следом за мной. Я прижался к стене около двери и ждал.
Ему жгуче не терпелось прикончить меня. Он влетел в комнату, держа перед собой пистолет. И это спасло меня. Я схватил его за кисть обеими руками, и мы начали бороться. Для своего роста он оказался неожиданно сильным, но… — Чарли повел мощным плечом и скромно улыбнулся: — Я начал выворачивать его кисть, и мой палец оказался на спусковом крючке его пистолета.
Бандиты уже спешно топали по лестнице, потому что Ирв продолжал звать на помощь, и я понимал, что у меня осталось всего ничего. Уловив момент, когда ствол был направлен на него, я дважды нажал на спусковой крючок, и он рухнул на колени. Я отпихнул его в сторону… — Он указал на труп, лежавший у постели. — И он упал вот сюда. Тогда я выключил свет и прижался спиной к стене. Они слышали вопль Ирва и не собирались лезть на рожон, зная, что я вооружен. Поэтому действовали очень осторожно, и мы затеяли смертельную игру в жмурки в темноте! Я слышал, как они двигались, подбираясь все ближе ко мне, но не хотел стрелять, не будучи уверенным, что попаду в одного из них. Знаешь, Рик, старина, кажется, это был самый счастливый миг в моей жизни, когда ты включил свет и вошел в комнату!
— Я думаю, их действия заинтересуют полицейских, — как можно небрежнее заметил я.
Чарли почесал лысину и принял озабоченный вид:
— Боюсь, Рик, что полиции не добраться до них. Ведь старина Ирв нанял их телохранителями. Когда он повел меня наверх, он приказал им ждать внизу. Они не знали, что он собирался убить бедняжку Бабе Дюан, а когда он завопил, призывая на помощь, они всего-навсего исполняли свой долг, пытаясь добраться до меня. Ведь я убил их хозяина.
— Пожалуй, ты прав, Чарли-бой, — согласился я с сожалением.
— Вот видишь, подонок! Полицейским до нас не добраться! — с издевкой заверещал Алекс.
— Никто пока еще не вызывал полицию! — напомнил я ему и улыбнулся: — Как вы думаете, Чарли? Готов поспорить, на них висит не одно дело! Легавые скорее поверят нам, чем им. К верзиле шоферу у меня нет претензий — ему вполне будет достаточно пули в коленную чашечку. Но Алекс, — я свирепо оскалился, глядя на Кирша, — им я займусь персонально.
Ухмылка тут же исчезла с его лица, как будто ее там и не было, а бледно-голубые глаза со страхом следили за мной.
— Его игры с ножом и обещания моря крови оказались дешевым кривлянием, хотя я и поверил в них, — сказал я, не спуская с него глаз. — Но все это пустяки. А вот запугивание Бабе Дюан, заглядывание в ее ванную комнату, то, что ты изрезал ее платье, — вот это совсем другое дело, психопат! Ты убедил свихнувшегося старика Ирва, что нужно запугать и Соню Скотт, заставил ее стоять перед тобой голой. — Я достал из кармана пиджака его нож. — Я думаю, настала пора показать тебе, как по-настоящему использовать такое оружие. — Я сделал несколько небрежных взмахов ножом, угрожающе приближаясь к нему. — Сейчас я превращу твою физиономию в кровавое месиво, и здесь будет больше крови, чем в комнате Бабе, а потом ты получишь последний удар вот сюда! — Я слегка коснулся острием ножа его живота, и он дико завопил.
— Минутку, Рик, старина! — встревоженно вскинулся Чарли. — Как вы все это объясните полиции?
— Никаких проблем, — беззаботно ответил я. — Мы вложим нож в руку Бабе — я думаю, ей это даже понравится. И скажем полиции, что психопат ворвался к ней в комнату, чтобы убить ее по приказу Ирва. Бабе знала, что он придет, и спрятала нож под платьем. Когда он приблизился к ней, она внезапно выхватила нож и, не помня себя от ужаса, изрезала ему обе щеки. Неожиданность и жестокость атаки, а также чудовищная боль — все это вывело Кирша из равновесия. К тому времени, когда он наконец ухитрился приставить пистолет к ее груди и выстрелить, она успела его изуродовать. — Я заметил, как побледнел Кирш. — Убив ее, он совсем помешался. Он решил, что Ирв виноват в том, что ему так искромсали лицо. Ирв был в этой комнате, когда услышал крики нашего психопата в коридоре; он достал пистолет из комода как раз в тот момент, когда Алекс ворвался сюда.
Ирв выстрелил первым и попал ему в живот. — Кирш вздрогнул. — Вы знаете, каково это, Чарли? Ему предстояло прожить еще минут пять, но в таких страшных мучениях, что лучше бы он умер сразу. Алекс дважды стреляет в старину Ирва, и надо же, оба раза попадает в лоб!
Рука Чарли заметно дрожала, когда он провел ею по лицу. Он произнес тихим голосом:
— Извини, Рик, старина, но так не получится!
— Тебе не удастся остановить меня, Чарли. У меня есть нож и пистолет. Попробуй подойди ко мне ближе чем на два шага, и я прикончу тебя!
Я сделал еще один шаг в сторону Кирша и теперь уже мог достать ножом до его скукожившейся физиономии.
— Можешь закрыть глаза, мне все равно, — щедро разрешил я. — Или хочешь посмотреть, как польется кровь?
Внезапно он зарыдал и превратился в перепуганную куклу. Судорожно всхлипнув, он бросился к ногам Хатчинса и завопил:
— Чарли! Скажи ему, чтобы он не прикасался ко мне! Расскажи ему, как ты придумал всю эту операцию с самого начала, нанял нас, а сумасшедший кретин Хойт считал, что мы работаем на него!
— Рик? — Чарли несколько раз облизал губы, его голос вдруг потерял самоуверенную громогласность. — Мой старый друг, я…
— Не называй меня своим другом, мелкий, грязный мерзавец, — крикнул я. — Ты думаешь, я ни о чем не догадывался? Бесспорно, потребовалось время, чтобы все расставить по своим местам, но Кирш в конце концов раскололся! Мы с Соней устроили внизу такой шум, что можно было разбудить целый кубрик пьяных матросов, — и вдруг я влетаю в эту комнату и застаю вашу «живую картинку», и все трое страшно удивлены моим появлением! Называется — не ждали.
— Рик, я же говорил вам: снимите меня с крючка и можете назвать свою цену, вплоть до пятидесяти тысяч! — просительно заговорил Чарли. — Придерживайтесь той версии, которую я изложил, и пятьдесят тысяч ваши!
— Старина Ирв был на грани сумасшествия, — с отвращением произнес я. — Но ты, мерзавец, сошел с ума уже давно. Только параноик мог придумать такой конец многолетней вражде: с убийством своего врага, его жены, и главное — его же обвинить в ее смерти!
— Шестьдесят тысяч! — выкрикнул Чарли, словно на аукционе. — Семьдесят! Вы только представьте, что можно сделать на эти деньги! — Он прикусил тыльную часть собственной ладони. — Ну, хорошо! Мое последнее слово — сто тысяч! — Его глаза хитровато блеснули, и он заговорщицки подмигнул: — Отличная сделка, Рик! Сто тысяч, и можете даже немножко порезать Алекса, он промолчит, я уверен!
— Заткнись, Чарли, или я тебя самого порежу!
— Ну, что еще нужно? — Ему не верилось, что кто-то может отказаться от столь щедрого предложения. — Режьте его и получайте свою сотню тысяч! — Он судорожно отталкивал Кирша, который продолжал обнимать его ноги:
— А как же Лайонел? Разве он меньше виновен?..
Я ударил его стволом пистолета по голове, он пошатнулся, рухнул на пол и, повернувшись к шоферу, потерял сознание.
Лайонел распрямился, посмотрел с презрением на Чарли и тихо сказал:
— Я бы плюнул ему в морду, но этого явно мало.
Вечером следующего дня лейтенант полиции решил — неохотно, судя по выражению его лица, — что арестовывать меня не за что и я могу покинуть Нью-Блейден, когда хочу. Чарли и Алекс Кирш изо всех сил старались выгородить себя, пытаясь переложить большую часть вины на Лайонела. С отвращением убедившись в их бесчестности, Лайонел согласился стать свидетелем обвинения. Это еще больше облегчило мое положение. Я вернулся в отель около 6.30 и решил выпить, прежде чем укладывать вещи. У бара в одиночестве сидел всеми забытый толстый, заметно постаревший херувим; я сел на стул рядом с ним и предложил ему подкрепиться за мой счет.
— Благодарю вас за любезность, мистер Холман, — грустно сказал Джо Фрайберг. — Но я так многим и по-крупному задолжал, что мне не хочется добавлять ваше имя в сей печальный список всего за одну порцию выпивки.
— Ну, как пьеса? — спросил я.
— Капут! — Его многочисленные подбородки нервно затрепетали. — Как арабские кочевники, мы уже сложили свои палатки и только прикидываем, что бы еще прихватить с собой, не очень тяжелое… Когда-нибудь я, может быть, попытаюсь восстановить постановку, все-таки пьеса очень хороша, но потерять сначала Максин Барр, а потом еще и несчастную Дюан! Вряд ли кто выдержит такое подлое стечение обстоятельств!
— Очень жаль, — посочувствовал я.
