Александр Андрюхин - Казнь за разглашение
— В Италии.
— А почему не в России?
— Потому, что Коваленок об этом не рассказывал.
— А Бонджовани, значит, рассказал? — покачал головой Топоров. — Звони немедленно Коваленку, и пусть он тебе расскажет про НЛО на орбите.
— Да не расскажет он мне ничего. В России это тема запрещена. В Италии — другое дело. У нас — могила! Впрочем, хочешь, сейчас вместе позвоним ему в академию? Убедишься.
Берестов вытащил из кармана мобильник и по памяти набрал номер ректора академии Жуковского. К своему удивлению, он услышал голос самого Ко валенка, а не его секретарши.
— Добрый день, Владимир… извините, забыл отчество…
— Неважно, — ответил космонавт.
— Журналист Леонид Берестов беспокоит вас. И вот по какому вопросу. Семь лет назад вы встречались с Джорджио Бонджовани и рассказывали ему, что во время полета в 1976 году видели на орбите НЛО.
— Так что?
— Мы хотели бы услышать от вас подтверждение этого факта. Мы обладаем информацией только той, которая была опубликована в уфологическом журнале Бонджовани.
— С этим вопросом вам лучше обратиться к нему. Всего доброго, произнес космонавт строго и положил трубку.
Топоров почесал затылок.
— М-да! Начальство, наверное, запрещает говорить им на эти темы. Так и напиши, мол, звонили космонавту, а он отказался давать комментарии. Вот если итальянцам — всегда пожалуйста, а русские пусть довольствуются объедками.
Топоров повторно почесал затылок и в некотором замешательстве покинул лестницу.
Берестов вернулся на рабочее место, включил компьютер и написал заголовок: «Откровение российского космонавта». Затем подумал, стер и написал «На откровении российского космонавта Бонджовани сделал деньги».
«Для заголовка длинновато, а на подзаголовок пойдет», — подумал Берестов, и вдруг внезапная мысль сверкнула в его голове. Он набрал номер телефона Петрова и, услышав его «алло!» с классическим рязанским акцентом, произнес:
— Это я, Леонид Берестов. Вы вчера, Виктор Львович, так много и увлекательно рассказывали о Минаеве, что у меня возникло ещё несколько вопросов.
— Пожалуйста, задавайте, я охотно на них отвечу, если это в моих силах, — отозвался Петров.
— Скажите, как Минаев относился к НЛО?
На том конце провода пришли в легкое замешательство.
— Знаете, Леонид… Я затрудняюсь сказать что-либо по этому вопросу. Но, по-моему… хотя я очень боюсь ошибиться, к летающим тарелкам, как к инопланетным явлениям, Николай Викторович относился с некоторой долей скепсиса.
— Почему?
— Знаете… — на том конце провода долго раздумывали и мычали, однажды он сказал, да-да, сейчас вспомнил точно, правда, не помню, по какому поводу, что летающая тарелка родилась в Германии. Еще он говорил по этому поводу о каком-то американском проекте, который назывался, дай бог памяти, то ли «Заря», то ли «Аврора». Хотя, возможно, я что-то путаю. Почему-то «Аврора» у меня ассоциируется с Пермью. Наверное, потому, что Минаев в конце жизни активно работал с пермскими экспериментальными предприятиями. Чего-то они там разрабатывали…
Берестов скороговоркой поблагодарил Петрова и быстренько водворил трубку на место, чтобы ему часом не заговорили зубы. Главная мысль поймана. Самое время мчаться в компьютерный цех. По счастью, Слава был на месте. Он не спеша пил кофе и вел неторопливую беседу с наборщицей Леночкой.
— Срочно найди мне информацию по американскому проекту «Аврора». В российской прессе не ищи. Ищи либо в американской, либо в канадской. Сразу запроси «Нью-Йорк Таймс».
Вячеслав присвистнул.
— Тебе нужно прямо сейчас?
— Сию минуту…
Компьютерщик тяжело вздохнул, послал печальный взор Леночке и сел за компьютер. Берестов вернулся за свой рабочий стол. Не успел он сочинить новый заголовок, как раздался звонок. Звонил Слава, который недоуменно сообщил, что информация по проекту «Аврора» сама вышла на него.
— Как это? — удивился Берестов.
— Не успел ткнуть пальцем в «Нью-Йорк Таймс», как он сразу же и выдал информацию по «Авроре». А знаешь почему? Потому что её два дня назад обнародовало Агентство национальной безопасности США. Ты прямо ловишь искры на лету.
— С меня бутылка! Кидай её мне!
Через секунду в компьютере у Берестова появился новый файл с названием «Секретный проект „Аврора“». Леонид, раскрыв его, принялся жадно читать, мысленно переводя на русский:
«Сенсационные документы обнародовало на днях Агентство национальной безопасности США. Они относятся к секретному проекту „Аврора“.
До сих пор во всем мире считалось, что военные силы США в 1947 году захватили разбившийся внеземной корабль, и теперь в штате Невада работают над созданием такого же летательного аппарата. Что якобы ЦРУ шпионит по всему миру, собирая сведения об НЛО, с целью довести свою летающую тарелку до ума. Однако все оказалось не так.
Согласно рассекреченным документам, корни летающей тарелки исходят из Третьего рейха. Сразу же после войны стало известно, что немцы тайно экспериментировали с летательными аппаратами в форме дисков. ЦРУ всполошилось и начало искать летающие тарелки по всему миру. Однако, по словам департамента научной разведки Маршала Чэдуэла, агенты искали не пришельцев, а русских или бывших немецких летчиков. Американцы подозревали, что Советский Союз уже построил такую тарелку с помощью специалистов из оккупированной Германии. Однако разведка США обнаружила её не в России, а в Канаде. Как выяснилось, над ней работал авиационный инженер Джон Карвер Мэдоуз Фрост на заводе фирмы „Авро“ при содействии английской фирмы „А.В. Рой“. Пентагон тут же прибрал инженера к рукам и назвал проект „Аврора“, засекретив его по высшему разряду.
По данным Американского агентства безопасности, над „тарелкой“ Фроста американцы бились до 1961 года, истратив по тем временам гигантскую сумму денег — почти 8 миллионов долларов. В 1960 году аппарат был поднят в воздух на два метра. Для вертикального взлета „тарелки“ применялся так называемый эффект Коанда. Двигатели создавали вакуум сверху диска, и за счет этого возникала подъемная сила. Эффект в принципе работал, но в испытании что-то не ладилось. По официальным данным, конструкцию так и не удалось довести до ума и придать ей необходимую в полете стабильность. В итоге проект забросили. А сам Фрост умер».
22
На следующий день утром позвонила Климентьева. Она явно была взволнована.
— Леонид, он работает как работал, и не только никогда не увольнялся, но даже в отпуске уже три года не был.
— Кто? — не понял Берестов.
— Ну, Мелехов, судмедэксперт, который делал вскрытие! Вы звонили в Институт судебной медицины, и вам сказали, что таких нет. На самом деле такой есть, работает как миленький! И даже в тот день, когда вы звонили, был на работе.
— Откуда вы знаете? — удивился Берестов.
— Ну… — замялась Климентьева, — это неважно. У женщин свои секреты. Главное, что вы хотели поговорить с ним по поводу вскрытия. Это возможно. Но не по телефону. Его надо брать тепленьким, с утра! Он ходит на работу к двенадцати, минута в минуту. Ровно в одиннадцать тридцать выходит из метро «Выхино». Там вы его можете поймать и расспросить обо всем. Он расскажет много интересного.
— Поймать? — пробормотал Берестов. — А когда?
— Сегодня.
— Сегодня? — удивился Берестов.
— Только сегодня. В половине двенадцатого на платформе «Выхино».
Берестов посмотрел на часы. Было половина одиннадцатого.
— Но… как я его узнаю?
— Я вам его покажу. Мы должны сейчас с вами встретиться на конечной. Садитесь в первый вагон. Я там вас встречу, на него укажу, а дальше вы сами…
— То есть я должен к нему подойти и сказать: «Здравствуйте, я из газеты».
— Подойдете и спросите, почему в Институте судебной медицины скрывают, что он работает. Потом расспросите, как делалось вскрытие Алеши и от чего он все-таки умер? Если он спросит, как вы его выследили, скажите: «У журналистов свои секреты». Намекните ещё на то, что для журналиста такого ранга, как вы, вообще нет ничего недоступного. Если на него как следует надавить, он все расскажет. Не бойтесь! Он разговорчивый!
Любопытство в Берестове боролось с запретом Авекяна касаться этой темы. Впрочем, плевать он хотел на Авекяна. Журналист он или жалкий репортеришко?
— Хорошо, я выезжаю, — согласился Берестов и положил трубку.
Через двадцать минут он подъехал к станции метро «Выхино». Зинаида Петровна встретила его у первого вагона, как обещала. Она была в белом плаще и черных очках. На скулах проступала нездоровая испарина. Женщина схватила журналиста за рукав и торопливо потащила наверх.
— Сейчас он должен показаться!
Выйдя на платформу, они спрятались за киоск. Но простояли за ним не более пяти минут. Вскоре тот, кого они выслеживали, показался в толпе.
