Андрей Бадин - Без лица и имени
Через три минуты они спустились во двор, но пошли в разные стороны. Бобкова — к машине, а Семенов — к углу здания, где его уже поджидал генерал Берестов.
— Что так долго? — Николай Николаевич развел руками. — Надо ехать, там все городское начальство собралось, будут косо смотреть.
— Не будут, — Семенов поздоровался с другом за руку. — За моей сотрудницей Ларой Бобковой только что следили. Она ездила в больницу снимать показания с конвоиров и заметила, как какой-то тип ее «топчет». Она оторвалась от слежки, а это точно была слежка. Она проверила.
— Ну и дела, — генерал только руками развел. — Что творится?
— Сейчас объясню. Я тебе докладывал, что у меня из сейфа похитили диск? Так вот. Как только этот злополучный диск попал в лабораторию к Грише Терещенко, за ним сразу началась охота. Бандиты взяли в заложники жену и ребенка Гриши, позвонили ему и предложили обменять их на диск. Он не раздумывая взял его, вышел из проходной МУРа и отдал преступникам. Его семью отпустили.
— Ни хера себе, — выругался генерал. — Когда это произошло?
— Вчера днем, а сегодня у меня из сейфа похитили копию диска. Гриша отдал в архив пустой дивиди и просил меня никому об этом не говорить, так как он страшно испугался.
— Поэтому ты мне по телефону ничего не сказал?
— Не знал, как поступить. Он ведь не продал его, а обменял на своих родственников.
— Его прикрыл…
— Да. Он мне сказал, что мы в опасности, так как видели записанный на диске фильм. Некий Фархад убивает Рустама.
— И ты даже не знаешь, кто эти люди?
— Да, потому что этот Фархад очень заботится о своей неприкосновенности и предпринимает усилия для того, чтобы остаться в тени.
— Это понятно, но кто он?
— Не знаю.
— Что думаешь делать?
— Я приказал Бобковой уехать из города вместе с семьей, но сказал я это только тебе. Если с ней что-то случится, ты первый попадешь под мое подозрение. — Семенов говорил твердо, безапелляционно, не взирая на чин. Он не подозревал генерала, но был уверен, что крот зарылся в высшем эшелоне милицейской власти в МУРе.
Берестову этот тон был не по душе, но он давно знал Семенова и понимал, что тот без причины так говорить не будет.
— Ты сам что намерен делать?
— Я предпринял меры безопасности, — Семенов хлопнул себя по боку, где в подмышечной кобуре покоился его именной «макаров».
— Если хочешь, тоже уезжай, отпускаю, — сказал генерал.
— Нет, я должен довести дело до конца и разоблачить этого Фархада и его пособников. Иначе Гриша погиб зря…
— Так, ну и дела творятся в датском королевстве! — Берестов вынул сотовый, набрал номер и стал ждать. Через несколько секунд ему ответили, и он сказал:
— Борис Андреевич, это Берестов, вы можете приехать на улицу Чернышевского? Там убили полковника МУРа. Да, я уверен, что это убийство связано с нашим делом. — Генерал спрятал трубку и посмотрел на полковника. — Тебе сейчас придется кое с кем поговорить.
— Служба собственной безопасности? — насторожился Семенов.
— Нет.
— Комитетчики?
— С ними, они тебе кое-что расскажут. Мне не рассказали, а тебе расскажут, ты ведь для них личность авторитетная.
— Опять дело генерала Корнилова и Сергея Матвеева?
— Нет, на этот раз дело Фархада.
Глава 10
Петр Петрович и Николай Николаевич сели в служебную черную «Волгу» генерала и помчались под голубым маяком к кинотеатру «Новороссийск», туда, где был расстрелян Гриша Терещенко. Ехали не более десяти минут, потому что им повезло и они не попали в одну из каждодневных московских пробок. Если бы застряли, то могли потратить и час на преодоление столь небольшого расстояния.
Как только приехали и вышли из машины, то сразу направились к ярким желтым, развевающимся на теплом летнем ветру лентам, огораживающим изрешеченный пулями автомобиль. Когда приблизились, то увидели пулевые отверстия в стеклах, в водительской двери и в сидящем за рулем человеке.
Две пули попали Григорию в череп и еще одна в левый глаз. Он вытек на щеку, оставив после себя пустую черную от запекшейся крови склеру. В правой руке он держал пистолет, а в левой сжимал рукоятку стеклоподъемника водительской двери.
— Патрон в патроннике, — Семенов услышал за спиной грустный голос криминалиста Андрея Дементьева. — Наверное, заметил киллеров с автоматами, вынул из подмышечной кобуры пистолет, передернул затвор, снял с предохранителя, но выстрелить не успел. Эти гады его опередили.
— Он точно не стрелял? — спросил Петрович.
— Нет.
— Сколько пуль выпустили по нему?
— Двадцать две, и восемь из них попали в Гришу. Стрельбу вели беспорядочную, автомат дергался в руках, и поэтому мы нашли пули даже в заднем сиденье. — Дементьев сжал зубы, заиграл желваками на скулах и отошел в сторону. Семенов понял, что тому не по себе — он болезненно переживает гибель Григория. Да и самому Петровичу было невмоготу смотреть на уже остывший труп своего друга.
С Гришей он проработал в МУРе бок о бок двадцать долгих опасных и не простых лет. Если бы не волевое усилие, не чувство ответственности за порученное дело и в конце концов не пресловутая привычка, то Семенов, наверное, ушел бы в подъезд соседнего дома или в подворотню и разревелся бы. Но он сдержался и не дал волю эмоциям.
Он часто, почти каждый день, видел смерть незнакомых ему людей и разучился соболезновать им так, как это делают другие, не занятые столь циничной работой мужчины. Но Петрович был профессионалом, и поэтому он стиснул зубы и начал осматривать салон машины и труп.
Он проработал до тех пор, пока к нему не подбежал молоденький лейтенант из оцепления и не передал, что его вызывает генерал Берестов.
Семенов вылез из салона и направился к группе милицейских чиновников, расположившихся рядом с черными иномарками с голубыми маяками на крышах. Пока шел, внимательно рассматривал окружавших Берестова товарищей в форме и в штатском и отметил, что не знает только двоих из них. Эти двое и были теми самыми комитетчиками, с которыми его грозился познакомить начальник МУРа.
— Это Петр Петрович Семенов, — сказал Берестов, когда он, Петрович, и двое в штатском уединились в служебной «Волге».
— Борис Андреевич Романов, — кивнул моложавый мужчина в светлом костюме и крепко пожал протянутую руку Семенова.
— Анатолий Сергеевич Платов, — вторил ему коренастый атлет и сжал кисть полковника так, что Петрович с трудом выдержал рукопожатие. Тот, видимо, упорно тренировал пальцы, чтобы его захват стал железным. Но не это сейчас волновало полковника, он ждал от новых знакомых помощи в раскрытии этого преступления.
— Начальник убойного отдела Московского уголовного розыска. Полковник, — добавил Петрович и вопросительно взглянул на собеседников. Но те называть свои должности не спешили. Они переглянулись, посмотрели на Берестова и только потом дополнили.
— Заместитель начальника контрразведки Федеральной службы безопасности России. Полковник, — отчеканил Романов и еле заметно улыбнулся.
— Заместитель руководителя российского отделения Интерпола. Полковник ФСБ, — завершил представление Платов.
— Чем обязан? — спросил Семенов и обвел хмурым взглядом всю компанию.
— Вы видели диск с записью убийства Фархадом Рустама? — начал Романов.
— Да, видел, и Гриша Терещенко его видел и за это поплатился жизнью.
— Вы искали досье Фархада, но не нашли?
— Да.
— Досье Рустама показал вам начальник Московского управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Лаврентьев, и вы изучили его, но ничего интересного не обнаружили?
— Да, я даже давал запрос в ФСБ, то вы нам тоже ответили отказом. Мол, у вас на Фархада ничего нет.
— У нас и вправду нет, а у них есть, — Романов кивнул на Платова. — Вы ведь в Интерпол не обращались?
— Пока не обращался, но хотел…
— Мы вас опередили и сами вышли с вами на связь, — пояснил Платов. — Дело в том, что у нас есть досье на того самого Фархада, которого вы ищете, и мы готовы предоставить его вам для открытия уголовного дела против него.
— По статье умышленное убийство? — спросил Семенов.
— Да. За нее больше дадут, — улыбнулся Романов.
— Фархад — темная личность, гражданин двух государств — России и Таджикистана и на чьей территории сейчас находится, неизвестно. Он успешно избегает наказания уже много лет, но только сейчас следствие получило доказательства его виновности в совершении убийства.
— Получило и потеряло, — Петрович покачал головой. — Диск похищен и копия тоже, как и героин. Эти гады что хотят, то и творят.
— Да, после убийства Рустама, основного конкурента Фархада на рынке наркотиков, тот зарвался, возомнил себя богом и начал беспредельничать. Заказывает убийства там, где мог бы решить конфликт мирно.
