Наталья Александрова - Макияж для гадюки
— Райка, значит! — неизвестно чему обрадовалась старуха. — И зачем это она тебе понадобилась?
— По официальному делу, — отчеканила Надежда.
— О! — старуха прямо расцвела. — А вы не из милиции будете?
Узнав, что Надежда — лицо официальное, она перешла на «вы».
— Из другой конторы, — уклончиво ответила Надежда. — Так нет никого в квартире, вы точно знаете?
— А кому и быть-то! — старуха пожала плечами. — Райка целыми днями на работе, Витька, муж ее, понятное дело, в рейсе — дальнобойщик он, а Власьевна померла на прошлой неделе.
— Кто помер?
— Алевтина Власьевна, Витькина мамаша, свекровь Райкина, — охотно объяснила старуха, — померла в одночасье. Вот вечером с ней сидели тут на скамеечке, как мы сейчас, а наутро померла она.
— Отчего же? — Надежда изобразила заинтересованность.
— От удушья, — старуха поджала губы, врач сказал — «Отек Квин…»
— «Квинке»? — подсказала Надежда.
— Точно, он самый и есть! — подтвердила старуха.
— Что ж, болела она или как? — спрашивала Надежда, которую очень насторожила смерть от удушья.
Она прекрасно помнила, что жительница поселка Веселое Ариадна Аветисовна Туманян тоже умерла от удушья.
— У какой старухи болячек нету, — философски ответила словоохотливая бабуся, — у Власьевны бронхит был, хронический. Но летом всегда ей лучше было, это зимой каждую ночь она кашляла. Я над ними живу, так все слышала. Так что я тебе скажу, — старуха понизила голос и перешла на свойский тон, — что в этом деле без Райки не обошлось. Это она свекровь отравила!
— Да что вы! — Надежда картинно всплеснула руками.
— Точно тебе говорю, — старуха оглянулась по сторонам, но успокоилась, потому что из одушевленных предметов рядом с ними оказался только неслышно подкравшийся черный котище, явившийся посидеть в тенечке под кустом сирени, — тут и сомневаться нечего, потому как весь двор знает, как они жили. Как кошка с собакой жили, каждый вечер лаялись.
Витька, муж-то Райкин, оттого и дальнобойщиком заделался, чтобы дома поменьше бывать. Но я тебе скажу, Власьевна-то сама во многом виновата, уж очень характер у нее был неуступчивый. Райка, когда Витьки-то нету, целый день на работе и вечером поздно приходит. А как вернется, Власьевна и давай ее попрекать. И такая-то Райка, и сякая. Витьке на нее наговаривает, как тот из рейса вернется.
Может, и есть в том доля правды, но, как говорится, не пойман — не вор! Я уж и то как-то Власьевне говорю: ты, говорю, ее не ловила на том, что она мужу изменяет, так и молчи! А что она домой поздно приходит, так кому ж охота про себя гадости слушать!
— Ну и помогло ваше внушение? — улыбаясь, спросила Надежда.
— Куда там! — старуха махнула рукой. — Что мертвому припарки! Ох! — она спохватилась. Что ж это я про мертвую-то так… Ну, в общем, не тем будь помянута Власьевна, но доводила она свою невестку ой как сильно!
Надежда, которая с матерью первого мужа не успела сильно поссориться, поскольку быстро с мужем развелась, а вторую свою свекровь в живых уже не застала, тем не менее была твердо уверена, что молодые со свекровью ни дня не должны жить вместе, равно как и с тещей. Поэтому в душе она невольно посочувствовала Рае Колодной, тем не менее к утверждению соседки насчет того, что Власьевну отравила невестка, отнеслась скептически.
Мало ли женщин со свекровями не ладят, дело житейское…
Бабуся, видя, что Надежда не слишком ей верит, вошла в раж.
— Вот не веришь, — начала она, — он тоже не поверил, а я, между прочим, из ума еще не выжила.
— Кто не поверил?
— Участковый наш, Геннадий Васильевич.
Телевизор, говорит, много смотрите, оттого везде вам детективы мерещатся. А я, между прочим, не голословно, могу доказать.
— Точно можете? — Надежда спрашивала уже просто так, по инерции.
— Вот слушай, как дело было. Власьевна померла в прошлую пятницу, недели еще не прошло. Значит, утром ушла Райка на работу, она еще жива была, потому что вслед ей с балкона что-то кричала, все соседи слышали. Днем она что-то на улицу не вышла, а мне и не к чему. А вечером Райка приходит, и вдруг слышим мы крик на лестнице. Райка бежит, волосы всклокочены, свекровь, говорит, на полу лежит, глаза на лоб вылезли, а сама уже холодная. Я в квартиру зашла — и верно, лежит на полу в ванной.
Ну, труповозку, само собой, вызвали, милиция приехала. Смерть от удушья, говорят, при ее болезни вполне может такое быть — аллергия там или что. А поздно ночью выхожу я на балкон перед сном подышать и слышу внизу разговор. Райкин-то балкон как раз под моим, там Райка курит с Ольгой, соседкой. И говорит ей Райка, что свекровь-то померла оттого, что кремом намазалась, который ей Ольга подсудобила.
При слове «крем» Надеждины уши сами собой встали торчком, как у насторожившегося фокстерьера.
— Ольга, конечное дело, не верит, — продолжала старуха, — но Раиса и говорит, что когда пришла она в квартиру и свекровь в ванной увидела, то у той в руке баночка с кремом была. Как раз с тем самым, который Раисе достался на презентации в «Лейке».
— Что такое «Лейка»? — встряла Надежда с вопросом.
— Не знаю, — отмахнулась старуха, — ты не перебивай. Значит, Раиса говорит, что она, конечно, не очень расстроилась, что свекровь померла, и что та, зараза такая, все время у нее все воровала — продукты там, порошок стиральный. А теперь и до косметики дошла, хотя для какого беса ей тот крем понадобился, никто не знает. В общем, чужое добро никогда впрок не идет, это уж точно. И что она ту баночку убрала с глаз подальше от милиции и от соседей, чтобы на нее и на Ольгу ничего не подумали. Но только сама она тем кремом пользоваться ни за что не станет. А Ольга помолчала так, потом и говорит, чтобы Раиса ей тот крем отдала, она это дело распутает.
— А дальше что?
— А ничего, они в комнату пошли.
Надежда подавила улыбку, представив, как старуха лежит на бетонном полу балкона, выставив наружу огромное ухо.
— В воскресенье Власьевну похоронили, а Витька снова в рейс ушел, — продолжала старуха, — а в понедельник Ольга пропала. Домой ночевать не пришла. Спрашивал ее тут мужчина один, солидный такой, — на работу, говорит, не вышла, и телефон у нее не отвечает, а мы что? Мы ничего не знаем.
— Какой мужчина, как он выглядел? — внезапно у Надежды в голове что-то забрезжило, потому что в деле уже присутствовал один солидный мужчина — тот самый тип в голубой рубашке, которого прихватили парни в черном и увезли на склад фирмы «Ликофарм».
— Прилично, выглядел, — ответила старуха, сам на машине, одет аккуратно, волосы светлые плойками…
— Плойками, говорите? — задумчиво переспросила Надежда. — А рубашка какого цвета?
— Рубашка голубая, а брюки серые, — доложила старуха, — складка хорошо заглажена, не иначе как сам парит, у нас, баб, складка на брюках никогда не получается.
С этим утверждением Надежда в душе не могла не согласиться, а старуха сообщила еще, что мужчина разыскивал Ольгу во вторник утром, часов в одиннадцать, она как раз из магазина шла, вот и спросила, кого ему нужно.
Все ясно, подумала Надежда, соседка и подруга Раи Колодной — это и есть та самая девушка, которую Павел Петрович подвез на машине на свою беду. Зовут ее Ольга, она дружила с Раей Колодной и работала в какой-то «Лейке». Там была презентация фирмы «Ликофарм», комплекты косметики раздавали по дешевке, а может быть, вообще бесплатно. И Ольга решила посодействовать подруге в приобретении дорогой косметики, поскольку самой Рае купить что-то подобное не по деньгам. А потом, когда Ольга узнала, что Раина свекровь умерла, намазавшись кремом, она заподозрила, что дело непростое, и решила вывести фирму «Ликофарм» на чистую воду. За что и поплатилась. Жива ли она еще? Надежда думала, что жива, но прячется или уехала из города.
— А Ольга эта так и не появлялась? — спросила она старуху.
— Исчезла, как в воду канула! — подтвердила та. — Она ведь эту квартиру-то снимает у Нинки, Нинка у мужа живет, а свою площадь сдает.
— Так, может, просто съехала с этой квартиры? — предположила Надежда.
— Да кто это, интересно знать, с квартиры съезжает, когда месяц не кончился? — возмутилась старуха. — Нинка с нее всегда вперед плату брала, я уж знаю. А я Райку вчера и спрашиваю, где, мол, подружка твоя, мужчина ее разыскивал… Так она как зыркнет на меня не знаю, говорит, куда она подевалась, и знать не хочу! И не пытайте меня, все равно ничего не скажу! То подружки были — не разлей вода, а то знать не хочет!
«Эта Раиса что-то знает… — поняла Надежда, — и боится».
Она демонстративно взглянула на часы и поднялась со скамейки.
— Когда Раиса с работы приходит?
— Теперь-то не так поздно, — ответила старуха, — дома-то ругать некому. Часов в семь вчера пришла.
— Значит, вы ей ничего не передавайте, наказала Надежда, не сомневаясь, что старуха вечером будет сидеть у окна и караулить Раису, чтобы первым делом сообщить той насчет женщины, которая приходила с расспросами, сама зайду или позвоню.
