Евгений Сухов - Завет лихого пацана
— Ты говорил, что будет еще один алмаз больше двадцати каратов, — недоверчиво сказал Арсен.
— Он здесь. — Сунув руку в краску, Никита принялся шарить пальцами по дну банки. — Куда же он подевался? Ага, вот он. Нашел! — довольно воскликнул Зиновьев и вытащил крупный камень.
— А хорош! — невольно вырвалось у Арсена. — В нем будет больше двадцати каратов. Можно взглянуть?
Зиновьев макнул салфетку в ацетон, аккуратно обтер гладкие грани камня, добиваясь должного блеска, и протянул его Арсену. Тот взял камень, но рассмотреть его не успел.
Неожиданно во входную дверь четко и громко постучали. Арсен нахмурился и, зажав камень в руке, строго посмотрел на вошедшего хозяина:
— Кто там?
Тот удивленно пожал плечами:
— Понятия не имею. Я никого не жду.
Стук повторился. Но в этот раз он прозвучал более требовательно, а из-за двери раздался молодой задорный голос:
— Шато! Ты чего закрылся? Это я, Гурий. Ты же просил привезти тебе воды. Открывай, а то я обратно поеду.
— Ты его знаешь? — спросил Арсен у хозяина.
Шато рассеянно кивнул:
— Знаю. Но он обычно привозит воду по средам, а сегодня понедельник.
— Спроси у него, почему он приехал сегодня.
Шато подошел к двери, прислушался и наигранно весело поинтересовался:
— Гурий, почему ты приехал сегодня? Мы же договаривались с тобой на послезавтра.
— Послушай, Шато, не будь таким бюрократом. Завтра мне нужно будет поехать на пару дней к теще. Если я нарушу договоренности, так ты на меня сам потом обижаться будешь, — попрекнул его Гурий.
Повернувшись к мужчинам, напряженно сидящим за столом, хозяин пожал плечами:
— Придется открыть. Он и в самом деле может уехать, а вода у меня кончается.
— Что-то не нравится мне это, — забеспокоился Никита. — Посмотри повнимательнее, он один?
Шато подошел к окну и, отодвинув шторы, посмотрел на улицу.
— У двери только Гурий. Никого больше не вижу.
— Ладно, давай открывай, — распорядился Арсен, накрывая тарелку с алмазами скатертью. — Только спроваживай его побыстрее.
Шато повернул ключ. Где-то внутри бронированных пластин отодвинулся мощный засов, освобождая тяжелую дверь. Повернувшись на петлицах, створка слегка поползла в сторону, впуская неожиданного гостя.
— Ну ты и закрылся. К тебе просто так не попадешь, — уверенно переступил Гурий порог, распахивая дверь пошире.
— У тебя другая машина? — кивнул Шато в сторону автофургона, стоящего у крыльца.
Ответить Гурий не успел. Дверь автофургона, рассерженно вжикнув, отскочила в сторону, и из его нутра с «каштанами» наперевес, в тяжелой боевой амуниции выскочили друг за другом несколько человек.
— Всем лежать! — гаркнул первый из них, вбежав в зал.
Что— то подсказывало Никите, что это не тот случай, когда следует заявлять о правах личности. Бармалей с вытаращенными от страха глазами уже сползал вниз. Никита вдруг подумал о том, что на его лице наверняка застыло точно такое же идиотское выражение. Кому следовало позавидовать, так это Арсену, — лицо бесстрастное, как у каменного идола. Правда, он чуток отстранился, когда подскочивший спецназовец уперся стволом автомата прямо ему в лоб. Но это не в счет, при такой ситуации и в штаны можно наложить, а он только побледнел.
— Лежать, я сказал!
Не став дожидаться, спецназовец ткнул Арсена прикладом. Упав, Арсен уткнулся носом в ворсистый ковер. Спецназовец короткими пинками раздвинул ему ноги и повернулся к охране, сопровождавшей Арсена. Парни команды понимали прекрасно и, не ожидая неприятностей на свою голову, моментально выполнили все то, что от них требовалось.
В небольшом помещении стало тесно от ввалившейся толпы спецназовцев. Среди них выделялся один, поверх рубашки которого был наброшен бронежилет, вместо массивного шлема — черная маска с прорезями. Не обращая внимания на четверку мужчин, сидящих за столом, он повернулся к двум милиционерам, один из которых уже поднялся и, размахивая красной корочкой, запричитал:
— Я — капитан Петраков. Произошло какое-то недоразумение, эти люди со мной!
Весьма, если подумать, глупое заявление.
На секунду в комнате повисла тишина. Только позже Никита осознал, что это была угрожающая тишина. Так часто бывает перед громовым раскатом. Природа замирает на мгновение и предоставляет возможность всякой твари спрятаться в щелочку и плотно запечатать за собой нору, чтобы выдержать удар стихии.
Мужчина спокойно сбросил с плеча автомат, уверенно передернул затвор и пальнул в стоящего перед ним Петракова, затем хладнокровно перевел ствол на его напарника, сидящего за столом, и нажал на спусковой крючок.
Капитан Петраков умер еще до того, как упал на землю. Автоматная пуля разорвала его голову, которая, будто бы расколовшийся арбуз, разлетелась по сторонам, брызгая кровью и мельчайшими кусочками черепа. А лейтенант Лавров, сидевший за столом, просто тюкнулся лицом в стол и застыл, безвольно свесив руки. Ни картинных судорожных движений конечностями, ни скоротечных конвульсий, ровным счетом ничего такого, что могло бы указывать на то, что его душа неохотно расстается с телом.
Спецназовец, находившийся рядом, ткнул прикладом в спину Никите, и он, не заставляя себя уговаривать, сполз на пол. Прежде чем уткнуться лицом в паркет, Зиновьев успел заметить, что человек в маске подошел к столу, подобрал пакетики с алмазами и уверенно сунул их в карман.
— Все! Выводите их! — распорядился он. — Позже поговорим. Здесь не самое подходящее место для беседы.
В этот же момент Зиновьев почувствовал, как чьи-то сильные руки потянули его за ворот и, не обращая внимания на рвущуюся ткань, поставили на ноги.
В двух шагах от него стояли охранники Арсена. У одного было разбито лицо, и из рассеченной губы на белую рубаху сочилась кровь. В какой именно момент тот получил удар в лицо, Зиновьев припомнить не мог.
— Набрось им мешки на голову, — распорядился человек в маске и быстрым шагом направился к выходу.
— Есть! — отозвался один из спецназовцев и, вытащив небольшой мешок, напоминавший наволочку, натянул ее на голову Зиновьеву.
Никита почувствовал чужой противный запах. Тошнота подступила к горлу, он хотел воспротивиться, но кто-то крепко подхватил его под руки и потащил из помещения.
Глава 15 КОНЬЯКА НЕ ЖЕЛАЕШЬ?
Стараясь не смотреть Яковлеву в глаза, майор доложил:
— Все сделано, как надо. Хозяина не найдут.
— А нас искать не станут? — хмыкнул Виктор Ларионович. — Менты хоть и продажные были, хотя плохо о покойных не говорят, но ведь за ними система.
— Не станут. За это ручаюсь. Все получилось похоже на обыкновенное ограбление. Рядом билеты побросали, так что искать начнут по ним. А кому принадлежали эти билеты… В общем, тех тоже не найдут.
— Тут главное не перестараться, — предупредил его Яковлев. — Дураков в милиции тоже нет.
— Все в порядке, товарищ генерал-майор, можете не волноваться.
— Ладно, иди.
После того как майор ушел, генерал Яковлев поднялся, аккуратно повесил пиджак в шкаф, по привычке запер шкаф на ключ. После чего подошел к столу и снял телефонную трубку.
— Вячеслав Николаевич? — бодро поинтересовался Яковлев.
— Слушаю.
— Я выполнил вашу просьбу.
В трубке повисла тишина. Яковлев понимал, что Шадронову нужно некоторое время, чтобы собраться. Тот никогда бы себе не простил, если бы заговорил надорванным от боли и волнения голосом. Даже для ближайшего окружения он оставался воплощением хладнокровия. Шадронов был едва ли не последним представителем старой школы контрразведчиков — могучий реликт, сумевший пробиться в современность через тяжелые пласты времени. Сейчас такая порода людей повывелась.
— Спасибо, я уже знаю. Считай, что я твой должник, — наконец сказал Шадронов глуховатым голосом.
У Яковлева возникло ощущение, что в этот момент он окунулся с головой в студеный родниковый ключ. По коже холодными иголочками пробежало внезапное возбуждение. Виктор Ларионович хотел ответить, но в трубке уже ударили короткие надоедливые гудки.
— Меня ни с кем не соединять, я сейчас занят, — сказал он по коммутатору секретарю.
— Хорошо, Виктор Ларионович, — деловито отозвался тот.
Оставшись в одиночестве, Яковлев разложил на столе папки со старыми документами. В одной из них было письмо некоего Коробова Григория Петровича, майора в отставке, отправленное лет тридцать назад. В письме говорилось о том, что ему удалось выследить Куприянова Степана Ивановича, скрывавшегося под именем Зиновьев Павел Александрович, разжалованного подполковника НКГБ. Далее шло сообщение о том, что в далеком 1945 году Куприянов был одним из тех, кто охранял контейнер с алмазами, и не исключено, что именно он сумел его похитить. Ведь если это не он, тогда какой смысл ему скрываться под чужим именем? Кроме того, контейнер так до сих пор и не найден.
