Владимир Колычев - Бригадир
– Хорошее, говорю, место. Москва рядом, людей много, особенно по выходным. Да и в будни тоже неплохо все идет. Смута на рынке была, покупателей всех разогнали, но сейчас вроде ничего, налаживается все. Порядок на рынке нужен. Железный. И еще торговые ряды под навес надо поставить. Сегодня дождь был, всех людей разогнал… Но это все так, мысли вслух.
– Ничего, продолжай. Мне нравится. Мне вообще на эти темы нравится говорить. Я же будущий экономист…
– Все женщины в душе экономисты, – усмехнулся он. – Все умеют деньги считать.
– И тратить, кстати говоря, тоже, – улыбнулась она.
– Тратить мужчина должен. На свою женщину. Зарабатывать и тратить.
– В этом ты абсолютно прав. Только не все умеют зарабатывать.
– Я учусь.
– Мне кажется, у тебя это неплохо получается…
В это время к их столику подошел молодой человек в сером в полосочку пиджаке. Игнорируя Спартака, он протянул руку Жанне:
– Разрешите!
Оказывается, с эстрады звучала медленная музыка, и парень приглашал ее на танец. Жанна, похоже, собиралась отказать ему, но вдруг передумала и с улыбкой приняла приглашение. Если бы не шины, Спартак бы с открытым ртом смотрел, как они оба идут к сцене. А так он смотрел с закрытым ртом, что ничуть не лучше.
Впрочем, Жанна вернулась еще до того, как отзвучала композиция. И до того, как он успел приговорить в одиночестве вторую стопку. Села она вплотную к Спартаку, жарко прижавшись к нему своим бедром. Будто в наказание за то, что она уходила с другим, он положил руку на правую ее коленку. В ответ она чуть отвела в сторону левую ногу, как будто приглашая его в заповедные зоны…
Может, потому она и уходила, чтобы, вернувшись, как бы невзначай сесть впритирку с ним?.. Что ж, это меняет дело. А может, она хотела, чтобы Спартак немного поревновал?.. Ну, и это вполне объяснимо.
Спартак заметил, что парень в пиджаке подошел к музыкантам, что-то шепнул их старшему, сунул ему в кулак деньги. И почти сразу же вслед за этим зазвучала слезная мелодия из «Летнего сада». «Не плачь, еще одна осталась ночь у нас с тобой…»
Вообще-то Спартак рассчитывал на то, что с Жанной у него будет много ночей. Но песня не понравилась ему еще и потому, что парень снова направился к его девушке. Он снова попросил разрешения у нее, но дальше разговаривать ему пришлось со Спартаком.
– Слышь, мужик, ты в каком колхозе воспитывался? У кавалера надо спрашивать!
Парень злобно покосился на него, показал ему спину, но вдруг пружиной вновь повернулся к нему. Впрочем, Спартак был готов к такому маневру. Слишком уж много подлых финтов пришлось ему пережить в прошлом, чтобы попасться в настоящем. Он поймал летящий кулак в ладонь, выкрутил руку и ткнул нахала носом в жюльен.
– С моего стола жрать хотел? Жри!
Затем Спартак отправил парня за соседний стол, откуда он пришел. Противник оказался сильным, в его теле чувствовалась мощь, но со Спартаком он тягаться не мог. И торпедой понесся к своему столу. Правда, полет не удался. Мужик в черном пиджаке поймал своего незадачливого дружка, усадил его в кресло, а сам двинулся на Спартака. Одной рукой этот деятель рванул себя за ворот рубашки так, что полетели пуговицы; другой вынул из кармана нож, из рукояти которого с пугающим щелчком выскочило лезвие.
– Попишу, падла! – визгливо заорал он, махнув ножом перед лицом Спартака.
Но разве матерого уличного бойца такой халтурой напугаешь?
Спартак знал прием, с помощью которого мог выбить нож, но зачем напрягаться, когда на столе шампанское? И когда мужик снова махнул рукой, он ударил его бутылкой по голове. Дождался, когда нож уйдет в сторону, и пустил в ход стеклотару.
Мужик упал, к нему подбежал его побитый дружок. Но Спартак смотрел на них вполглаза. Он подозвал официанта, расплатился с ним за ужин и вместе с Жанной покинул ресторан.
4Окно начиналось от самого пола и заканчивалось потолком, стекла начисто вымыты, и поэтому казалось, что, сделав шаг, можно свалиться вниз с двадцатого этажа. А там, внизу шумит ночная Москва, машины несутся под гирляндами придорожных фонарей, люди, будто мураши, копошатся под ногами. И никому нет дела, что Спартак наблюдает за этим хаотичным броуновским движением. Но ведь люди сейчас меньше всего думают о том, что и сам бог в данный момент может наблюдать за ними.
Он, конечно, не бог. Но уже и не простой смертный. Хотя бы потому, что у него есть Жанна. Может, это и не самый удачный показатель успеха, но что есть, то есть…
В дверь постучали. Прибыл курьер из ресторана. Шампанское, водка, фрукты, сырная и колбасная нарезка. Вечер продолжается в интимной обстановке. Разве это не прекрасно?
Люкс в гостинице обошелся в приличную цену, и второй ужин стоил немало, Спартак расплатился за него из последних денег. Но на такси в Репчино ему хватит. А завтра он сам обойдет торговые ряды, тряхнет должников. Разумеется, большая часть денег уйдет на общак, но себя он точно не обидит. Нужно же на что-то покупать золотую оправу для Жанны…
А сейчас у нее махровая оправа. Из ванны она вышла, обмотанная мягким белым полотенцем. Туника эта начиналась на груди сразу под ключицами и заканчивалась у колен. Пикантность этого одеяния заключалась в том, что под ним ничего не должно быть. И снималось оно легко. Дернуть за веревочку, дверь и откроется…
– Ничего, что я так? – спросила Жанна, сама прекрасно зная, что ему нравится такой наряд.
– А точно ничего?
– В каком смысле?
– В смысле только полотенце, больше ничего?
– А ты угадай! – кокетливо улыбнулась Жанна, устраиваясь в кресле.
Она взяла виноград, подняла гроздь над собой, губами дотянулась до нижней ягоды, сначала коснулась ее языком и только затем отправила в рот.
– Попробую.
– Только силой узнавать не надо.
– Разве я похож на насильника?
– Нет. Но ты из тех, кто все берет силой… Я видела, как ты этих бил. Мне даже страшно стало…
– За кого?
– Ну, вообще… Ты такой сильный… И меня этим берешь… Силой берешь. Но не насильно. Мне нравится твоя сила…
Она спорхнула с кресла, села к нему на колени, обжав бедра коленями, дернула за узелок на «тунике», развернула полотенце на разведенных в стороны руках и, махнув им, словно флагом, отбросила в сторону.
Но на полотенце Спартак не смотрел – сейчас он мог видеть только грудь, что сама лезла в глаза. Высокий бюст, объемный, с изящными светло-коричневыми сосками, которые весело и призывно смотрели прямо на него. Жанна повела плечами, ее грудь упруго колыхнулась, возбуждая не только сознание. Талия у нее тонкая, и оттого пышный бюст казался невероятным совершенством. И на ощупь она просто чудо – бархатисто-нежная, упругая, а у сосков вкус молочного шоколада.
Спартак обжал губами ягодку соска, нежно потрепал ее языком. С тихим протяжным стоном Жанна откинула назад голову, заторможенным движением рук забросила за спину длинные волосы. И саму спину выгнула дугой. Она не изображала страсть, она жила ею. Похоже, от острых ощущений у красотки закружилась голова, она потеряла контроль над своим телом и могла бы спиной упасть на пол, если бы Спартак не удержал ее…
Полузакрытые глаза затуманены, губы трепещут в ожидании поцелуя, тело сотрясает мелкая дрожь, внизу живота влажно и горячо. Ей нужен мужчина, она хочет Спартака. Ну разве тот мог обмануть ее ожидания?
Он перенес ее на кровать, в спешке разделся, лег рядом, пальцами коснулся приоткрытых, влажных от жаркого дыхания губ. Может, Жанне казалось, что это виноград или клубника в сливках, может, ей хотелось чего-то другого, но так или иначе она лизнула кончик пальца и одним движением губ втянула его в себя. Палец вынырнул обратно, очертил круг вокруг рта, скользнул к уху, вниз по шее спустился к затвердевшему соску. Там он уступил место губам, чтобы Спартак мог насладиться вкусом молочного шоколада, скользнул вниз по плоскому животу к остроугольнику волос в самом его низу. Жанна жарко и часто задышала, ноги ее разошлись в стороны. Но Спартак не торопился. Никуда она от него не денется. И ему спешить не надо. Он должен исследовать это молодое красивое тело, дать волю своим фантазиям…
Жанна послушно легла на живот. Фигура у нее – произведение искусства, ноги длинные, совсем не толстые, а попка выпуклая, четко очерченная, и этот изгибистый переход от тонкой талии к ее высотам ошеломлял и лишал сил сдерживать свои порывы. Но Спартак все-таки удержал себя в узде; он гладил и ласкал Жанну, пока она сама не набросилась на него. Сначала впилась поцелуем в его губы, но надолго ее не хватило, и она стремительно скользнула языком к низу его живота…
А потом они долго мяли постель, проверяя на прочность пружины матраса и ножки кровати. Разгул желаний, буйство фантазий, феерические взлеты и падения, плавное скольжение вниз по течению спокойной медовой реки… Но все когда-то заканчивается. Спустились на землю и они…
– Я бы не отказалась от шампанского, – забравшись под одеяло, сказала Жанна.
