Дональд Уэстлейк - Наемники
Я пробормотал что-то в ответ, но стоило мне лишь закрыть глаза, как раздался звонок в дверь.
— О нет, — простонала Элла.
— Меня нет дома, — объявил я. — Я уехал.
— Ладно, — согласилась она и вышла из спальни, а я снова блаженно закрыл глаза.
Я уже засыпал, когда она вернулась и тронула меня за плечо.
— Клей, это полиция, — шепнула она. — Они хотят поговорить с тобой.
Я разлепил свинцовые веки и увидел стоящего на пороге Граймса.
— Подъем, спящий красавец. — Плохой признак — он пытается шутить. — Нам предстоит совершить небольшую прогулку.
— Вам так понравилась моя чертова квартира, что вы решили сами в ней обосноваться? — недовольно спросил я.
— Вставай и одевайся. И заткнись. Я глядел на него, размышляя, что, черт возьми, могло случиться с Тессельманом. Неужели он обманул меня, пообещав приструнить легавых? Или, может быть, эта его ублюдочная рыбина до сих пор все еще никак не разродится и он кудахчет над аквариумом?
— В чем дело на сей раз? — поинтересовался я.
— Пошевеливайся, — приказал он. — Если не, хочешь оказаться за решеткой с голой задницей.
— За решеткой? Но за что?
— Клей, ты, кажется, меня не так понял, — сказал он. — Здесь я задаю вопросы. А твоя задача в том, чтобы вылезти из койки и одеться. — Он обернулся к Элле:
— Если не возражаете... — начал он.
— Все в порядке. Она уже видела меня во всех видах.
— И тем не менее.
— Я подожду в гостиной, — объявила она и вышла. Я откинул простыни, встал и выпрямился во всей своей красе. Потом принялся рассеянно бродить по комнате, собирая вещи и пытаясь уразуметь, что происходит. По моим прикидкам, Тессельман должен был дать отбой уж не меньше часа два назад. Если только, разумеется, эта старая сволочь не надула меня. Но с какой стати? Уж ему-то нет никакого резона покрывать настоящего убийцу Мей-вис Сент-Пол.
При условии, что это не он сам, Эрнст Тессельман, убил ее. Сидя на краешке кровати и натягивая носки, я размышлял над неожиданно осенившей меня догадкой. А смысл? Тессельман убивает ее, затаскивает на место преступления Билли-Билли, после чего употребляет все свое влияние на то, чтобы полицейские искали именно его, не отклоняясь от подкинутой им версии. Только зачем ему это?
— Поживее, Клей, — нетерпеливо скомандовал Граймс. — Хватит возиться.
Мне не хотелось в тюрьму. Ужас как не хотелось. Подобная неприятная возможность никогда раньше не подступала так близко к моему порогу, и теперь необходимо было выиграть время, подольше задержаться здесь и поразмыслить над тем, в чем тут закавыка. Тессельман изо всех сил старался дать понять мне, как дорога ему Мейвис Сент-Пол, врал, что собирался помочь ей получить роль в музыкальной комедии. И еще обещал на ней жениться. Он до небес превозносил Мейвис, а в его голосе звучала фальшь, к тому же и Бетти Бенсон подтвердила, что Тессельман был неискренен в своих чувствах к девушке. Возможно, между ними что-то произошло. Это вполне вероятно. Мейвис могла понять, что он безбожно обманывает ее. Вспыхнула ссора, он вышел из себя, ударил ее ножом...
— Ты что, ботинки надевать не собираешься? Так и пойдешь босиком? — прервал мои размышления Граймс.
— Послушайте, Граймс, — жалобно сказал я, — я вообще не хочу никуда идти. Что происходит? Заметаете всех подряд в надежде выловить-таки Билли-Билли Кэнтела? Я ведь уже говорил, что не знаю, где его искать. Уверяю вас, с тех пор ничего не прояснилось, и, если бы мне только стало известно, где он прячется, я бы самолично доставил его к вам на Сентр-стрит.
— Потолкуем в участке, — заявил он мне в ответ. — Там мы тебе предоставим возможность наговориться вдоволь.
Спорить с полицейскими бесполезно, их попросту невозможно переубедить. Если уж они вбили себе что-то в голову — все, конец. И даже если бы сейчас за окном взорвалась атомная бомба, то, невзирая на всякую там радиацию и пожары, они все равно поволокли бы меня в участок.
Я прекрасно отдавал себе в этом отчет и вовсе не собирался разводить тягомотину. Я буду играть по их правилам, стараясь как можно скорее от них отделаться, а потом снова возьмусь за свои дела. Завершив процесс одевания, я в сопровождении Граймса прошел через всю квартиру в гостиную.
Элла сидела в кресле рядом с телефоном, а двое полицейских из тех, что последнее время повсюду сопровождали Граймса, держали пост у двери.
Элла посмотрела на меня и сообщила:
— Они не разрешили мне позвонить Клэнси.
— Им просто наплевать на закон, — ответил я. — Позвони ему сразу же после нашего ухода.
— Обязательно, — пообещала она. — Надеюсь, это не слишком серьезно, а, Клей?
Я понятия не имел, слишком это серьезно или нет.
— Пустяки, — ответил я. — Подозреваю, что ребятам больше заняться нечем с тех пор, как у них пропала любимая колода картишек.
— Проходи, — скомандовал Граймс. — Дошутишься.
— Я сейчас же с ним свяжусь, — сказала Элла, когда вся наша компания была уже у дверей.
Мы остановились у лифта, и Граймс хмуро на меня глянул:
— Ты недостоин такой девушки. Она производит впечатление порядочной.
— Она и является таковой, — подтвердил я. — Послушайте, а что, наша совместная поездка и впрямь так уж необходима?
— Да.
Подошел лифт, и мы все вчетвером с трудом втиснулись в него.
— Я в самом деле не знаю, где Билли-Билли, — завел я ту же пластинку. — Вы можете навечно заточить меня в темницу, я при всем желании ничего не смогу добавить.
— К Кэнтелу это отношения не имеет, — огорошил он без всякой подготовки.
Кабина лифта ухнула вниз, но сердце у меня зашлось совсем не от перепадов высоты.
— Как это — дело не в Кэнтеле?
— Не в нем, и ты сам это прекрасно знаешь.
— Что именно я должен прекрасно знать?
— А то, что кто-то из ваших уже успел побывать у кое-кого, — сообщил он мне туманно. — Не знаю, у кого именно, но мы получили приказ. Не усердствовать в поисках Кэнтела. Чтобы не слишком портить жизнь синдикату. — Он с отвращением поморщился, а потом сказал:
— Иногда мне очень хочется побыть президентом. Стать им хотя бы на один день, всего на двадцать четыре часа.
— И поэтому вы собираетесь повесить на меня что-то другое, так? Что, зелен виноград, да?
— Объясняться будем в участке, — повторил он.
— Да вы сущий дьявол, мистер Граймс, — возмутился я, но продолжение этого разговора меня уже совсем не интересовало.
Тессельман, выходит, выполнил свое обещание. Он попросил попридержать полицейских, давая мне тем самым возможность выяснить, кто убил его подружку и подставил Билли-Билли. И что сие означает? А то, что моя теория “Тессельман — убийца” летит ко всем чертям.
Но если Граймс прицепился ко мне не в связи с Кэн-телом, то что же ему надо? Спрашивать его напрямую не имеет смысла. Раз уж он решил строить из себя умного полицейского и играть в молчанку, то будет стоять до конца и даже не ответит, какое сегодня число, если бы я вдруг спросил его об этом. Как бы там ни было, я очень рассчитывал, что Клэнси удастся вызволить меня как можно скорее. Все эти задержки более чем некстати.
Мы долго ехали в участок, который оказался совсем не тем, в который я рассчитывал попасть. А это означало, что они вовсе не хотят, чтобы Клэнси быстро разыскал меня. Мы без всяких формальностей прошли мимо стойки дежурного, направляясь по выкрашенным зеленой краской коридорам в глубь здания. Значит, регистрировать меня здесь пока не собираются. Мне остается лишь ждать и гадать, обливаясь потом, о цели моего привода, пока они наконец не соизволят сообщить мне сами.
Мы вошли в маленькую комнатку с голыми стенами, и я уже положительно не сомневался в том, что процедура мне знакома. Из мебели здесь были только стулья: один в самом центре комнаты, а остальные расставлены вдоль стен. Я обратил внимание на то, что освещение здесь самое обычное, без специальной лампы, направленной на одинокий стул посередине. На улице все еще был не вечер, и света, проникавшего сквозь давно не мытые окна, оказалось вполне достаточно, чтобы вообще обойтись без дополнительного освещения. Имелись и пепельницы, но ни одна из них не стояла у центрального стула, а это означало, что курить я не смогу. В углу находился баллон с охлажденной питьевой водой, и я уже заранее догадывался, что тоже не про мою честь. Зрелище, по-видимому, обещало быть захватывающим.
Не дожидаясь ничьих указаний, я уселся на стул посреди комнаты и приготовился ждать. Граймс и двое других полицейских бродили по комнате, с треском передвигая стулья, на ходу снимая пиджаки и ослабляя узлы галстуков. Граймс налил себе стакан холодной воды, и я слышал позади себя ее прохладное бульканье.
Наконец было решено начать. Граймс остановился передо мной, в то время как двое других заняли места где-то сбоку.
— Где ты был сегодня весь день? — задал Граймс свой первый вопрос.
