Владимир Колычев - Кондуктор, нажми на тормоза
И все же Радик подался в сторону кустов, но спиной – так, чтобы враги оставались по флангам. Рука потянулась к правому берцу, где в ножнах был спрятан короткий и узкий нож – для метания, специально сбалансированный под его правую руку. И сделал он это вовремя. Уголовник из троицы Егора попытался зайти к нему за спину, но Радик пресек его попытку точным броском. Нож на скорости пробил коленную чашечку противника и вошел в нее по самую рукоять...
Дикий вопль парализованного болью уголовника шокировал его дружков. Но не сбил их наступательный порыв. Тогда Радик достал второй нож...
– Эй, сапог, так нельзя! – шарахнулся в сторону Мартын.
– А как можно?
– Да вот так! – в безумном смешении чувств взвыл Егор.
И сунул руку за спину, под куртку, за пояс брюк. Радик понял, что за этим последует... И точно, Егор извлек на свет обрез одноствольного охотничьего ружья. Думал, что обойдется без этого, но понял, что другой возможности справиться с Радиком нет. Но точно брошенный нож воткнулся под правую ключицу, и обрез вывалился из обвисшей руки...
Но шокированный Егор сознания не потерял, левая рука тянется за упавшим обрезом. Радик в два счета сократил расстояние до него и с разгона врезал ногой в опущенную голову. И тут же второй удар – раскрытой ладонью в подбородок второго уголовника. Он бил с расчетом вывести противника из строя, поэтому и Егор, и его дружок бесчувственными кулями легли на землю. Мартын уже понял, что его карта не пляшет, и решил не пытать судьбу. Вместе со своими припевалами подался назад.
– Мы еще встретимся, урод! – бросил он напоследок.
Радик поднял с земли обрез. И Мартын показал ему спину. И его дружки бежали, сверкая пятками. Один чуть не попал под колеса подъезжающей машины. Это была иномарка зеленого цвета. Когда она подъехала поближе, Радик разглядел «Опель» – старый, но еще сохранивший форму.
Машина должна была проехать мимо, но она остановилась перед самым его носом. Из нее вышел майор Линьков. Радик не смог скрыть своего удивления. А комбат не скрывал своего самодовольства.
– Вот, махнул, не глядя, – небрежно обронил он.
На что именно махнул, не сказал. Зато обвел взглядом поле сражения.
– Что это за туловища здесь валяются?.. А это что? – глазами показал он на обрез в руках Радика.
– Да вот, наехали... Шел спокойно, а тут эта урла...
– Чего хотели? – спокойно спросил майор.
Так же спокойно посмотрел на Егора и хладнокровно вытащил нож из его раны, без суеты вытер кровь о его же куртку.
– Неплохое «перышко». Твое?
– Мое. Так, на всякий случай ношу...
– На то ты и разведчик, чтобы на всякий случай рассчитывать... Из-за чего наехали?
Радик легонько пнул ногой Егора – он был в сознании, но пучил глаза от страха и боли.
– Девушка у меня есть, а это ее отчим. Рожа уголовная. Изнасиловал девчонку. Отсидел, снова за свое. Один раз наехал, схлопотал. Вот, добавки захотел...
– Изнасиловал, говоришь, – глядя на Егора, хищно сощурился Линьков. – И еще наезжает... Радик, он тебя в покое не оставит.
– Не оставит.
– В расход его спишем, и вся недолга.
Линьков резко нагнулся, схватил Егора за грудки и сдернул его с дороги вниз под уклон, затащил в кусты. Радик за ним.
– Эй, ты чо, в натуре! – В ужасе хрипел Егор. – Это беспредел!..
Но Линьков его не слушал. Приложил нож к его горлу в готовности чиркнуть по нему лезвием. Его хладнокровие и стальной блеск в глазах привели уголовника в панический ужас. Да и сам Радик, глядя на своего командира, поверил в то, что он приведет приговор в исполнение. Но в самый последний момент Линьков остановился.
– Если этого валить, то и всех других надо. А это слишком... – он убрал нож, отдал его Радику. И вдруг злобно рыкнул на свою жертву. – Ты слышишь, морда! Нельзя на спецназ наезжать, понял?.. Только дернись еще раз, точно в расход пущу! Вот этими руками! Ты меня понял, гнида?..
– Да... – бледный, как укушенный вампиром покойник, пробормотал Егор.
– Спецназ своих в обиду не дает! Понял?!..
– Да, да...
– Тогда живи... Если хочешь... Поехали!
Успокоившись, Линьков хлопнул Радика по плечу и увлек к своей машине... Все три уголовника были живы. Один даже сумел самостоятельно избавиться от ножа в коленке. Скорчившись от боли, в паническом ужасе протянул его Радику...
– Обрез нужно выбросить, – усаживаясь в машину, деловито сказал майор. – Здесь пруд рядом, подъедем...
Он подъехал к водоему, забрал у Радика оружие, протер его своим платком и забросил далеко в воду.
Радик не ждал от него объяснений, он дал их по собственной воле.
– По идее вода должна уничтожить отпечатки пальцев. Но лучше не рисковать, – сказал он.
– А чего бояться? – наивно спросил Радик.
– Ну, мало ли что. Вдруг из этого обреза человека убили? Достанут его из воды, а там твои отпечатки пальцев и мои... Ты к уголовной ответственности когда-нибудь привлекался? – закуривая, спросил комбат.
– Нет.
– А я да... Еще до армии, на танцах сильно подрался. Я хоть и не виноват был, но отпечатки с меня сняли. Сейчас где-то в картотеке...
– А если человека, как вы говорите, убили, как доказать, что из этого обреза?
– Сразу видно, что к внешней разведке тебя не готовили, – усмехнулся Линьков. – Ты же должен понимать, что когда пуля проходит через ствол, на ней остаются следы – желобки, бороздки.
– Знаю.
– Так вот, у каждого ствола свои особенности, каждый ствол оставляет свои неповторимые следы. Своего рода отпечатки пальцев. По этим следам проводят экспертизу, от этих следов и пляшут... Если этот обрез в розыске и если его найдут с моими отпечатками пальцев, то меня могут обвинить в убийстве. А оно мне надо, а, Улич? – задорно, но с чуточку ехидным прищуром усмехнулся майор.
– Нет, конечно... Спасибо за науку.
– Век живи, век учись... Ладно, забыли об этом, как будто ничего не было...
Но Линьков ничего не забыл. Через три дня вызвал Радика к себе в канцелярию.
– Ну, рассказывай, – потребовал он голосом, лишенным всякой официальности.
– Что рассказывать? – не понял Радик.
– Этот, который отчим твоей девушки... Больше не наезжает?
– Нет.
– Значит, успокоился...
– Он в прошлый раз две недели выжидал, прежде чем напасть...
– Думаешь, затаился?
– Кто его знает.
– О том и речь... Если один обрез был, значит, и второй найдется. В спину выстрелят – и нет лейтенанта Улича, тьфу, тьфу...
– Я думаю, обойдется...
– Ты не баба, чтобы думать. Ты разведчик, ты должен действовать... Видел я эти рожи, чистой воды уголовщина. Такие ничего не прощают... Где живет эта мразь, ты знаешь?
– Знаю, – кивнул Радик.
– Подкараулим его ночью – и в расход. Закопаем где-нибудь в лесу...
– Ну и шутки у вас.
– Такими вещами не шутят, – строго посмотрел на него Линьков. – Ты отличный офицер, мне бы не хотелось тебя терять... Хочешь, кого-нибудь еще к этому делу подключим? Никто не откажется... Да, убивать плохо. Но это не убийство, это превентивный удар. Я же говорил, что спецназ своих в обиду не дает. И это не только слова...
Радик был смущен и растерян. С одной стороны, комбат был прав – от мстительного Егора нужно было избавляться. Но то, что он предлагал, не укладывалось в рамки мирного времени. Умом он понимал, что Егор – нелюдь, что ему не место на этой земле. Но одно дело иметь основания, чтобы убить. И совсем другое – идти против закона. Радик не хотел становиться преступником...
– Я смотрю, ты в шоке, – усмехнулся Линьков.
Он поднялся со своего места, закрыл дверь на замок, достал из шкафа бутылку водки, два стакана, отмерил каждому по сто граммов.
– Это для храбрости, – все с той же усмешкой пояснил комбат.
– Да мне, в общем-то, не страшно, – пожал плечами Радик.
– Да я знаю, что ты не трус. Просто мое предложение звучит дико. Думаешь, я это не понимаю? Понимаю. Но время нынче такое – дикое. Вокруг столько всякого мразья, рука сама к оружию тянется... Вот на тебя урла зэковская наехала, а у меня проблемы с бандитами. С этими, из новой волны, ну, с этими, которые не сидели...
– Что за проблемы? – заинтригованно спросил Радик.
– Ты жену мою видел? – вопросом на вопрос ответил комбат. – Красивая у меня жена... Так вот, какой-то ублюдок угрожает ей. Вчера в слезах вся пришла... Сегодня он просто угрожает, а завтра руки распустит. А если не только руки...
Линьков немного помолчал, а затем резким рывком в два глотка осушил свой стакан. Закурил. Глаза хищно сужены, губы плотно сжаты... Трудно было поверить, что этот решительный человек может нуждаться в чьей-то помощи...
– Ты понимаешь, Радик, в чем петрушка, – сказал он. – Криминал сначала по нашим женщинам бьет, а потом уже и нам достается. Но нам-то ладно, мы люди привычные. А наши женщины, в чем они виноваты? В том, что в слабом государстве живут?.. А государство слабое. Бандитов как собак нестреляных... Стрелять их некому, потому и наглеют... А было бы кому стрелять, так и не возникали бы...
