Элмор Леонард - Ромовый пунш
— Это он вам сам об этом сказал?
— Нет, просто один мой знакомый из службы при шерифе навел о нем справки. И ещё Орделл из тех людей, кто обожает говорить о себе.
— Но только не со мной, — возразила Джеки. — Когда я впервые встретилась с ним, он довольно часто летал во Фрипорт. Говорил, чтобы сыграть в рулетку. И при каждой встрече рассказывал мне, сколько он на этот раз выиграл или проиграл. Сколько он тратит на одежду…
— Он намеренно ходит вокруг да около, — сказал Макс, — хочет, чтобы собеседник сам догадался бы о роде его занятий. Попробуйте сказать ему, что, по-вашему мнению, он торгует оружием и обратите внимание при этом на его физиономию. Он сам себя выдаст. Деньги ему идут с Багам, а значит, товар вывозится им за границу. Вы, возвращаясь из полета, привозите выручку сюда… — Макс выжидал.
И Джеки тоже.
Но ещё через мгновение она заговорила.
— Обычно из каждого рейса я привозила десять тысяч. Но никогда не больше, и даже свои собственные деньги из-за этого не могла иметь при себе. Мне приходилось оставлять некоторую сумму в машине на стоянке, ровно столько, чтобы хватило заплатить за парковку и выехать из аэропорта.
— И сколько таких ездок вы сделали?
— Девять, провозя каждый раз по десять тысяч.
— Выходит, он располагает такими деньгами?
— Он захотел, чтобы я начала бы провозить сразу по сто тысяч за раз.
У Макса перехватило дыхание.
— О боже, — прошептал он.
— Он продолжал осаждать меня своими просьбами до тех пор, пока я в конце концов сказала, что, мол, ладно, я буду провозить ровно столько, сколько уместиться в стандартном пластиковом конверте девять на двенадцать дюймов, и что за это он будет платить мне по пятьсот долларов. Он тут же согласился и все организовал. Во Фрипорте его друг Мистер Уолкер передал мне конверт…
— И вы даже не заглянули во внутрь, чтобы убедиться?
— А зачем? Уолкер сказал, что он положил пятьдесят тысяч. Ну, положил и положил. Сумма могла быть любой. Но только он не сказал ни слова о пакетике с сорока двумя граммами.
— Но если вы прекрасно знали, что рискованно провозить любую сумму сверх установленных десяти тысяч, — сказал Макс, — то почему не взять, к примеру, и все сто штук? Какая разница?
— Какой бы ни была сумма, она должна, во-первых, умещаться в мою сумку, которую я обычно беру с собой в полет, а, во-вторых, не бросаться в глаза, если сумку вдруг откроют. Вот в чем был весь смысл идеи.
— Но ведь даже провозя по десять тысяч за один раз, и не задаваясь вопросом о том, откуда именно у него такие деньги, все же не трудно догадаться, что они попадают к нему незаконным путем.
— Вы правы, — согласилась Джеки. — Я не о чем не расспрашивала его, так как это дело не мое, а налогового управления. — Она немного помолчала, все ещё продолжая в упор смотреть на него. — Время от времени вы говорите так, как будто бы вы один из них. Пожалуй, вы больше походите на Николета, чем на Тайлера.
— Мне очень трудно оставаться с вами самим собой, — признался Макс. — В Форте вы не были уверены, что я и в самом деле залоговый поручитель. Решили, наверное, что перед вами переодетый полицейский, пытающийся таким вот образом втереться к вам в доверие?
— У меня была такая мысль, — подтвердила Джеки.
— Дело в том, что в свое время я отслужил десять лет в отделе по борьбе с преступностью при канцелярии шерифа. Возможно это все ещё бывает заметно. Или может быть моя работа, которой мне сейчас приходится заниматься, заставляет меня говорить все тем же языком.
— А вам, случайно, сотрудники не нужны? Например, сегодня у меня был выходной, так что ни одного рабочего дня я ещё не пропустила. Но если я не смогу выехать из страны, то меня просто выгонят с работы. А если я останусь без работы, то у меня не будет денег, чтобы нанять себе адвоката.
— Попросите, и, возможно, вам разрешат выезд.
— При условии, что я стану сотрудничать.
— Вообще-то, да. Вам придется кое-что им дать. Вам ведь не хочется снова оказаться в тюрьме, не так ли?
— Да уж… Но зато ещё меньше мне хочется оказаться в багажнике автомобиля.
— Я более чем уверен, — сказал Макс, — что в любом случае — станете ли вы им что-либо говорить или нет — за вами все равно станут следить.
Она снова решительно наклонилась к нему через столик.
— Я тут кое над чем поразмыслила, и вот что получается: если я могу назвать только его имя, не зная при этом ничего о том, чем он занимается, то тогда выходит, что в обмен на их обещания, мне, со своей стороны, и предложить им нечего. Так?
— Просто предложите свою помощь, — сказал Макс. — Большего от вас никто не требует. Просто дайте понять, что вы готовы и желаете сотрудничать. Потому что как только его поймают — а это их интересует прежде всего — никто никогда не станет упрекать вас: «Мало сделала, плохо старалась». Наоборот, как только Орделл окажется у них, то будет отдано распоряжение аннулировать обвинение, ранее выдвинутое против вас, и вы, таким образом, выйдете сухой из воды. И хотя по закону в течение тридцати и до шестидесяти дней у них есть право снова дать ход вашему делу, но делать они этого не станут. Если они успеют добраться до него прежде, чем над вами состоится суд, то в соответствии со статьей А-99, ваше дело будет прекращено.
— Вы в этом уверены? — засомневалась она.
— Нет, я ничего не могу гарантировать. А что ещё вам остается делать?
— Ничего. Остается только пойти и напроситься в добровольные помощники.
— Расскажите им, кто дает вам деньги, для кого здесь эти деньги предназначаются, сколько вам за это платят и так далее.
— Назвать имена.
— А вот отношения с этим вашим Мистером Уолкером вам придется разорвать раз и навсегда.
— Сделать вид, что очень сожалею, но ничего не могу поделать?
— Действуйте в открытую.
Теперь он не сводил с неё глаз. Джеки сосредоточенно разглядывала зажатую между пальцами сигарету, потом неспешно стряхнула с неё пепел… Он молчал, давая ей время на раздумья. Но время шло, и в конце концов Макс потерял всякое терпение и осмелился переспросить:
— Ну так как же?
Она подняла голову, и он увидел её глаза, а в них тот блеск, который, похоже, смог бы изменить всю его жизнь.
— А знаете, — начала она, и взгляд её потеплел, — мне кажется что, у меня больше возможностей для выбора, чем я предполагала раньше.
Глава 9
Вечером того четверга Луис зашел в винный магазин на Дикси-Хайвей в Лейк-Ворт. На полках были расставлены бутылки с водкой, завезенной из России, из Польши и Швеции и ещё откуда-то, по цене от пятнадцати до двадцати пяти за большую бутылку. Наверное такой же товар продавался в этом заведении и до того, как он угодил на четыре года в тюрьму, но Луис что-то не мог припомнить ничего подобного. Он всегда брал себе что-нибудь подешевле.
Но только теперь все будет иначе.
Хозяйничавший за прилавком немолодой продавец, увидев очередного посетителя, тут же направился к нему со словами: «Чем могу быть полезен?» Он был старше Луиса, но физически казался крепче него — стареющий детина с коротко подстриженным ежиком седеющих волос на голове. Со стороны он производил впечатление заправского пьяницы, а жесткая щетина на щеках и подбородке свидетельствовала о том, что за бритву он брался довольно-таки не часто. Одет он был в футболку с надписью «ГОСПОДИ, БЛАГОСЛОВИ АМЕРИКУ», типа тех, что были столь популярны во время войны в Персидском Заливе. Футболка туго обтягивала большой живот своего обладателя, и слово «АМЕРИКУ», пришедшееся именно на это место, оказалось сильно растянутым вместе с тканью.
— Мне две бутылки вон того «Абсолюта», — приказал Луис.
Продавец обернулся к полкам с расставленными на них бутылками, а Луис быстро сунул руку в карман темно-синего пиджака, найденного им в шкафу и надетого поверх белой футболки и брюк защитного цвета. Когда же продавец вновь повернулся лицом к нему, выставляя на прилавок затребованный товар, Луис объявил:
— И ещё все деньги из кассы.
Теперь хозяин заведения из-за прилавка разглядывал Луиса, наставившего на него нечто, спрятанное в кармане пиджака. И его это как будто вовсе не удивило. Он поскреб рукой колючую щетину на подбородке и сказал:
— А почему бы тебе тогда не вытащить оттуда свой палец и не засунуть его себе в задницу, пока я сам схожу за ружьем.
Сокрушенно покачав головой, он направился к двери в подсобку. Луис бросился к выходу.
Не слишком удачное начало.
Доехав до конторы Макса Черри, Луис открыл себе дверь ключом, который ещё раньше, утром того же дня, он вытащил у Макса из стола, и вошел. Он был настроен оптимистично, ощущая в себе готовность перейти к решительным действиям. Просто нужно ещё все получше продумать, подойти к делу на полном серьезе. Орделл был прав, терять ему и в самом деле было уже нечего. Луис вернулся к машине и вытащил из багажника монтировку.
