Геннадий Бачериков - Забытый вальс
– Ну, где я такие деньги возьму?
– А тебя что, насильно кто-то сажал играть? Ты же сам, когда занимал, клялся, что деньги вернешь, – резонно заметил ему Славик.
– Ну, я думал, что выиграю.
– Сегодня проиграл, завтра выиграл, но рассчитываться надо. Отыграться хочешь? Давай, только деньги неси или рыжье.
– Чего-чего?
– Ну, золото. Может дома цацки какие есть, золотые?
– Откуда у меня золото-то?!
– Ну не у тебя, у папы, с мамой, у сеструхи, у соседки, в конце концов.
– Это что, воровать что ли?
– А что? Им ни к чему, а ты долг отдашь. Хорошее колечко с камушком или сережки и все. А то можно на улице на гоп-стоп взять. Видишь какую-нибудь овцу с рыжевьем, подожди пока в подъезд зайдет, сам за ней, перышко достань, она тебе все отдаст.
– Ты что, за это же посадят!
– Ну, жизнь такая, сегодня вор гужует, а завтра на зоне срок мотает. Но смотри, неделю мы ждем, а потом или деньги несешь, или кишки на перо намотаем, – весело осклабился Славик, – так что в следующий вторник часика в два здесь же и с деньгами.
Сашка уныло, периодически облизывая языком кончик химического карандаша, написал расписку. На этом Славка с Толяном ушли, а ошарашенный происшедшим Сашка тупо уставился в столешницу.
– Саш, ну что делать-то будем? – тихо спросил Вася.
– Что-что! Откуда я знаю? Да и тебе-то какое дело, не ты проиграл.
– Ты знаешь, а мне показалось, что они мухлюют. Как-то карты он странно тасовал, прямо к рукам у него прилипали, да и карты их были, может меченые?
– Мухлюют! Меченые! Да какая теперь разница.
– Ну, может, они и не придут больше?
– Жди, не придут. Они в соседнем доме оба живут, и знают, где я живу.
– Может, с отцом поговоришь?
– Да ты что, он сам меня убьет. Я в чику как-то раз рубль проиграл, так он когда узнал, до крови бы испорол, если не мать.
– А если с матерью поговорить?
– У нее зарплата шестьсот рублей. Ей, считай, почти полгода работать надо, чтобы эти деньги отдать. Черт, и как все получилось?!
– А давай к Ильдару сходим, посоветуемся, он хоть и дворник, а умный, может чего и придумает.
– Да толку-то что. Хотя ладно, пошли. Ты вроде как ни при чем. А мне он чего сделает?
Ильдар, нахмурившись, выслушал историю, помолчал немного.
– Пословицу знаешь? Отец сына бил не за то, что играл, а за то, что отыгрывался. На выигрыш дурак рассчитывает или фокусник. Я когда молодой был, видел такого. Он себе четыре туза сдавал, когда хотел. А этих я знаю, оба в тюрьме сидели, плохие люди.
– Может в милицию заявить? – несмело предложил Вася.
– А в чем они виноваты? Ты деньги проиграл? – обратился он к Сашке, – Проиграл. Тебя играть заставляли? Нет. Вот если они тебя изобьют или того хуже, ножом поранят, тогда милиция сможет за них взяться. Только, боюсь, тебе такой расклад не сильно понравится.
Немного помолчав, перебирая в руках четки, Ильдар добавил: – Ладно, думаю, что помогу, надо кое с кем поговорить.
– Дядя Ильдар, я отдам вам эти деньги, отдам обязательно, – засуетился Сашка.
– Хорошо, отдашь. Вот работать будешь и отдашь. Не мне, так ему, – кивнул он в сторону Васи, – а может, кому другому поможешь, как мы тебе.
– Почему мы? – удивился Вася.
– Потом объясню, – уклонился от ответа Ильдар.
Вечером, после ужина, Ильдар подозвал Васю и рассказал ему всю историю об оставленных его матерью драгоценностях. Вася подержал в руках тяжеленькую черную коробку, поверхность ее была слегка липкой, с любопытством рассматривал незнакомые тяжелые желтые монеты с царским профилем.
– Боюсь, что Наташи нет в живых, иначе хоть какую-то весточку подала бы. Это все твое теперь, я только совет могу дать. Коробочку эту зашитую не трогай пока. Я ее на всякий случай варом облил, век лежать может. Хотя думаю, никто за ней не придет. Вырастешь, сам решишь, что делать. А монеты можно продать. Есть у меня надежный человек. И Сашке поможешь, и тебе одежда нужна, учиться дальше нужно.
Во вторник, без четверти два Сашка, положив в карман завернутую в газету пачку двадцатипятирублевок, сидел вместе с Васей в скверике. Толян нарисовался возле них неожиданно, как будто его тощая фигура возникла из воздуха.
– Здорово, парни. Ну, как, принесли? – вполголоса спросил он, нервно озираясь.
– Принесли! – с вызовом ответил Сашка, – На, держи, – полез он было в карман.
– Не здесь, не здесь, подходите на пустырь за домом, – быстро проговорил Толян и буквально растворился в кустах сквера.
Ребята направились на пустырь. Проходя по двору они заметили возле одного из подъездов черный «воронок» и нескольких милиционеров.
На пустыре их уже ожидали нервно курившие Толян и Славик.
– Давай деньги, – вместо приветствия выпалил Славик.
Сашка достал из оттопыривавшегося кармана штанов сверток и молча передал его Славику. Тот развернул и отбросил обрывок газеты, пересчитал купюры, метнул быстрый взгляд на Толяна.
С тебя еще тысяча! – заявил Толян.
– Как?! – возмутился Сашка, – Я же три тысячи проиграл.
– Отдал бы сразу, было бы три. За неделю еще долг набежал. Если сейчас еще одну не отдашь, через неделю будет две.
– Да ты что? Где я возьму? Эти и то пришлось занять!
– Ну, вот и еще займешь.
– Все, Вась, пошли отсюда! – заявил возмущенный Сашка и повернулся, намереваясь уйти. Но Славик схватил его за плечо своей здоровенной, густо обросшей рыжими волосами рукой, развернул к себе и коротко без замаха ударил в лицо. Сашка упал на спину, зажав лицо руками. Сквозь пальцы у него начала сочиться кровь, он глухо стонал. Славик два раза ударил его ногой в живот, Сашка скорчился и затих, едва шевелясь.
Вася, остолбеневший было в первую минуту, закричал: – Подождите, что вы делаете!
– А ну, заткнись! А то сейчас свои кишки увидишь, – злобным шепотом, цедя слова сквозь зубы, пообещал Толян, достав при этом из кармана выкидной нож.
План дальнейших действий возник у Васи сразу же, как только Сашка упал после первого удара. Трансформаторная будка находилась возле дома за деревьями в ста метрах от того места, где они стояли.
– Я сейчас принесу, – заторопился Вася, – сейчас, через пять минут, тут недалеко.
– Чего принесешь? – недоуменно спросил Толян.
– Деньги. Тысячу. Тут недалеко, – повторил Вася.
Славик с Толяном недоверчиво переглянулись.
– Ну иди, – нерешительно проговорил Толян, – Только смотри, если увидим, что кого-нибудь навел, я в твоем приятеле успею много лишних дырок понаделать и ноги сделаю. У тебя пять минут. Пошел!
Вася бегом бросился по направлению к дому. Добежав до деревьев, он свернул к трансформаторной будке, достал свой «вальтер», снял его с предохранителя, засунул сзади за пояс брюк, завернул в валявшуюся тут же тряпку пару щепок, придав свертку прямоугольную форму, глубоко вздохнул несколько раз, восстанавливая дыхание после пробежки, и направился обратно. Он не собирался никого убивать, но в голове у него почему-то безостановочно крутились три слова: – Суки! Скоты! Сволочи! – а со дна души поднималась холодная ярость и желание вот так же бить ногами Толяна и Славика.
Не доходя десяти метров до уже спокойно курившей парочки, он протянул им издали левой рукой сверток, как будто бы подтверждая, что беспокоиться не о чем, вот они, деньги. Физиономия Толяна при этом расплылась в довольной усмешке. А уже через секунду Вася, отбросив сверток, правой рукой выхватил «вальтер» и, направив его в сторону стоявших парней, во весь голос закричал: – Суки! Скоты! Сволочи! А ну, руки вверх! И если только дернетесь, убью!
Оторопевшие Толян и Славик моментально подчинились его команде. Тут Вася замешкался, он не знал, что делать дальше. Надо было помочь Сашке, но в то же время желание отомстить не позволяло ему безнаказанно отпустить двух этих гадов.
Толян, уловив этот момент, с наигранной усмешкой сказал: – Ну, хорош, пошутили, и будет. Все, у нас никаких предъяв к вам нет. Давай, расходимся и все.
Может в самом деле, они так бы и разошлись, но Славику вдруг показалось, что пацан просто берет их на понт, не походил он на крутого бойца, который спокойно мочканет кого угодно, а может и пистолет у него не заряжен. И Славик бросился к Васе.
Первый же выстрел остановил и согнул его. Второй свалил остолбеневшего Толяна, так и не успевшего опустить руки. И дальше Вася по очереди стрелял то в одного то в другого, подходя все ближе к дергающимся на земле телам, пока в обойме не кончились патроны.
Потом он отбросил ставший уже ненужным пистолет, из глаз у него вдруг потоком хлынули слезы, он подбежал к Сашке, присел перед ним, стал тормошить его, тот не шевелился. И тогда бросившаяся в голову ярость подняла Васю на ноги, и он, не помня себя, подбежал к лежавшим неподалеку друг от друга Толяну и Славику и стал по очереди пинать их ногами, выкрикивая все бранные и матерные слова, какие только приходили ему в голову. А от дома уже бежали несколько людей в милицейской форме.
