Марио Пьюзо - Шесть могил на пути в Мюнхен
Каковы бы ни были его мотивы, но мятные пастилки были настоящие, кусочки шоколада — тоже. А вода и сигареты — вообще драгоценнейший дар. Майкл запомнил эти дары. Они помогли ему продержаться, а потом и выжить. Так почему не оставить Паджерски в живых? Этот жизнерадостный толстяк проявлял такой неподдельный интерес ко всему, что касалось материальных сторон бытия. Он испытывал явное физическое удовольствие от еды, питья и даже от пыток, применяемых при допросах. Он смеялся, увидев, как Эрик Фрейслинг заходит Рогану за спину, чтобы выстрелить ему в затылок. Паджерски счел это забавным.
Роган вспомнил и еще кое-что. Тот первый допрос в Мюнхенском дворце правосудия, когда они включили запись с дикими криками Кристин. Роган плакал и бился в агонии; а Паджерски, выходя из зала с высокими сводчатыми потолками, шутливо бросил ему: «Да расслабься ты, успокойся. Я заставлю твою женушку кричать не от боли, а от наслаждения».
Роган вздохнул. Они все прекрасно играли свои роли. Всякий раз им удавалось обманывать его. Они ошиблись лишь раз. Не сумели добить его. И вот теперь настал его черед. Призрак прошлого, он нес с собой муки и смерть, видел и знал все, им же оставалось лишь трястись от страха и гадать, что будет дальше.
Глава 14
В тот же вечер Роган отправился со Стефаном Вростиком в кафе «Черная скрипка». Именно такое заведение он представлял себе любимым местом встреч Венты Паджерски. Еда хорошая, порции щедрые. Напитки крепкие и дешевые. Официантки все до одной миловидные, грудастые, веселые, смело заигрывают с клиентами и не упускают случая подставить тугие круглые попки, чтобы их ущипнули. Аккордеонист наигрывает веселую мелодию, в воздухе плавает густой синеватый табачный дым.
Вента Паджерски появился ровно в семь вечера. Он ничуть не изменился за все это время, ведь животные, достигшие зрелости, не стареют, по крайней мере, до тех пор, пока не одряхлеют окончательно. А Вента Паджерски был животным. Ущипнул официантку за задницу так сильно, что та взвизгнула от боли. В один прием осушил высокую кружку пива, глотал и глотал безостановочно и жадно, а допив, смачно выдохнул. Затем уселся за большой круглый стол, зарезервированный специально для него, и вскоре оказался в окружении приятелей. Они хохотали, шутили, пили французский коньяк бутылками. А затем блондинка-официантка принесла и поставила на стол продолговатую резную коробку с шахматами. Сияя радостным предвкушением, Паджерски открыл коробку и стал доставать и расставлять фигуры. Затем повернул к себе доску той стороной, где стояли белые, получив тем самым преимущество первого хода, не дав противнику права выбора, как обычно полагалось при игре. В этом был весь венгр.
Роган с Вростиком наблюдали за столом Паджерски весь вечер. Тот играл в шахматы до девяти и все это время пил. Ровно в девять блондинистая официантка унесла доску с шахматами и начала подавать ужин.
Паджерски ел с таким аппетитом! Подносил тарелку с супом ко рту, чтобы выхлебать оставшееся. Вместо вилки он использовал огромную ложку, совал целые горы пропитанного соусом риса в свою необъятную пасть. Пил вино прямо из бутылки с нескрываемой жадностью. А закончив с трапезой, несколько раз рыгнул, громко, на весь зал.
Затем Паджерски расплатился, в том числе и за своих гостей, снова ущипнул официантку за задницу, потом дал ей щедрые чаевые скомканными банкнотами. Запихнул ей деньги за вырез платья, чтобы заодно пощупать грудь. И все кругом мирились с таким его поведением — то ли потому, что он нравился им, то ли боялись. Приятели потянулись следом за ним на выход, вышагивали по темным улицам, взявшись под руки, громко болтали. Проходя мимо открытого кафе, где музыка выплескивалась на улицу, Вента Паджерски по-медвежьи сгреб в объятия первого попавшегося под руку дружка и неуклюже исполнил несколько па вальса.
Роган и Вростик следовали за этой шумной компанией до тех пор, пока она не скрылась за дверьми здания с красивым каменным фасадом. Вростик поймал такси, и они поехали в консульство. Там он дал Рогану досье на венгра.
— Вот, почитайте, — сказал он. — Найдете здесь недостающую информацию, помимо того, что удалось наблюдать в кафе. Не можем же мы следовать за ним повсюду. Да и особой необходимости нет. Так он проводит каждый вечер.
Досье было коротким, но достаточно информативным. Вента Паджерски являлся офицером венгерской службы государственной безопасности. Весь день трудился в административном здании муниципалитета, там же находилась у него и квартира. И офис, и квартира охранялись. Из здания он обычно выходил ровно в 6:30 вечера, но не один, а всегда в сопровождении охранников в штатском. Из той толпы, что разгуливала с ним сегодня по вечерним улицам города, по крайней мере, двое были его телохранителями.
Вента Паджерски был единственным из его семерых мучителей, кто продолжал исполнять ту же работу. Обычные граждане, заподозренные в подрывной деятельности против государства, загадочным образом исчезали в его конторе, и их больше никто никогда не видел. Его считали ответственным за похищение западногерманских ученых. Паджерски входил в список тех, кого Запад хотел ликвидировать, и занимал в нем далеко не последнее место. Роган мрачно улыбнулся. Только теперь он понял, почему Бейли захотел с ним сотрудничать и почему Вростик так настаивал, чтобы каждый шаг согласовывался с ним. Репрессии, которые вызовет убийство Паджерски, потрясут весь Будапешт.
Досье так же объяснило, в какое именно здание входил Паджерски вечером вместе с друзьями. Там находился самый дорогой, можно даже сказать, эксклюзивный бордель, известный не только в Будапеште, но и во всех странах за железным занавесом. Обласкав каждую девушку в гостиной, Паджерски поднимался наверх, прихватив с собой для любовных утех как минимум двух девиц. Час спустя он выходил на улицу, попыхивая толстой сигарой, сытый и довольный, как медведь, готовый впасть в спячку. Но внутри борделя и на улице охранники старались держаться к нему как можно ближе, не мешая при этом его забавам. Нет, здесь его тоже не возьмешь.
Роган закрыл папку, поднял глаза на Вростика.
— И давно ваша организация пытается его убить? — без обиняков спросил он.
Вростик изобразил недоумение.
— С чего это вы взяли?
— Да все в этом досье, — сказал Роган. — Чуть раньше сегодня вы попытались произвести на меня впечатление, несли всю эту чушь о том, какой вы большой босс в данной операции. И я чуть было в это не поверил. Но вы не мой босс. И отныне я буду сообщать вам только то, что считаю нужным. Также рассчитываю на то, что вы вытащите меня из страны после того, как я прикончу Паджерски. Но это все. И еще позвольте дать вам один полезный совет. Не вздумайте играть со мной, чтобы никаких этих хитрых ходов и штучек, которыми славится разведка. Иначе я убью вас, как Паджерски. Даже скорей. Он больше мне нравится. — И Роган одарил собеседника холодной угрожающей улыбкой.
Стефан Вростик так и залился краской.
— Я вовсе не хотел… чем-то обидеть вас, — пробормотал он. — Я хотел как лучше.
Роган пожал плечами.
— Не для того я проделал весь этот путь, чтобы мной вертели и крутили, как марионеткой. Это я буду таскать для вас каштаны из огня; это я собираюсь прикончить Паджерски. Но даже не пытайтесь впредь давить на меня. — Он поднялся из кресла, подошел к двери. Вростик последовал за ним и проводил до выхода из консульства. Протянул на прощанье руку, но Роган сделал вид, что не заметил этого, и молча вышел.
Он сам не понимал, почему так резко говорил с Вростиком. Возможно, из-за ощущения, что лишь по чистой случайности, из-за несовпадения времени и места, Вростик не был одним из семерых его мучителей в Мюнхенском дворце правосудия, в той страшной комнате с высокими сводчатыми потолками. Он не доверял этому человеку. Ведь тот, кто напускает на себя столько самоуверенности из-за пустяков, наверняка человек слабый.
Итак, Роган решил не доверяться больше никому и сам начал составлять досье на Паджерски, исходя из личных наблюдений. На протяжении шести дней он захаживал в кафе «Черная скрипка» и следил за каждым жестом и шагом Паджерски. Все указанное в досье подтверждалось до мелочей. Но Роган заметил и нечто такое, чего в досье не было. Паджерски всегда и во всем искал преимущества. К примеру, в шахматы он постоянно играл только белыми, разворачивая к себе доску решительным жестом, без всякого розыгрыша фигур. Еще у него была привычка нервно почесывать подбородок заостренной короной шахматного короля. Роган также заметил, что доска с фигурами является собственностью «Черной скрипки» и что другим желающим ее не дают до тех пор, пока Паджерски не закончит игру.
Венгр постоянно проходил мимо кафе, откуда доносилась милая его сердцу музыка, и всякий раз при этом по-медвежьи неуклюже пускался в пляс. При этом он отходил вперед от основной группы с охранниками ярдов на тридцать, до угла улицы, куда затем сворачивал. Получалось, что примерно с минуту он оставался вне поля зрения охранников, один-одинешенек и вполне уязвим. Вростик оказался не столь уж замечательным агентом, подумал Роган, раз эта минута никак не отражена в его досье. Если только о ней не забыли упомянуть специально.
