Павел Астахов - Квартира
— Э-э-э, не-е-е-ет! Я тебе засыплю! Значит, так. Ящик этот порубить на дрова и сегодня же отдать моему повару — пусть топит печку. Неудобный, сука. Корявый какой-то, жесткий. Надо будет со временем другой подыскать. А яму? Яму выровнять. Пусть стоит открытой. Сделать над ней склеп. Откроем фамильный Пантеон. Все оформить на имя Гора Поклонского.
— Простите? На чье имя? — управделами подумал, что ослышался.
— Глухой? Я сказал «ГОР»! Понятно? Главная Охрененная Рожа! Это теперь мое имя. Подготовь заявление в загс и чего там еще? Объявление в газету, что ли? В общем, сделай так, чтобы все узнали, что вчера Игорь сдох, а ныне родился Гор. И всем сообщи. А, не дай бог, кто ошибется — будет у меня склеп охранять. И еще… когда будет готов мой Пантеончик, высечь надпись: «Здесь покоится дух Великого Гора поклонского». Ясно? Ну и вперед! Действуй. Так. К машинам! — скомандовал новорожденный Гор и огромными шажищами двинулся по кладбищу.
На выходе несколько журналистов защелкали фотокамерами. Поклонский в этот раз сильно не афишировал своего погребения, но на вспышки отреагировал профессионально. Остановился, попозировал пару минут, показал ровные крупные зубы и прыгнул в свой микроавтобус. Здесь у него было все необходимое. Душ, кровать, стол, компьютер, телевизор, спутниковая связь, кофеварка, Интернет, кинотеатр, гардероб, любимые тапочки и даже массажное кресло.
Процессия двинулась прочь от кладбища. Впереди ехал броневик охраны, затем дом-автобус начальника, за ним «Реанимобиль» и красный джип с надписью «Пожарная охрана». Замыкал процессию еще один броневик охраны. Поклонский, несмотря на все свои чудачества и тягу к экстриму, страшно заботился о своем здоровье и безопасности. Считая себя человеком законопослушным, он всюду за собой возил «Скорую помощь» в качестве аптечки. Соответственно, машина пожарной охраны с лихвой восполняла роль огнетушителя, а прочитав где-то о том, что более восьмидесяти процентов пострадавших в различных катаклизмах людей гибнут от внезапной остановки сердца, он потребовал во всех помещениях и автомобилях возить с собой переносные дефибрилляторы.
И все-таки главной угрозой человеку Гор Поклонский считал не пожар, не аварию и даже не остановку сердца; главной угрозой было поражение в бизнесе. Именно поэтому он довольно болезненно пережил укор Ковтуна по поводу оставшейся без квартиры семьи каких-то Губкиных-Шмубкиных. Министр-то дело замял, но Поклонский был уверен: прокол с Губкиными ему еще аукнется. Лохи тоже умели учиться на ошибках и даже делились опытом, и тот прецедент, что создала эта семья, призвав в качестве соответчика Ковтуна, завтра повторят сотни и сотни других инвесторов, а послезавтра весь этот сектор бизнеса придется сворачивать ввиду отсутствия основного производственного сырья — лохов.
Бизнес вообще менялся крайне стремительно, и Поклонский понимал: жилые комплексы, торговые центры, склады и терминалы — все это давно пора оставить в прошлом. Ему нужен был суперпроект. Амбициозный, громкий, даже дерзкий.
«Например, огромная башня рядом с Кремлем…»
Естественно, влезть в ближайшие к Красной площади переулки было невозможно. Там, где не отметились родственники мэра, засели федералы и силовики. А новый крупный проект был катастрофически необходим. Одно лишь бумажное согласование безо всяких эРПээМ и ПэПээМ уже повышало капитализацию всего холдинга Поклонского в несколько раз, и тогда он сможет посылать в жопу даже тех, у кого нет десяти миллиардов.
Он улыбнулся амбициозным мыслям. Стоило пробиваться, набивать шишки, гнуть шею много лет для того, чтобы теперь стать девелопером номер один в стране. Хотя, строго говоря, Поклонский родился вовсе не в России, а в тогда еще союзной республике Украина. Правда, со временем эту страницу биографии он тщательно маскировал. При этом всегда в анкетах и в личных беседах говорил, что является коренным петербуржцем. Что поделаешь?! Мода на питерский регион существуют во власти уже почти десяток лет. И, видимо, не скоро закончится. По крайней мере, Поклонскому это не раз помогало.
Мелодичный телефонный звонок вывел Поклонского из размышлений.
— Игорь Михайлович?
Судя по голосу, главный финансист был встревожен. К тому же он не присутствовал на кладбище и обратился к начальнику «по-старому». Новоиспеченный Гор сделал скидку:
— Что тебе, мой финансовый бог? У нас дебет с кредитом сходятся?
— Кредит и дебет сходятся. Что им станется?! У нас другие проблемы. Подходят платежи сразу по трем крупным кредитам. Общий объем полтора миллиарда евро. А на текущих счетах только мои слезы и ваши амбициозные заявления.
Финансист был очень неэмоционален. Но даже в его сухой речи слышались напряжение и опасение. А бояться было чего. Кредиторы постепенно утомлялись безумными проектами Поклонского и с ужасом считали потраченные на развлечения типа «полет в стратосферу на солнцеплане» средства. Если бы не огромная кредиторская задолженность, им было бы абсолютно наплевать на его увлечения. Но бремя долгов серьезно припирало его бизнес и банки. Как метко выразился отец Тома Сойера знаменитый юморист Марк Твен, «банкир — это человек, который с удовольствием одолжит вам зонтик в солнечную погоду. Но тут же заберет его обратно, лишь только закрапает дождь». А в воздухе который месяц витало ощущение надвигающегося кризиса недвижимости.
Поклонский следил за его развитием крайне внимательно. Крупные ипотечные фонды за океаном уже рухнули, пока не задев русских девелоперов. Но плашки домино уже начали свой фатальный отсчет, и волна неизбежно приближалась к российской строительной индустрии. Основной задачей в этой ситуации было раздобыть денег на любых условиях для того, чтобы закончить то, что можно быстро завершить. Либо заморозить все то, что невозможно закончить в ближайшее время. Это и было целью для тех, кто собирался выжить. Но не для Поклонского.
Игорь, а ныне Гор Поклонский решил пойти ва-банк и раздуть кредитный пузырь еще больше. Как ни странно, это не только было возможно, но и обещало при условии грамотной работы с банками абсолютный успех. Поклонский закусил губу:
— А что им надо?
— Что? Ясное дело «что»! Денег им надо! И не мало! Стоят в очереди, ложками стучат. Ну, так что им сказать?
— Сказать? А давай-ка лучше предложим дать нам еще денег.
— Что-о-о? Вы серьезно? — Сарказм главного финансиста передавался даже по телефону. — Только тогда на роль вашего финансового консультанта пригласите министра Кудрина. А адвокатом возьмите себе генерального прокурора. Да… и еще: поменяйте ваш автобус на танк. И лучше из него не выходите.
— Ладно, не ссать! Мы и не из таких передряг вылезали. Вспомни, как из Питера слиняли. Они же нас реально съесть хотели. Расчленить, закатать в тушенку и сожрать. А мы им «Кремль, Москва, правительство, Нацпроекты, Госзаказы». Вспомни! Мы им в уши нассали, а они умылись. Да еще чуть не передрались, кто первый будет нам продолжать бабки инвестировать.
Финансист молчал. Все так и было.
— К нам кредиторы с ножом к горлу, — продолжил Поклонский, — а мы ножичек выкупим, а господам кредиторам предложим процент повыше, новые вложения и перспективы. Они все жадобы!
— А не поубивают к такой матери? — засомневался финансист.
— А что с мертвого девелопера взять-то? — рассмеялся Поклонский. — Нечего! Бумажки, чтоб вытереть сам знаешь что. Ха-ха-ха. Так что готовь обоснование на строительство в центре Москвы нашей башни «Император»!
Финансист глотнул. Идея этой башни была столь же дерзкой, сколь когда-то — знаменитые сталинские высотки, но куда «Императора» пристроить, так и не было решено, — в центре Москвы столь титаническое сооружение мешало бы всем.
— Хм. «Император», говорите. Что ж, я-то все подготовлю, но вот вопрос: кто вам позволит поставить это чудовище? Тут одного, говорят, закатали в бетон лишь за то, что он рядом с президентской дачей пикники устраивал с салютами. А вы решили построить домину выше Спасской башни и оттуда плевать вниз? Что-то меня гложут сомнения.
— Ну… — протянул Поклонский, — с таким настроением слона не продать. Ты лучше посмотри, что вокруг творится. Валя вон строит Шишкин дом в самом центре Питера и — ничего; такую кукурузину заложили, что из Москвы будет видно. Всех зеленых, красных и голубых заткнула. Общественники умылись, собственными плакатами подтерлись и засунули языки, сам знаешь куда. «Газпром» тоже никого не стесняется. Я уж про Михалыча и Лену с их «Сити» и не говорю. Пилят и пилят свой кусок. А я, что же, рыжий?
— Неудачное сравнение, Игорь! — отрезал финансист.
Волосы Поклонского действительно имели рыжеватый оттенок, особенно если смотреть на него после первых ярких солнечных дней, когда он покрывался сплошь веснушками, а копна непослушных волос отливала ржавым золотом.
