Владимир Колычев - Невеста мафии
– Вечером, в начале десятого.
– И труп в это примерно время образовался… Экспертиза точное время установит. А нужна ли она, эта экспертиза?
– В смысле?
– В смысле посадят тебя, как пить дать. А, как говорили римляне, лучше оправдать сто виновных, чем осудить одного невиновного. Тем более, я хорошо тебя знаю… Так давай, колись, за что Свирцеву могли убить?
Я постарался скрыть ухмылку. Олег и сам прекрасно знал, за что ее убили и как она попала ко мне. Но раз он устроил этот водевиль, я должен был подыграть ему. Возможно, мой арест не входит в его планы. Может, он хочет подцепить меня на крючок шантажа. Тогда он поможет мне избавиться от трупа, а я взамен откажусь от давления на Горожанова. Бредовые мысли. Но ведь и ситуация им под стать. В моем положении трудно чему-либо удивляться.
– Она была в сговоре с Горожановым. Возможно, она и убила Шрама. Один укол, и все… А Горожанов ее за это мог убить. Со свидетелями он расправляется лихо. Ну, тебе это известно. Один Берестов чего стоит…
– Значит, Свирцеву Горожанов не похищал.
– Ну, буквально, нет. А фигурально можно считать, что да. Запудрил девчонке голову, посадил ее к себе в машину… И теперь я знаю, куда он ее отвез. На тот свет.
– Ага, транзитом через твою постель…
– Ты же знаешь, что я ни в чем не виноват.
– Откуда я могу это знать? Есть предположение, что тебя подставили, всего лишь предположение… Стеклов, сторожа на кладбище, Берестов, этот, который Шрам, Свирцева вот. Теперь вот и тебя выводят из игры… Твое счастье, Петрович, что я тебя хорошо знаю… Что делать будем?
– Что?
– Труп вывезти отсюда надо.
– Как?
– У тебя коробка какая-нибудь есть?
Олег многозначительно смотрел на мой телевизор с довольно внушительным на вид экраном. А ведь коробка от него до сих пор лежала на балконе.
– Поищем. А что?
– Говорю же – труп вывезти надо.
– Куда?
– За город… Мы не бандиты, закапывать не будем. В реку сбросим. Там с нее микрочастицы с твоей постели смоет и пыль бумажную от коробки…
Меня бы очень поразило поведение Олега, если бы я не знал, в какую игру он играет. Невозможно было представить, чтобы он пошел на должностное преступление ради меня, в его глазах простого смертного. Но я-то уже догадался, какую цель он преследует.
– Ну что, попробуем? – спросил он, в стартовом порыве передернув плечами.
Я достал с балкона коробку, вытряс из нее полиэтиленовую пленку, пенопластовые транспортировочные подкладки. Даже протер ее изнутри влажной тряпкой, чтобы убрать пыль.
– Больше я к тебе, Петрович, ни ногой, – сказал Олег, взглядом показав мне, что я должен взять труп за ноги.
Я лишь усмехнулся в ус. Он вообще ко мне домой ни разу не приходил, а тут его сам черт сюда занес. И разве ж я поверю, что это простое совпадение?
Мы сгрузили тело на пол, а дальше начался цирк. Покойная Свирцева никак не хотела становиться гуттаперчевой гимнасткой и лезть в коробку. То так ее в коробку сунем, то так, но всякий раз то рука наружу вылезет, то нога… Но в конце концов мы все же смогли затолкать ее в картонный ящик, запаковать его и для верности обмотать скотчем.
– Ты давай здесь пока приберись, а я к машине схожу, – сказал Олег. – Сиденья сзади разберу… Давай, давай.
Он ушел, а я побросал в стиральную машину постельное белье, включил ее. Собрал диван, протер полы. А когда открылась дверь, вздрогнул. Олег мог быть не один, за ним в квартиру могла ввалиться группа захвата. Самый лучший момент, чтобы взять меня с поличным. Вот, дескать, от трупа избавлялся…
Но Семиряднов был один. И помог мне снести тяжеленную коробку вниз, погрузить ее в салон своей машины.
– Ну, думаю, досматривать нас не станут, – натянуто, с бледным видом улыбнулся он. – Корочки у нас есть. Едем на важное и очень ответственное задание. Телевизор начальнику отвезти.
– Пропавший телевизор, – уточнил я.
– Почему пропавший?
– Потому что раздулся, как протухшая тушенка…
– Тушенка не тушенка, а завонять может. Поехали, пока не началось.
Только мы выкатились со двора, как навстречу нам проехал милицейский «уазик» с включенными проблесковыми маячками, но без сирены.
– Уж не по твою ли душу? – спросил Олег.
– Вряд ли, – сказал я, спрятав едкую ухмылку.
Если бы меня хотел подставить кто-то другой, я бы еще мог подумать, что наряд едет с обыском в мою квартиру. Так, мол, и так, в квартире такой-то слышны крики, кого-то убивают, не могли бы вы проверить… Но я-то знал, кто организовал этот спектакль с «хорошим» концом. Олег помогает мне избавиться от трупа и тем самым становится моим пособником. Мы теперь связаны с ним одной цепью, и он сможет попросить меня отстать от Горожанова…
На выезде из города нас остановили на посту милиции, но молоденький лейтенант даже не стал подходить, увидев майорские погоны водителя. Мы продолжили путь, проехали несколько километров по шоссе, свернули к реке, остановились на безлюдном берегу и под прикрытием ивовых зарослей сбросили труп в воду.
Покойница сначала утонула, но потом всплыла в нескольких метрах от места, где мы ее сбросили. Из воды выглядывали только вьющиеся волосы и спина. Неспешное течение потихоньку относило труп от берега, увлекало за собой. В том, что произошло, не было моей вины, и все равно горький спазм сжимал горло.
– Ее в город несет, – через силу выдавил я.
– Все правильно, – кивнул Олег. – Там ее найдут, похоронят как человека…
Он стоял рядом со мной, чуточку, всего на полкорпуса позади. В таком положении он мог нанести мне удар в спину, чтобы отправить вслед за Свирцевой. Но мое чутье молчало, хотя разум заставлял меня быть начеку. Периферийным зрением я отслеживал движения Семиряднова, хотя и не верил в то, что он сможет нанести удар. А ведь я знал, что он предатель… Иной версии у меня просто не было.
– Сначала уголовное дело возбудят, – предрек я.
– И следствие будет.
– Горожанова привлекут.
– Тем лучше для тебя. Будем отрабатывать эту версию, – как о чем-то само собой разумеющемся сказал он.
Но это вовсе не показалось мне странным. Слова словами, а на деле, кроме Лидочки, никто не видел, что Свирцева уезжала с Горожановым. Значит, взятки с него гладки… Вот если бы Лидочку найти. Но как?
Решение созрело столь внезапно, что я не успел даже осмыслить его, прежде чем мое тело пришло в движение. Я подсечкой сбил Олега с ног, перевернул его на спину, одной рукой схватил за горло, а другую, сжатую в кулак, занес над ним.
– Где Лида, гад? Где она? Что с ней?
Семиряднов потрясенно глядел на меня и мотал головой. Говорить он не мог, потому что я крепко пережал ему горло.
Тогда я вскочил на ноги, выдернул из кобуры свой «макаров», наставил на него ствол.
– В последний раз спрашиваю, где Лида?
– Ты псих, Петрович! – возопил майор. – Я с тобой как человек!
– Ты не человек, ты клоун! Думаешь, на крючок меня взял? А дудки! Я и тебя к стенке, и Горожанова! Так ему и передашь!.. Если живой отсюда уйдешь… Где Лида?
– Да не знаю я, где твоя Лида! И Горожанова знать не знал!.. Тебе лечиться надо, Петрович!.. Ну не делай людям добра, не получишь зла!
Я уже осознал, что сильно переборщил с методами физического воздействия. И так же ясно понимал, что не смогу убить Семиряднова.
– Пошел отсюда, козел! И передай своему Горожанову, что, если с Лидочкой что-то случилось, я его своими собственными руками!.. И тебя заодно с ним!.. Пошел, я сказал!
Олег больше не пытался объяснять мне, что не знает Горожанова. Но направление на психлечение выписывал вслух на всем пути к машине.
– Идиот! – крикнул он, захлопнув за собой дверцу.
Стартовал он так лихо, что заднее колесо сдвинулось с пробуксовкой, сорвав при этом травяной дерн и оставив на открытом суглинке след протектора. А в нескольких метрах от меня лежала на боку коробка. Какие-никакие, а улики.
– Недоносок! – бросил я вслед уехавшему предателю и принялся уничтожать следы нашего с ним здесь пребывания.
Олег действительно совершил большую глупость. Он помог мне избавиться от трупа и тем самым стал соучастником преступления. Да, мы были связаны теперь с ним одной цепью, но ведь если сяду я, то и он тотчас последует за мной. Мне, конечно, от этого будет не легче. Может, он на то и рассчитывал, что я не захочу тонуть, дабы тем самым утопить его самого. Но и сам он ничего не сможет сделать, если я возьму Горожанова за горло. Не станет же он мне во вред признаваться в том, что стал соучастником преступления. Могущественный дядя, возможно, заступится за него, поможет избежать наказания, но в любом случае на успешной карьере можно будет ставить крест. Вот и скажи теперь, чего добивался Семиряднов на пару со своим сообщником Горожановым?
Домой я возвращался на попутке. Остановил «КамАЗ», но козырять удостоверением не стал. Мало ли, вдруг следствие по делу Свирцевой выйдет на водителя, спросит, кого в этот день он подбирал с этого места. В лицо он, может, меня и не запомнит, а фамилию точно не упустит: уж очень она у меня заметная.
