Ева Ланска - WAMPUM
Соня заерзала на кушетке. Ей вдруг стало неудобно. Неудобно лежать на диване. Неудобно в своей одежде. Она натянула рукава свитера на запястья, поправила джинсы. Но это не помогло. Ей по-прежнему было плохо. Вдруг она привстала на кушетке, обернулась и посмотрела на Петра Львовича полными слез глазами.
– А бывает такое, что после выпитых трех бокалов шампанского, наступает состояние аффекта, и, когда приходишь в себя, невозможно восстановить события нескольких часов?
Петр Львович недовольно нахмурился. Правила психоаналитических сессий не предусматривали визуального контакта врача с пациентом.
– Вам неудобно лежать?
Соня поняла намек. Психоаналитик обязан оставаться «за кадром». Она должна признаться в своих страхах прежде всего себе.
– Такие состояния аффекта называются патологическая интоксикация. Если бы ваша психика была подвержена такому нарушению, вы бы знали об этом к тридцати годам. Вы пьете в компаниях? На праздниках?
– Нет. Я могу в компаниях пригубить вина. Но это бывает крайне редко. В основном на праздниках.
– Но недавно вы пили шампанское…
– Да. Мне было так невыносимо… опять подчиняться чужой воле… я искала в алкоголе расслабления, помутнения сознания…
– Или саморазрушения?
Ком подступил к горлу Сони так быстро, что она не успела справиться с потоком слез, которые потекли ручьями по ее щекам.
– Он издевался надо мной… Он просто издевался… Мне некуда было деться… Я ему подчинялась… Как тогда, много лет назад… Я его ненавидела… Но я не хотела его убивать… Я не помню… Я ничего не помню… Мне страшно… Я устала… Я хочу исчезнуть, как отец… Он же мог! Значит, и я смогу! Я запуталась… Я очень запуталась… Я ничего не понимаю… Мне кажется, КГБ убил папу… А он убил маму… А я Руслана…
Соня рыдала в голос. Впервые за все сеансы она была благодарна Петру Львовичу за то, что он сидел за спиной и не видел ее истерики.
Психоаналитик незаметно положил пачку с салфетками на кушетку у плеча Сони.
Андрей вернулся в свою квартиру, держа в руках два чемодана. Большая матерчатая сумка висела у него на плече. Сгрузив багаж на пол, Соболев достал из одного чемодана радар-прослушку, напоминающий фоторужье. Андрей надел наушники, подошел к окну, распахнул его и стал водить радаром по окнам здания напротив. Он прислушивался, пока в наушниках не раздался голос женщины, очевидно, говорящей по телефону. Звук отражался в стекле окна и улавливался радаром.
Убедившись в том, что аппарат работает, Андрей направил его на соседний балкон. В квартире было тихо. Сони не было дома.
Соболев подошел к стене, отделяющей его от квартиры Сони, и стал постукивать по ней, прислушиваясь к звукам. Потом взял отмычку и направился на лестничную площадку. Убедившись в том, что вокруг тихо и безлюдно, Андрей ловко открыл дверной замок и вошел в квартиру Сони. Аккуратно захлопнув за собой дверь, оперативный работник прошел в комнату и стал перед большим зеркалом, висящим посреди стены, разделяющей их квартиры. Он достал из кармана куртки рулетку и замерил зеркало. Потом он принялся стучать и прослушивать стену.
Лежащий на кровати ноутбук привлек внимание Андрея. Он достал из внутреннего кармана матерчатую перчатку, надел ее на правую руку, включил компьютер и вставил в него «флэшку». Пока все имеющиеся в ноутбуке файлы сгружались, Андрей прикрепил к ноутбуку крохотное устройство, позволяющее видеть все, что происходит на мониторе на другом, отдаленном компьютере.
Соболев достал крошечный фотоаппарат из внутреннего кармана куртки и начал снимать все подробности интерьера гостиной, ванной и кухни, вплоть до содержимого кухонных шкафов и холодильника. Захватив флэшку и выключив компьютер, он удалился из квартиры объекта также тихо, как и зашел в нее.
* * *Соня припарковала машину во дворе дома, когда уже стемнело. Выключив зажигание, она устало опустила голову на руль. Поймав себя на мысли, что она совсем не хотела идти в свою еще недавно нашпигованную прослушивающими устройствами квартиру, Соня автоматически подняла глаза на свои окна на семнадцатом этаже – и вдруг в ужасе замерла. В окне ее квартиры горел свет. Соня схватила сумку, выскочила из машины и побежала к подъезду.
Соне казалось, что лифт ехал предательски медленно. В голове у журналистки рождались нехорошие мысли: в ее квартиру могли пробраться воры. Ценностей Соня дома не держала, но файлы, хранящиеся в ее компьютере, были для нее бесценны. Соня редко работала в офисе и, даже когда приезжала в редакцию, всегда пользовалась своим ноутбуком. В нем были материалы по всем статьям и колонкам за последний год. Она нередко обращалась и к своей электронной базе данных с именами и фактами, и к своим предыдущим версиям преступлений, ссылаясь на них в новых материалах. Но самое дорогое, что было в компьютере, это ее стихи. Соня хранила свое увлечение втайне. Она считала, что столь лирически-романтическое хобби не сочеталось с ее амплуа железной леди, и поэтому скрывала свой талант от всех.
У Сони холодела в жилах кровь от мысли, что у нее дома может быть обыск. Теоретически она могла числиться в списках подозреваемых по делу об убийстве Брызоева, хотя бы потому что была лично знакома с ним. А еще Соня не была уверена в том, что она не попалась на какую-нибудь камеру видеонаблюдения. Они могли быть установлены у Руслана дома.
Лифт приближался к семнадцатому этажу, и Соня, убедившая себя, что арест неминуем, мысленно прощалась со свободой. Обиднее всего Соне было от осознания, что, если ее арестуют, она так и не узнает истории своей семьи. Она так и не поставит точку в бесконечных ожиданиях и поисках своего отца.
Двери лифта раскрылись, словно кулисы в театре перед новым представлением. На лестничной площадке сидел Андрей. В руках у него была дрель. Он был весь покрыт белым слоем асбестовой пыли. Его лицо выражало отчаяние. Соня с недоумением посмотрела на соседа, потом на закрытую дверь в свою квартиру. Дверь в квартиру Андрея была настежь открыта. Из нее валила белая пыль.
– Что случилось? – на всякий случай, Соня подергала за дверную ручку в свою квартиру, чтобы убедиться, что дверь заперта.
– Простите меня, пожалуйста, – Андрей имел жалкий вид. – Я устанавливал домашний кинотеатр, мне надо было просверлить пару дырочек, а стена не выдержала.
Соня смотрела на Андрея одновременно со строгостью и раздражением.
– Какие дырочки? О чем вы говорите? Вы можете мне сказать, что произошло?
– Отвалился кусок стены между нашими квартирами. По-моему, у вас разбилось зеркало.
Соня издала громкий стон и закатила глаза к потолку.
– Час от часу не легче! – она поторопилась открыть дверь в свою квартиру.
– Я возмещу вам убытки. Пожалуйста, не расстраивайтесь. Я куплю вам такое же зеркало или даже лучше.
Соня открыла дверь и увидела громадную дыру в стене между квартирами. Зеркало валялось на полу, расколотое на несколько частей. В воздухе висела белесая пыль.
– Говорят, что это плохая примета, – тихо произнесла девушка, глядя на то, что осталось от ее зеркала.
– Это если посмотреться в него, – Андрей вошел в квартиру Сони без приглашения, на правах виновника происшествия. – Пожалуйста, дайте мне возможность исправить случившееся.
Соня перевела уставшие глаза на запыленного Андрея.
– Как вы себе это представляете?
– Я все исправлю. Я уже позвонил рабочим. Они едут. Пока они будут восстанавливать стену, я съезжу в магазин и куплю вам зеркало. А потом все уберу здесь. – Андрей посмотрел на Соню и вдруг улыбнулся. На запыленном лице, его зубы казались невероятно белыми.
Соне вдруг стало весело. То ли оттого, что ее новый сосед, разгромив ее квартиру, еще имел наглость улыбаться. То ли оттого, что ни один из предполагаемых ею вариантов развития событий, не оправдался. То ли оттого, что последнее время каждый день ее жизни напоминал театр абсурда. То ли оттого, что расстраиваться у нее уже не было сил.
Соня улыбнулась Андрею в ответ.
Павлик снимал небольшую квартиру в доме напротив. С тех пор как Соня переехала в дом на набережной, Павлик искал квартиру по соседству. Это было удобно для обоих. При любой возможности они коротали вечера вместе. Павлик мог позвонить Соне среди ночи после неудачного рандеву и попроситься к ней в гости. Если Соня не могла продрать глаза, чтобы в очередной раз до утра утешать несчастного друга, то Павлик просто забирался к ней в постель и засыпал, уткнувшись носом в ее спину.
Часто Соня приносила DVD с новым фильмом, и они устраивали просмотр у Павлика, развалившись на пушистой шкуре шиншиллы у дивана. Иногда Паша зазывал подругу к себе на постшопинговый показ-дефиле и часами красовался в обновках, выслушивая одобрения и восхищения его безупречным вкусом.
В этот раз Соня пришла к Павлику. Она снимала кроссовки, ожидая пока ее друг закончит телефонный разговор. На нем был черный бархатный спортивный костюм от Dolce Gabana из последней коллекции. Соня достала из пакета бутылку красного вина, несколько упаковок дорогих французских сыров и выложила все на стол. Павлик, увидев это, удивленно поднял брови и поспешно простился с собеседником.
