Стивен Кинг - Джойленд
На следующий день, в четверть четвертого, мы стояли в очереди в Дом Ужасов. Шалманил там паренек по имени Брэди Уотермэн. Я запомнил его, потому что он тоже хорошо играл роль Гови. (Но не так хорошо, как я, должен добавить… исключительно чтобы все было по-честному). В начале лета Брэд был полноват, но давно уже похудел и подтянулся. В качестве диеты меха давали сто очков вперед «Наблюдателям за весом».
— А что это вы здесь делаете? — спросил он. — У вас же вроде выходной?
— Должны же мы посмотреть на джойлендский единственный и неповторимый темный аттракцион, — ответил Том. — И я уже ощущаю некое драматическое единство. Брэд Уотермэн и «Дом страха» созданы друг для друга!
Он надулся.
— Небось все хотите влезть в один вагончик?
— Придется, — сказала Эрин. Она наклонилась к оттопыренному уху Брэда и прошептала. — Мы проспорили пари.
Брэд обдумал эту информацию, касаясь кончиком языка верхней губы. Я видел, что он высчитывает, какие последствия это подразумевает.
Позади нас раздался голос из очереди:
— Ребята, можно побыстрее? Там внутри, говорят, кондиционеры, и мне они совсем не помешают.
— Валяйте, — сказал нам Брэд. — Крутите педали, пока не дали.
Для Брэда это было поистине раблезианское остроумие.
— Есть там привидения? — спросил я.
— Полно. Надеюсь, они все залетят к вам в задницы.
Мы начали с «Зеркального дворца Мистерио», время от времени останавливаясь и глазея на свои вытянутые или сплюснутые отражения. Хихикая, мы шли по маленьким красным точкам в основании некоторых из зеркал — что привело нас в «Музей восковых фигур». Следуя этой секретной карте, мы оказались в музее раньше, чем остальные члены группы, которые до сих пор бродили среди зеркал, смеясь и ударяясь об угловатые стеклянные панели.
К разочарованию Тома, в музее не оказалось фигур убийц — сплошь политики и знаменитости. У входа стояли улыбающийся Джон Кеннеди и Элвис Пресли в комбинезоне. Игнорируя табличку «РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ!», Эрин коснулась струн гитары Элвиса и даже успела пропеть несколько слов, как вдруг фигура Короля ожила и он затянул «Не могу в тебя не влюбиться».
— Ага, попалась! — ликующе воскликнул Том и приобнял Эрин.
За музеем находилась дверь, ведущая в «Комнату моста и бочки». В комнате грохотали кажущиеся опасными (на самом деле совершенно безобидные) механизмы, по стенам и потолку бегали стробы контрастных цветов. Эрин перебралась через комнату по шатающемуся и трясущемуся мосту Козленка Билли, в то время как ее храбрые спутники отважились пройти по бочкам. Меня мотало, как пьяного, но упал я лишь раз. Том и вовсе остановился на полпути, растопырил руки и ноги, отчего стал похож на бумажную куклу, и сделал полный оборот вокруг своей оси.
— Перестань, тупица, ты же шею свернешь! — крикнула Эрин.
— Не свернет, даже если свалится, — ответил я. — Тут пол мягкий.
Том присоединился к нам, улыбающийся и покрасневший до корней волос.
— Эта штука пробудила к жизни участки моего мозга, спавшие лет с трех.
— Ага, точно. А как насчет тех, что она убила? — спросила Эрин.
Дальше наш путь лежал через «Наклонную комнату» и зал с игральными автоматами, где подростки играли в пинбол и скибол. Эрин некоторое время следила за игроками в скибол, неодобрительно хмурясь и скрестив руки на груди.
— Разве они не знают, что эта игра — сплошное надувательство?
— За этим сюда и приходят, — ответил я. — Надувательство — часть аттракциона.
Эрин вздохнула.
— А я-то думала, что циник у нас Том.
В дальнем конце зала, под светящимся зеленым черепом, висела табличка со словами «ВПЕРЕДИ — ДОМ СТРАХА! ВНИМАНИЕ, БЕРЕМЕННЫЕ ЖЕНЩИНЫ И РОДИТЕЛИ С МАЛЕНЬКИМИ ДЕТЬМИ МОГУТ ВЫЙТИ ЧЕРЕЗ ДВЕРЬ СЛЕВА!»
Мы зашли в вестибюль, наполненный эхом записанных на пленку криков и жутковатых смешков. В пульсирующем красном свете виднелся стальной рельс, ведущий в черный тоннель. В тоннеле мерцали огни, из его глубины доносились рокот и другие крики — не записанные на пленку, а живые, настоящие. С того места, где мы стояли, они не звучали такими уж радостными — но, наверное, людям внутри было весело. По крайней мере, некоторым из них.
К нам вышел Эдди Паркс, смотритель «Дома страха» и босс «Бригады доберманов». На нем были перчатки из сыромятной кожи и старая, выцветшая от времени пёсболка (тем не менее, она окрашивалась багрянцем всякий раз, когда вспыхивал красный свет).
— Что, выдался скучный денек? Много свободного времени? — он пренебрежительно хмыкнул.
— Просто хотим взглянуть, как поживают остальные, — ответил Том.
Эрин улыбнулась Эдди своей самой очаровательной улыбкой, но он на нее никак не отреагировал.
— Трое в один вагончик, полагаю. Так?
— Да, — подтвердил я.
— Да так да. Но помните, что на вас правила распространяются точно так же, как и на всех прочих. Держите свои долбаные руки в вагончике.
— Дасэр! — ответил Том и отсалютовал. Эдди посмотрел на него, как, должно быть, энтомолог смотрит на новый вид насекомого, и побрел к трем рычагам управления, торчащим из невысокого подиума. Рядом находились несколько кнопок, освещенных низко висящими (чтобы их не такой уж пугающий свет был не так заметен) лампами на шарнирных кронштейнах.
— Каков милашка, — пробормотал Том.
Эрин взяла меня под левый локоть, а Тома — под правый.
— Он хоть кому-то нравится?
— Нет, — ответил Том. — Даже собственной бригаде. Двоих из нее он уже успел уволить.
Постепенно подтянулись остальные участники нашей группы. Из тоннеля появился состав со смеющимися «кроликами» (плюс несколько рыдающих малышей, чьим родителям следовало бы прислушаться к предупреждению и выйти в зале игровых автоматов), и Эрин спросила одну из девушек, было ли ей страшно.
— Самым страшным было удерживать его руки на месте, — ответила она и радостно взвизгнула, когда герой рассказа чмокнул ее в шею и потащил к игральному залу.
Мы втроем забрались в вагончик, рассчитанный на двоих — разумеется, нам было тесно. Бедро Эрин прижималось к моему, и я чувствовал тяжесть ее груди на своей руке. К югу от талии ощущалось приятное покалывание: я готов спорить, что (если оставить в стороне фантазии) большинство мужчин от природы моногамны, но некоторым органам ниже пояса на это просто наплевать.
— Руки держать в вагончике! — скучающий, монотонный голос Эдди Паркса был полной противоположностью веселых кричалкок Лэйна Харди. — Руки держать в вагончике! Если ваш ребенок ниже трех футов, посадите его на колени или покиньте вагончик! Сидите спокойно и держитесь за поручень!
Поручни безопасности опустились и клацнули. Несколько девочек, уже настроившихся на аттракцион, с готовностью вскрикнули. Прочищали, так сказать, горло перед поездкой.
Состав тронулся, и мы въехали в «Дом страха».
Девять минут спустя мы с остальными посетителями вышли наружу через зал игральных автоматов. Позади нас Эдди уговаривал новую порцию посетителей держать руки в вагончике и следить за поручнем. На нас он даже не взглянул.
— В Темнице было совсем не страшно, потому что все узники — на самом деле переодетые «Доберманы», — сказала Эрин. — Один из пиратов — Билли Роджерио.
Ее щеки разрумянились, волосы спутались из-за работающих вентиляторов, и я подумал, что она никогда не выглядела такой красивой.
— Но Кричащий череп — это что-то, а Камера пыток… господи боже!
— Довольно жутко, — согласился я. В старшей школе я посмотрел немало фильмов ужасов и думал, что привык к подобным вещам, но все же вид головы с выпученными глазами, катящейся по желобу гильотины, напугал меня до чертиков. Даже губы до сих пор дрожали.
Снова оказавшись на Джойлэнд-авеню, мы заметили Кэм Йоргенсен из «Бригады фоксхаундов», которая продавала лимонад.
— Кто-нибудь хочет? — спросила Эрин. — Я угощаю!
— Хочу, — ответил я.
— Том?
Он пожал плечами. Эрин бросила на него недоуменный взгляд и побежала за напитками. Я глянул на Тома, но тот смотрел, как «Ракета» наворачивает круги. Или сквозь нее.
Эрин вернулась с тремя высокими бумажными стаканчиками. В каждом плавала половинка лимона. Мы подошли к скамейкам в Джойленд-парке неподалеку от «Деревни „Туда-Сюда“» и сели в тенечке.
Эрин говорила о летучих мышах в конце пути; говорила, что знала — они всего лишь заводные игрушки на проволоке, но летучие мыши всегда доводили ее до дрожи, и… Тут она запнулась.
— Том, с тобой все в порядке? Ты не сказал ни слова. У тебя что, живот заболел после тех бочек?
— С животом все нормально, — он сделал глоток лимонада, словно пытаясь это доказать. — В чем она была, Дев? Ты знаешь?
— Хм?
— Девушка, которую убили. Лори Грей.
— Линда Грей.
