Кирилл Казанцев - Научи меня убивать
— Что за Зенкин? — спросил Олег, и дед сделал такое лицо, как Диман давеча, когда сообщил Олегу новость о странной кончине шестаковского дружка. Поэтому Олег решил обязательную часть вроде «Как? Разве вы не знаете Зенкина?» опустить и поторопил деда:
— Ты, дядя, не темни, я тут почти не местный и раскладов ваших не знаю. Мне что Зенкин, что кто другой — без разницы, ты мне его кратенько так опиши, и разойдемся, а быстро или нет, от тебя зависит.
Соображал, несмотря на возраст, Шелопаев отменно, выгоду свою мигом уловил и заговорил, не забывая исправно нести службу по шлагбауму:
— Игорь Зенкин это, в нашем доме живет, у него папаша депутат местный, и бизнес у него по всему городу. Гробы, венки и все такое, три салона ритуальных услуг держит, и все на сынка записаны, потому как самому нельзя, закон не позволяет.
«Надо же, какие мы нежные, закона боимся». — Олегу фамилия династии гробовщиков ничего не говорила, как, впрочем, и Вити Хохломы, как и многое другое, что происходило в городе за его полтора десятка лет службы вдали от дома. Много тут таких зенкиных развелось, даже с избытком, но это поправимо, осталось выяснить еще кое-что. А Шелопаев вдобавок к острому уму и сообразительности еще и мысли умел читать, повернул тяжелую, с двумя подбородками башку, кивнул куда-то вправо:
— Вон его машина, зеленая, как огурец. Но я тебе…
— Спокойно, папаша. — Олег разжал пальцы, и дед моментально спрятал обе руки под стол и отъехал назад вместе с креслом. Олег захлопнул окно, пропустил покидавший парковку серебристый внедорожник и пошел в указанном направлении, ориентируясь на яркое пятно на общем серо-черном сдержанном фоне. Вблизи оказалось, что Шелопаев страдал либо дальтонизмом, либо не знал, с чем сравнить это чудо, что стояло особняком от всех остальных машин. Не огурец, конечно, этот банальный овощ тут и рядом не валялся, зенкинский «кайман» был цвета спелого киви в разрезе, насыщенного благородного цвета двухдверный «Порш» растекся над дорогой, точно завис над асфальтом, как летающая тарелка. Олег не спеша обошел машину, полюбовался на красоту за три-четыре миллиона рублей, заглянул через окно в салон. Кожаная, надо думать, натуральная, отделка сидений, дерево, хром — все красиво, все как у людей. Частично затонированное лобовое стекло, биксеноновые фары, наружные складные зеркала заднего вида с электроприводом тоже выше всяческих похвал, вызывают тихий восторг и изумление от того, что просто рядом стоишь и этакое чудо потрогать можешь, как тигра или другое опасное грациозное животное из дикой природы. Но потрогать очень осторожно и пять раз прежде подумать, а надо ли оно, или пусть уж две руки останутся, две ноги и одна голова, как природа создала. Но потрогать придется…
Олег засунул руки в карманы джинсов, прошелся туда-обратно, глядя на свое кривое отражение в нежно-зеленых боках спорткара, остановился и от души пнул заднее колесо. На заполошный вой и переливы сигнализации внимания нимало не обратил, пошел обратно и двинул по покрышке еще разок, на этот раз по левой передней. Добавил от души, убедился, что сигнализация в порядке, что затыкаться не собирается, отошел на пару шагов и посмотрел на часы. Итак, подлетное время составляет…
Четыре с половиной минуты оно составляет, именно столько понадобилось Зенкину-младшему, чтобы оказаться на парковке. Депутатское отродье Олег заметил издалека: атлетического сложения загорелый блондин в черных блестящих джинсах и белой футболке мчался к своему воющему сокровищу. Спешил так, что в поворот вошел неловко, на пару мгновений пропал из виду за кустами, но скоро снова оказался в поле зрения, пролетел под гостеприимно поднятым шлагбаумом и, как недавно Олег, ринулся к окну будки. Но Шелопаев меры принял заранее, забаррикадировался на совесть, но, сволочь такая, из-за стекла тыкал пальцем в сторону Олега. Зенкин крутанулся на месте, замер, как спаниель в стойке, нагнул коротко стриженную башку, одним нажатием на брелок отключил сигнализацию и двинул к машине. Олег сел на капот «Кайена» и поманил юношу к себе пальцем. Зенкин даже притормозил от неожиданности, так и стоял, вытянув шею, потом картинным, истинно ковбойским жестом выдернул из-за ремня на штанах пистолет и уже вразвалочку пошел к Олегу. Шел с видом шерифа, за спиной которого притаились робкие горожане, шел с полным осознанием своей правоты и силы, что неудивительно, в лапках «шериф» держал «макарова», но не обычный, до слез знакомый вариант, а его травматического клона. Олег не двигался и молчал, Зенкин, напротив, не затыкался ни на секунду, как выдернул пистолет, так и понеслось. Ближних и дальних родственников Олега вспомнил, как живых, так и давно покинувших этот мир, по внешности его прошелся, по умственным и прочим способностям, а также предложил ассортимент направлений, куда оппонент должен немедленно пойти, причем выбор великодушно оставлял безоружной стороне.
Олег помалкивал, уселся удобнее, сигнализация завыла с новой силой, Зенкин заорал что-то, но неразборчиво. И пер, как груженный кирпичом «КамАЗ», по-прежнему наклонив башку и держа обеими руками пистолет, правильно держа, между прочим, до «каймана» сыну гробовщика оставалось шага два или три, но это смотря как считать. Подняться на ноги Олег успел в последний момент, но вбок уйти не успел, дульный срез «макарова» ткнулся в живот, Зенкин зверски выпятил нижнюю челюсть и коротко объяснил, что будет дальше.
— Что? Не слышу! — крикнул в ответ Олег. Он и правда почти ничего не слышал, только догадывался о смысле зенкинской речи, но догадаться было немудрено. Зол юноша, зол и обижен, что объяснимо, а сейчас и вовсе расстроится, но лишь перед тем, как огорчиться уже окончательно и бесповоротно.
— Ты Игорь Зенкин, твой папа депутат и по совместительству гробовщик? — уточнил Олег, вспомнив, что внешность богатого паскудника Шелопаев не описал. И понял, что попал в точку, рожа гробовщика покраснела, белесые брови сошлись в одну линию, Зенкин брызгал слюной и вжимал ствол «макарова» Олегу в живот. Видно же, что юноша не в себе, руки дрожат, физиономию вкось повело, на шее вены надулись, а тут еще и вой со спины, от которого уже уши вянут, пора заканчивать и переходить к следующему номеру программы, второму, а запланировано их пока три.
Шаг в сторону с одновременным захватом зенкинской руки с оружием, дернуть ее рывком вверх на себя, отводя правой ствол пистолета вверх. И в последний момент прикрыть глаза — юноша успел нажать на спуск, и пуля с грохотом пролетела у лица и унеслась куда-то к чертовой матери. Пауза — оба противника шарахнулись друг от друга, Олег пришел в себя первым, перехватил кисть с пистолетом, вывернул от себя, продолжая выкручивать Зенкину запястье, довернул еще, «макаров» грохнулся на асфальт, Олег отпихнул оружие под «кайман» и локтем врезал противнику сначала по носу, потом добавил под запрокинувшийся подбородок в кадык. Разжал руки, отпуская гробовщика на асфальт, Зенкин завалился на бок и дергался, но как-то неуверенно, больше для порядка. Олег перевернул его на живот, уперся коленом меж лопаток, прижимая к земле, заломил ему руки за спину, поднял за шкирку и потащил вдоль машин.
Зенкин тявкал что-то невразумительное, сигнализация верещала за спиной, а прямо по курсу показалась покореженная Верина «Тойота». Со зрением у Зенкина-младшего все было в порядке, он все видел, все понял и упирался до последнего, вырывался и пытался кусаться, пока Олег возил его мордой по поцарапанным мятым бокам машины. Как щенка или котенка, что кучу в неположенном месте наложил, или в лужицу с известным содержимым носом тыкал, а тот, как и положено, поскуливал и жмурился, и клялся, что бес попутал и больше он так не будет.
— Конечно, не будешь. — Правая сторона машины закончилась, Олег поволок Зенкина дальше, ткнул лбом в полуоторванный задний бампер и приложил щекой к надписи из трех букв. Вздохнул, перехватил удобнее за ворот так, что треснула ткань, дернул на себя и пока остановился, вслушиваясь в сбивчивую торопливую речь.
— Я заплачу, — клялся младший из династии гробовщиков, — обязательно, ремонт за мой счет. В сервис путь везет, я скажу, в какой, завтра…
— Сегодня, голуба моя, сейчас. Девушке машина нужна сегодня. — Легкий удар лбом о среднюю букву процесс ускорил, Зенкин под наблюдением Олега выудил из заднего кармана блестящих, точно соплями обмазанных штанов мобильник и принялся звонить какому-то Сене, обещая тому золотые горы, если он немедленно приедет на работу и займется «машинкой, что сейчас от меня привезут». Дальше был вызван эвакуатор, Олег уложил Зенкина мордой в осколки и достал свой телефон, набрал номер Веры.
— Слушаю, — как-то уж очень спокойно, даже равнодушно ответила она, Олегу даже не по себе стало от ее голоса. Вот же характер, аж оторопь берет, хоть бы заплакала или крикнула что-то, так нет. Ответила и ждет, ни единой эмоцией своего настроения не выдав.
