Татьяна Полякова - Любовь очень зла
Я завела будильник на восемь, но проснулась раньше. Что-то укололо щеку, я охнула и открыла глаза. В спальную робко заглядывало солнце, я перевернулась на бок, чтобы взглянуть на будильник, потерла щеку и тут увидела розу. Она лежала на подушке. На мгновение я зажмурилась, потом отшвырнула розу, точно это была ядовитая змея, вскочила с кровати… Как она могла попасть на постель?
Я заставила себя успокоиться и прошла в гостиную. Там ничего не изменилось со вчерашнего дня. Я что, всерьез думала…
Думала, не думала, но наличие в доме постороннего… Он не мог выйти и не мог войти… Я тревожно огляделась.
— Спокойно, — пробормотала себе под нос. — Если я до сих пор жива, значит в их планы не входит моя кончина. Сейчас я оденусь и осмотрю весь дом. Кто-то мог спрятаться в гараже вчера вечером… Но сначала я выпью кофе. Пусть не надеются запугать меня.
Я выпила кофе, потом подошла к окну и вот тогда увидела кровь.
Кухня размещалась как раз под гостиной и окна выходили на площадку, где лежал Виктор. Теперь на том самом месте виднелось что-то подозрительно красное.
Не помня себя, я выскочила из дома и бросилась туда. На декоративной плитке, которой вымощен двор, лежала красная тряпка, для верности прижатая камешком. Я грязно выругалась и в этот момент услышала, как к воротам подъехала машина, охрана сработала на редкость оперативно. Я сунула тряпку в карман и пошла объясняться с приехавшими сотрудниками. Не помню, что я им говорила, но дом они на всякий случай осмотрели и разумеется никого не нашли. Выходит тип, который устроил все это, как-то ухитрился выскользнуть из дома, пока я развлекалась с тряпкой. Выйти через ту же дверь, что и я, он не мог без того, чтоб остаться незамеченным, остальные двери и окна оказались запертыми. Но ведь как-то он вышел?
В крайней досаде я поднялась в спальную, чтобы переодеться, взгляд мой задержался на кровати. Розы не было. Ни на постели, ни на полу, ни вообще в комнате. Возможно ее прихватил кто-то из милиционеров, когда дом осматривали, но как-то в это не верилось.
Я пнула ногой дверь и пошла искать телефон. Жанна должно быть еще спала, голос недовольный и хриплый.
— Слушаю.
— Это я.
— А, привет. Уже на ногах? Машина придет…
— К черту машину, — перебила я. — Со мной кто-то шутки шутит.
— И я подробно поведала о сегодняшних событиях.
— Чудеса, — нараспев заметила Жанна. — Красная тряпка, говоришь? По-моему, это глупость несусветная. А не могла она там случайно оказаться? Принесло ветром или…
— Чушь. Ее там положили нарочно.
— Нарочно положили тряпку тебе под балкон?
— В первое мгновение я подумала, что это кровь… — Тут я сообразила, что Жанне неизвестно, что труп мужа я впервые увидела под этим самым балконом и прикусила язык. — Черт, еще эта роза… как-то она появилась, а потом…
— Исчезла, — подсказала подруга. — Ты б сейчас себя послушала: розы, тряпки, сороковой день кончины мужа… У тебя эту историю с руками оторвут в какой-нибудь паршивой газетенке, где обожают упырей и покойников. Женщине, только что похоронившей мужа, нечего делать в доме, вроде твоего, да еще в одиночестве. Хочешь, поживи у меня.
— Спасибо, — пробормотала я и отключилась.
Жанка права, все выглядит исключительно глупо. А вдруг мне в самом деле привиделось с перепугу? И ничего не было? Я сунула руку в карман, красная тряпка никуда не исчезла. Подошла к зеркалу. На щеке крохотная царапина. Меня можно сколько угодно выставлять дурой, но я привыкла верить своим глазам. Ладно, ребята, поиграем.
Поразмышляв, я пришла к выводу, что этих типов должно быть по меньшей мере двое. Кто-то с вечера был в доме и подбросил мне розу, выйти на улицу он не мог: сработает сигнализация.
Значит, его сообщник или сообщница в этот момент положили под балкон тряпку. Отчего ж тряпку, кровь выглядела бы гораздо впечатляюще… вот именно. Кровь — это уже намек на угрозу и милиции пришлось бы разбираться. Нет, ребята не дураки и все продумали. В первый момент я приняла тряпицу за кровь и здорово испугалась, при этом мой рассказ вызвал недоумение даже у близкой подруги, а в милиции меня бы вовсе сочли сумасшедшей. Кстати, не худо бы знать, откуда гражданам известно, где в ту ночь лежал мой супруг?
Я зло засмеялась и стала готовиться к предстоящему дню. Он выдался хлопотным и к вечеру, вернувшись из ресторана, где проходили поминки, я могла думать лишь об одном: скорее в ванную, а потом спать. Оттого появление родственника было воспринято мною с особым неудовольствием. На службе в церкви Владимир Павлович не присутствовал, на кладбище приехал отдельно и держался особняком, а в ресторане пробыл не более двадцати минут. Выпил рюмку водки, съел блин с медом, истово крестясь, точно балаганный скоморох, после этого предложил помянуть его «загубленного брата», при этом уставился на меня, гневно сверкая глазами опять же по-скоморошьи.
— Может ему что-нибудь подать на бедность, чтоб успокоился? — шепнула я Жанке.
— Перебьется, — фыркнула она.
Не произведя особого впечатления, Владимир Павлович из ресторана поспешно отбыл, а вот теперь решил объявиться у меня, правда предварительно испросив разрешения по телефону.
Тратить на него свое время не хотелось, но кое-какие догадки следовало проверить, оттого я и согласилась.
Жанна после моих рассказов решила ночевать у меня, узнав, что Владимир Павлович будет с минуты на минуту, нахмурилась.
— Будь с ним поосторожней, такие как он на многое способны.
Кстати, все эти тряпки и розы вполне в его духе.
Если честно, я была согласна с подругой, для встречи с дорогим родственником выбрала гостиную. Я не хотела, чтобы при нашем разговоре присутствовал посторонний, и Жанна, вызвав такси, со мной простилась. Владимир Павлович не стал заезжать во двор, оставил машину напротив дома, я открыла дверь и мы поднялись на второй этаж, не сказав друг другу ни слова. Чувствовалось, что Владимир Павлович к чему-то готовится, как говорится, «бережет дыхание».
Войдя в гостиную, он огляделся с некоторым удивлением и вдруг заявил:
— Вижу, этот день для тебя большой праздник.
— Скорее, для тебя, — пожала я плечами. Он вроде бы смутился.
— Что ты имеешь ввиду?
— Все это, — сделала я неопределенный жест рукой. — Очень мило, что ты захотел потратиться.
Владимир Павлович продолжал хмуриться, не отводя от меня взгляд. Это вызвало некоторую досаду: выглядел он вполне искренне, то есть вроде бы действительно недоумевал, выходит я ошиблась и все это не его рук дело? Другого подозреваемого пока все равно нет, так что будем придерживаться его кандидатуры.
— Цветами тебя задарил любовник? — сказал Владимир Павлович таким тоном, точно внезапно обрел истину.
— Глядя на тебя не скажешь, что ты сгораешь от страсти.
— Что? — Он все-таки смутился, похоже, человек действительно не понимает о чем речь. Вот так-так…
— Я уверена, что цветы прислал ты, — сказала я с улыбкой. Лицо родственника нервно дернулось.
— Я? Цветы? Тебе?
— Значит, я ошиблась, — хихикнула я.
— Черт с ними, с цветами, — махнул он рукой, устраиваясь в кресле. — Давай поговорим о главном.
— Ты хочешь рассказать, как скорбишь о любимом брате? — съязвила я, прекрасно сознавая, что последует за этим.
— Сколько он тебе оставил? — посуровел Владимир Павлович.
— Понятия не имею, — весело пожала я плечами.
— А я имею. Так вот. Я хочу полмиллиона сразу и…
— А я хочу, чтобы ты поскорее выметался отсюда, — засмеялась я.
— Вот что, дорогая, ты конечно считаешь себя очень умной… согласен, ты многим смогла запудрить мозги, но со мной этот номер не пройдет. Я тебя насквозь вижу, ты подлая, лживая сука, и от моего брата тебе было нужно только одно: деньги.
Удивляюсь твоему терпению, я, признаться, был уверен, что он скончается гораздо раньше. Думаешь, если дело закрыто, тебе ничего не грозит? Как бы не так… Ничего не стоит возобновить дело, если появятся новые обстоятельства.
— Новые обстоятельства? Это интересно, — кивнула я.
— Вот-вот.
— И что это за обстоятельства?
Владимир Павлович хихикнул, покрутил головой, точно удивляясь тому, как забавен мир вокруг, и заявил, когда я уже отчаялась услышать хоть что-нибудь кроме глупого хихиканья:
— Ты потеряла осторожность. Вчера ты дважды являлась сюда со своим любовником.
— Кого ты имеешь ввиду? — удивилась я.
— Господина Гаевского. Кажется, он член вашего теннисного клуба. Я прав? Будет весьма занятно, если у парня не окажется алиби на момент убийства Виктора. Да и твое алиби, сказать по правде, вызывает у меня большие сомнения. Конечно, на погибшего охранника теперь можно свалить все, что угодно, однако при известной настойчивости докопаться до истины не так сложно, как тебе кажется. Я займусь твоими свидетелями и мы посмотрим, что из этого выйдет.
