Мари Юнгстедт - Невидимый
Ей казалось, что ей хочется жить именно с Пером, несмотря ни на что. В том, что он любит ее, она ни на секунду не сомневалась. Через месяц ей исполнится тридцать пять — она знала, что он ждет ее ответа. Ее решения. Он давно мечтал об этом — чтобы они определили дату свадьбы, прекратили предохраняться, завели ребенка. В последнее время после занятий любовью он каждый раз говорил, как было бы хорошо, если бы она забеременела. А у нее от этих слов всякий раз портилось настроение.
С другой стороны, она никогда не чувствовала себя так спокойно и защищенно. Она любима! Чего еще желать? Может быть, пора принимать решение? Раньше ей не очень везло в любви. Она никогда не влюблялась по-настоящему, да и сейчас не была в этом уверена. Возможно, она просто не в состоянии полюбить.
Ее мысли прервал тревожный лай пса. Как будто он напал на след кролика — маленького дикого кролика, которых так много на Готланде.
— Спенсер, ко мне! — крикнула она.
Он послушно прибежал, уткнувшись носом в землю. Она присела на корточки и погладила его. Взглянула на море, но оно едва виднелось. В ясные дни отсюда можно разглядеть очертания скал на островах Большой Карлсё и Малый Карлсё.
Хелена поежилась. Весной на Готланде и вправду бывает прохладно, но чтобы холод продержался до июня — такого она не помнила. Промозглый сырой воздух пробирался под одежду, продувая слой за слоем. На ней были надеты футболка, джемпер и вязаная кофта, но это не помогало. Она поднялась и поплотнее закуталась. Повернулась и пошла назад тем же путем. «Надеюсь, Пер уже проснулся, — подумала она. — Нам надо поговорить».
После прогулки настроение улучшилось. Казалось, все не так уж безнадежно. Сегодня же она обзвонит друзей, со всеми переговорит, и скоро маленький инцидент забудется, все станет как прежде. Приступы ревности случались все реже. И потом, она ведь первая стала царапаться и драться.
Когда она дошла до края пляжа, туман сгустился еще больше. Все вокруг стало белым, куда ни глянь. Внезапно она подумала, что давно не видела Спенсера. Единственное, что она видела отчетливо, — так это свои кроссовки, утопающие в песке. Она несколько раз позвала пса. Подождала. Он не прибежал. Странно…
Сделав несколько шагов назад, она стала пристально вглядываться в туман:
— Спенсер! Ко мне!
Никакой реакции. Чертов пес. Это так на него непохоже.
Что-то не так. Она остановилась и прислушалась, но ничего не услышала, кроме плеска волн. Неприятный холодок пробежал по спине.
Внезапно тишину разорвали звуки. Лай, жалобное поскуливание — и все стихло. Спенсер.
Что могло случиться?
Не двигаясь, она пыталась одолеть панику, нараставшую в груди. Туман окружал ее со всех сторон. Как будто она находилась в безмолвном пустом пространстве, в полном вакууме.
— Спенсер, ко мне! — закричала она в панике.
Тут ей почудилось движение за спиной, и она поняла, что рядом кто-то есть. Она обернулась.
— Кто здесь? — прошептала она.
В редакции «Региональных новостей» в большом здании телецентра царила непринужденная атмосфера. Утренняя «летучка» уже закончилась.
Репортеры сидели кто где с чашками кофе. У кого-то прижат к уху телефон, кто-то не сводил глаз с монитора, двое, склонившись друг к другу, тихонько о чем-то переговаривались. Кто-то из фотографов рассеянно листал вечерние газеты.
Везде горы бумаг, разбросанные газеты, стаканчики с недопитым кофе, телефоны, компьютеры, корзины с факсами, пластиковые и картонные папки.
За большим столом, центром всей редакционной жизни, в этот ранний час сидел только редактор Макс Гренфорс.
«Люди не понимают, как вольготно им живется», — думал он, выстукивая на клавиатуре повестку дня. Хоть какого-то пыла и энтузиазма можно было бы ожидать от сотрудников после долгих выходных, а вместо этого усталость и апатия. Мало того что у репортеров на утренней «летучке» в этот унылый вторник не было никаких собственных идей, так они еще и были недовольны теми заданиями, которые получили от него.
Максу Гренфорсу недавно исполнилось пятьдесят, но он делал все, что в его силах. Тронутые сединой волосы регулярно красил у одного из самых модных парикмахеров города. Поддерживал форму за счет долгих одиноких тренировок в корпоративном спортзале. В обед предпочитал съесть творог или йогурт за рабочим столом, а не поглощать жирную пищу в шумном зале, перед телевизором, в компании столь же шумных коллег. Макс Гренфорс считал, что большинству репортеров не хватает напора и азарта, которыми отличался сам, до того как сделал карьеру и занял редакторское кресло.
Как редактор, он определял теперь содержание передач, темы и длительность репортажей. Он охотно участвовал в процессе создания репортажа, что зачастую вызывало раздражение у репортеров. Его это нисколько не трогало — лишь бы последнее слово оставалось за ним.
Может быть, из-за долгой холодной зимы и сырой ветреной весны общая усталость придавила редакцию, как тяжелое шерстяное одеяло. Долгожданное теплое лето, казалось, настанет еще очень и очень нескоро.
Гренфорс озаглавил те репортажи, которые предстояло выпустить в эфир, и расположил их по порядку. Главная новость дня — катастрофическая финансовая ситуация университетской больницы в Упсале, затем голодовка в тюрьме «Эстерокер», ночная перестрелка в Сёдертелье и, наконец, кошка Эльза, которую двое двенадцатилетних подростков спасли от верной гибели, достав из мусорного контейнера. «Аура гуманности, — с удовлетворением подумал редактор и забыл на мгновение о былом недовольстве. — Дети-герои и домашние животные — это всегда трогает за душу».
Краем глаза он отметил, что ведущий программы уже появился в редакции. Пришло время последнего прогона и обычной дискуссии о том, кого следует пригласить на вечернюю программу в качестве гостя. Эта дискуссия легко могла превратиться в диспут и даже в настоящую ссору.
Первой он заметил собаку. Нашел ее Эрик Андерсон, шестидесяти трех лет от роду, вышедший на пенсию досрочно по болезни, проживающий в Эксте, в глубине острова, и пришедший во Фрёйель навестить сестру. Обычно они с сестрой совершали долгие прогулки в любую погоду, даже в такой непроглядный туман.
Но сегодня сестра отказалась. Она подхватила простуду, ее мучил кашель, и она предпочла остаться дома.
Эрик же настроился на прогулку. Пообедав рыбным супом с домашним хлебом, он надел резиновые сапоги, теплую куртку и вышел на улицу.
Над полями и лугами с двух сторон от гравиевой дорожки уже почти рассеялся утренний туман. Холодный воздух был насыщен влагой. Эрик поправил кепку и решил дойти до воды. Он шагал, слыша привычное похрустывание гравия под ногами. Черные овцы в поле поднимали голову и смотрели на него, когда он проходил мимо. На старых полусгнивших воротах у лесочка перед пляжем сидели в ряд три вороны. Они дружно взлетели с обиженным карканьем, когда он приблизился к ним.
Уже собираясь закрыть за собой проржавевший крючок на воротах, он заметил в канаве какой-то странный предмет. Словно часть тела животного. Подойдя поближе, Эрик нагнулся, чтобы разглядеть его. Это была лапа, на ней виднелась кровь. Для кролика великовата. Лиса? Нет, шерсть под кровью черная.
Проследив взглядом кровавые следы, он увидел чуть в стороне большую черную голову. Она лежала боком, пасть была распахнута. Голова была повернута под странным углом к туловищу, шерсть пропиталась кровью. Только хвост оставался пушистым и блестящим. Подойдя ближе, Эрик увидел, что голова отрублена, — она была почти полностью отделена от туловища.
Эрику стало плохо, он вынужден был присесть на камень. Он тяжело дышал, зажимая рот рукой. Сердце отчаянно колотилось. Вокруг царила жуткая тишина. Через некоторое время он с усилием поднялся и огляделся. Что здесь произошло? Эрик Андерсон не успел разобраться в мыслях, потому что увидел ее. Мертвая женщина лежала на земле, слегка прикрытая ветками и сосновыми лапами. Она была абсолютно голая. На теле виднелись большие кровавые раны, как после ударов топором. Темные волосы закрывали лоб, губы побелели. Рот был приоткрыт. Набравшись смелости и подойдя чуть ближе, Эрик разглядел во рту пестрый лоскут.
Сигнал поступил в отделение полиции города Висбю в 13.02. Тридцать пять минут спустя две полицейские машины с сиренами въехали во двор Свей Юхансон в местечке Фрёйель. Прошло еще пять минут, прежде чем приехала «скорая помощь» и занялась стариком, который сидел в кресле на кухне и раскачивался взад-вперед. Его пожилая сестра указала пальцем в сторону леса, где ее брат обнаружил ужасную находку.
Комиссар криминальной полиции Андерс Кнутас с коллегой-инспектором Карин Якобсон быстрым шагом направились к указанному участку леса. За ними последовали криминалист Эрик Сульман и еще четверо полицейских с собаками.
