Игорь Атаманенко - Гроссмейстеры афёр
По взгляду Руслана — быстрому и цепкому — я предположил, что имею дело с коллегой. Где только в наши дни ни встретишь бывших оперов МВД и КГБ…
Едва поезд отошел от перрона, в дверях купе появился человек в поношенных тренировочных штанах с «пузырями» на коленях и в застиранном балахоне:
— Мужики, у вас огонька не будет? Я сам не курю, а жена зажигалку потеряла…
Зажигалку подал Юрий.
— Простите, у вас соли не найдётся? — акцент, бесспорно, свидетельствовал о кавказском происхождении. Соли у нас не оказалось и незнакомец перешёл к жалобам на своих соседок по купе, «с которыми даже поговорить не о чем». Минуты через две Эдик — так невзначай представился «кавказец» — задал «случайный» вопрос, не найдётся ли у нас карт вместо соли.
Карт тоже не оказалось, и Эдик отправился их искать.
Вслед за его уходом между моими соседями произошёл короткий диалог, из которого я, владеющий терминологией картёжных шулеров, понял, что кинжальные визиты в наше купе — пристрелка майданщиков — профессиональных игроков в поездах, ищущих лохов. то есть владельцев крупных сумм, не подозревающих, что по завершении игры они станут нищими.
Мозг мне буравила мысль: «Мне лексикон шулеров известен от моего агента-катранщика — содержателя картёжного притона, — а вам, ребята, откуда?»
Теперь я уже по-иному стал оценивать взгляд-буравчик Руслана. Действительно, не одни же оперативники, но и мошенники имеют рентгеновскую установку вместо глаз.
Я отвернулся, делая вид, что увлечён заоконным пейзажем.
— Олег, — неожиданно произнёс Руслан, — вы, пожалуйста, не играйте в карты.
— ?!
— Сейчас эти двое вернутся… Мы с другом посовещались и решили устроить им небольшой спектакль… А вы ни во что не вмешивайтесь, договорились?
— Вы тоже катаете ? — невозмутимо спросил я в ответ на «благородное предложение» ни во что не вмешиваться.
Какое-то мгновение попутчики неотрывно смотрели на меня, наконец пылающие буравчики в глазах Руслана погасли и он, негромко рассмеявшись, ответил:
— Нет-нет, не беспокойтесь… Мы — любители… Я вот давно в руках инструмент — карты — не держал… Решил вспомнить былые времена… Азарт, знаете ли…
В глазах Руслана полыхнули лихорадочные искры. В студенческие годы я знавал двух парней вот с таким же огнём в глазах, и знаю, что страсть к картам — пуще неволи.
Из психологии мне известно, что страсть к риску побеждает порой даже инстинкт самосохранения. «Рискуны по жизни» в буквальном смысле сделаны из другого, чем обычные люди, теста. У прирождённых любителей острых ощущений чувство опасности вызывет не страх, а эйфорию. Причём, чем выше ставки, тем больше кайф, вплоть до оргазма, как при совокуплении с женщиной.
— Валяйте, — согласился я. — А нас, случаем, не порешат тут же в поезде, если вы проиграете?
— Не должны… На худой конец… — Руслан не договорил, как раздался стук в дверь.
На пороге вырос атлетического сложения молодой кавказец в спортивном костюме. Руслан что-то произнёс на гортанном наречии. Из сказанного я уловил только имя парня: Аслан.
— Ну, вот… Мои люди из соседнего купе предупреждены…
Я искоса глянул на Юрия. Он отрешённо рассматривал свои ухоженные, с великолепным маникюром, руки. Моё внимание привлек золотой перстень-печатка на безымянном пальце его левой руки. Что-то знакомое почудилось мне в монограмме, обрамленной несколькими крупными бриллиантами.
Вернулся Эдик, и они втроём стали гонять в переводного дурака…
В дверь снова постучали. На пороге стоял человек, представившийся Анастасом. И хотя вошедший простодушно заметил, что он грек по национальности, но его акцент выдавал в нём кавказца. Ему понадобился перец.
Увидев, что сидящие играют в переводного дурака, он забыл о пряности, оживился и попросил разрешения присоединиться.
А вскоре рядом со мной усаживался и Алексей — тот самый, которому недавно для жены понадобилась зажигалка.
Я посмотрел на Руслана, он подмигнул в ответ, и мне стало ясно, что команда в сборе.
Дождавшись, когда Юрий проиграет, Анастас наконец завладел колодой. Я, как и просил Руслан, самоустранился, сев в угол.
Я ожидал, что грек предложит очко или буру. Ошибся, поняв, что безвозвратно устарел.
Анастас сказал, что в шейх его научили играть в Арабских Эмиратах.
Шейх. как стало ясно из его пояснений, напоминало очко. С той лишь разницей, что к сданным в начале игры двум картам ни одна больше не прибавлялась, а самой «дорогой» картой был король, он же . шейх — шестнадцать очков вместо обычных четырёх.
— А теперь посчитайте, у кого может быть больше всего очков? Правильно, Руслан, у того, кому достались два короля — это будет тридцать два очка! — засмеялся Анастас, ловко передвигая по столику извлечённых из колоды двух тузов, четырёх королей, одну даму и какую-то мелочь.
— Ну, если все понятно, давайте сыграем. На пиво. Кто выиграл, тот всем покупает по бутылке! — подытожил он и, раздав карты — всем по две, — отдал колоду Алексею.
Первый круг, второй, третий… Неожиданно Алексей назвал цифру «четыреста».
Юрий, посчитав свой набор карт слишком слабым, вышел из игры, как незадолго до того сделал Анастас.
Руслан поднял ставку до тысячи рублей. Игра пошла по крупному, и сидящие в купе принялись лихорадочно «искать» деньги.
Первым всполошился Алексей. Как бы между прочим заметив, что он моряк и едет в Новоросс вместе с женой, затем поднялся и вышел, пообещав «сейчас принести» деньги. Вернувшись через минуту, он положил в банк две тысячи рублей, сказал с сухим смешком:
— Жена, блин, сказала, что ты лучше, блин, проиграй деньги, чем пропей! И я, блин, согласился с нею!
Пришла очередь Эдика. Он вытащил из карманов около двухсот рублей, всё остальное решив «занять» у вышедшего из игры Анастаса. На стол легли ещё полторы тысячи рублей и сто долларов. Заём сопровождался всеобщими подсчётами суммы долга и обсуждением курса рубля к доллару.
Очередь была за Русланом. Он поднялся и в очередной раз подошёл к полке, на которой лежал его «дипломат», откуда он у всех на виду уже дважды доставал деньги. Вот и сейчас он невозмутимо приподнял крышку портфеля и, засунув обе руки в щель, захрустел бумагой, делая вид, что на ощупь отсчитывает купюры.
Команда шулеров оцепенела в ожидании. Все трое, открыв рты, покачивались в такт движению вагона.
«Тук-тук, тук-тук», — стучали на стыках колеса или сердца играющих? Напряжение нарастало.
Я внимательно следил за Русланом, иногда кося глаза в сторону Юрия.
Удивительное дело! Лица обоих, подвижные и темпераментные до игры, сейчас были каменно-непроницаемы. И если глаза Юрия были скрыты дымчатыми стеклами очков, то глаза Руслана ярко пылали азартом. И… не более! Ни дрожи в руках, ни одного суетливого движения. Всё размеренно и чинно. Потрясающая выдержка! Его спокойствие передалось мне.
«Стоп! Тебе-то чего беспокоиться?! — одёрнул я себя. — Если Руслан сел играть, заведомо зная, что напротив — гонщики (профессиональные картёжники), которые намерены его обуть (обыграть), то, значит, он уверен в своей мульке (уловке) на все сто!»
«Тук-тук, тук-тук», — стучали колеса на стыках или сердца у команды?
«Тук-тук, щас будет стук — вскрытие карт», — решил я про себя. Опять ошибся.
— Дружбаны, — Руслан обернулся к следившим за каждым его движением шулерам, — что-то я просчитался… Денег не нахожу…
— Как так? — изумление Анастаса было неподдельным.
— Да вот так… Могу ответить только двумя «штуками»…
По купе рассыпался нервный смешок. Трое гонщиков переглянулись, не скрывая облегчения: лох при «бабках»!»
— Ну, ты — юморист, — с облегчением выдохнул Анастас.
— А что? И пошутить нельзя? Кто из вас взойдёт (увеличит ставку) — обратился Руслан к Алексею и Эдику.
Анастас на правах разводящего — старшего в игре — впившись взглядом в Руслана, процедил:
— Да ты ж пустой…
— А это на что? — и Руслан указал на перстень-печатку Юрия.
— Знатная вещь, — протянул Анастас, — почём?
— Три «тонны зелени», — ответил за друга Юрий.
Все впились в перстень. Наконец я рассмотрел монограмму. Две буквы — «Г» и «Ю» затейливо сплелись в одну фигуру.
Вновь возникло щемящее чувство, что я чего-то не могу никак припомнить…
Ерзавший на диване Алексей подхватился:
— Сейчас, сейчас я принесу, у жены ещё что-то есть! — бросился в коридор. Вернулся через десять секунд взъерошенный. — Вот последнее принес, ставлю всё! — бросил в банк перетянутую резинкой пачку долларов. — Здесь три тысячи! Теперь или всё, или ничего!
