Анатолий Галкин - Других версий не будет
Некоторый опыт по общению с шизиками у него действительно был. Когда он начинал службу в КГБ, то как салага часто попадал на ночные дежурства по Управлению. Весной и осенью психи толпами шли на прием. Особенно в три часа ночи… Некоторые сдавались сами. Большинство – сдавало соседей, у которых «на кухне в газовой плите радиопередатчик. Беспрерывно морзянка слышна…»
Олег сделал умиротворенное лицо и начал:
– Вы не волнуйтесь. Никто вам не угрожает. Никакой опасности нет.
– Вы не поняли! Это вас всех могут убить… Правда, теперь и меня тоже… Простите, как вас зовут?
– Олег Крылов.
– Точно! Я уже сегодня слышал о вас… Я Вадим Мышлевский, сотрудник здешнего архива, начальник отдела… Сижу я сегодня у директора и вдруг звонок. Он трубку снял и сразу на меня рукой: «Убирайся!»
– Не любите вы своего директора?
– Не то слово, Олег… Я ушел, но… Такой смелости я от себя не ожидал. Подхожу к секретарше и на ее телефоне нажимаю кнопку громкой связи.
– Опрометчиво! Секретарша-то не продаст?
– Так не было ее за столом. Никого в приемной не было… Так я весь разговор и слышал… Директор сообщил, что фондом графа Барковского заинтересовались. Пришла к нему москвичка Светлана Саблина и запросила срочно и все по этому вопросу.
– Пока ничего страшного.
– Страшное то, с кем разговаривал наш директор.
– И с кем же?
Мышлевский набрал побольше воздуха в легкие и перешел на шепот:
– С самим Шишовым. Это наш думский депутат и без пяти минут новый губернатор… Слышали о таком?
– Слышали… Поподробней весь разговор можно? Дословно.
– Дословно не могу. Очень волновался. Но в общих чертах так… Директор сообщил, что девушка остановилась в «Волге». Сказал, что выяснял в гостинице: некто Рюмин из Москвы заказал два двухместных номера. Один на свое имя, второй на Олега Крылова… Шишов долго ругался, заявил, что это бандиты, что настоящая Света Саблина сейчас в Москве, что главный в этой банде Гутман, которого он готов разорвать… Это я в переводе. Там другие слова были… В конце Шишов сказал дословно: «Пусть поживут до утра».
– Теперь понятно… Вы подождали Свету, пошли за ней и так далее… А в гостиницу почему не через дверь вошли?
– Так не только я за ней шел. Ее еще двое сопровождали. Я их потом в холле гостиницы увидел и решил зайти в тыла.
Жаль, что в этот момент никто не смотрел на Гутмана. На его лице плясали шекспирские страсти… Двое в холле вполне могли быть стрелками с подмосковного поля, которым не терпелось исправить ошибку… Получалось, что этот мятый архивариус с дворянской фамилией спас жизнь бедному еврею.
Саша не удержался и вклинился в разговор:
– Пока мы здесь трепались, двое стрелков в холле нас пасут. Дождутся подкрепления и пойдут на штурм. Пора сматываться… Ты, дорогой Вадик, первым. Как пришел, так и уходи… Оставь адресок. При следующей встрече с меня ящик коньяка.
– А вы кто, простите?
– Я, Гутман, главарь банды… Шучу! Мы ребята хорошие и Шишова вашего во власть не пустим.
Мышлевский быстро засобирался, проскользнул в коридор и исчез за шторой около пожарной лестницы.
Гутман запер дверь и скомандовал:
– Пять минут на сборы… Брать самое необходимое: документы, деньги, зубную щетку… Я сегодня снял дачу на Волге. Попробуем добраться до дома гражданина Валерия Кошкина… Странно, этот Мышлевский, а тот Кошкин. Какие-то кошки-мышки получаются.
Гутман не успел закончить мудрое замечание – ручка двери задергалась, кто-то постучал и внятно произнес: «Откройте! Я ваш сосед из двадцать пятого номера. Вы нас заливаете…»
Стандартный прием с залитым соседом в этой компании не проходил. Гутман и Крылов – профи, да и Лана с Гошей не лопухи.
Кроме того, голос у говорящего был неестественный, елейный, как у волка, парадирующего козу: «Козлятушки – ребятушки! Отворитися, отопритися…»
Гутман все последующие команды раздавал жестами. Он схватил со стола бутылку свадебного шампанского, заготовленного Гошей для брачной ночи, и высоко поднял ее над головой. Это означало: «Вооружайтесь!»
Потом он легко прыгнул к шкафу, приоткрыл его, примерился и махнул остальным: «Прячьтесь!»
Последний жест к Лане: «Тебе открывать дверь».
Олег схватил хрустальную пепельницу и спрятался в ванную.
Гоша раскрыл средних размеров перочинный нож, который всегда носил при себе, и, как застигнутый мужем любовник, юркнул под кровать… Впрочем Гутман в шкафу еще больше напоминал этот анекдотический персонаж.
Лана откинули на кровати одеяло, сбросила с себя платье, подошла к двери и повернула ключ.
В номер ворвались двое быков с пистолетами, потом вошел главный – плешивый коротышка лет пятидесяти.
Форма одежды Ланы сделала свое дело: быки бросили взгляд на пустую комнату и уставились на нее.
Лана, естественно, смутилась, медленно поплыла к кровати, забралась на нее и стала натягивать на себя одеяло. Эту сцену она уже репетировала час назад, когда к ним ворвался мятый архивист Мышлевский.
При этом Лана «косила» под проститутку, выставляя вперед, то правое, то левое плечо и капризно приговаривая: «Ой, ребята, что это вы меня так напугали. Я вся дрожу…» А еще она стреляла глазами и вертела ножкой, которая случайно вылезла из-под одеяла.
Быки размякли. Они стояли столбами, глупо улыбались и еще глупее перемигивались.
Коротышка был, очевидно, не по этой части. Женские прелести его уже не волновали.
Он отодвинул одного из своих бойцов, подошел к Лане вплотную и зло спросил:
– Где Гутман?
– Хто?
– Гутман где? И остальные тоже. В этом номере четверо должно быть.
– А нас и есть четверо.
– Кончай дурочку валять. Где эти сволочи? Друзья твои где?
– Я с плохими ребятами не дружу…
Быки захихикали… Коротышка развернулся, сверкнул глазами, восстанавливая дисциплину, и приказал:
– Обыскать все! И прекратите не нее пялиться… Как дети. С кем приходится работать.
Быки нехотя начали обыск. Но и тут они продолжали заигрывать с девушкой в кровати. Каждое свое действие они сопровождали шутками: «А не прячется ли Гутман на балконе? Нет его здесь. И под столом нет. Может быть он в шкаф забрался? А я ванну проверю и возьму его голенького…»
Подошедший к шкафу не успел открыть дверцу. Его остановил победный возглас второго быка, того, который стоял около двери в ванну. Победа еще не было, но дверь, запирающаяся изнутри, не открывалась.
Боец поиграл мышцами, переложил пистолет в левую руку, а правой схватился за дверную ручку, как за гриф штанги. Он сконцентрировался, наклонился, но рвануть не успел. Дверь сама стремительно пошла на него.
Удар короткий и звонкий. Но голова быка выдержала. Она не раскололась, хотя соображать уже не могла… Боец развернулся и, закатывая глаза, обмяк. Пистолет выскочил из его рук, заскользил по паркету и уткнулся в ковер в центре комнаты.
Все это было так неожиданно, что и Лана, и коротышка, и второй бык на секунду замерли, глядя на красивое падение.
Замерли все, кроме Гутмана. За эту секунду он успел распахнуть дверцу шкафа, выбросить вверх руку с шампанским и опустить бутылку на черепушку своего противника.
При спуске кораблей на воду бывает, что шампанское при ударе о борт не разбивается. Это страшно плохая примета… Гутман это знал и постарался – по комнате разлетелись осколки и брызги благородного напитка.
Второй бык тоже вырубился, обмяк и выронил пистолет на ковер.
Коротышка всегда считал себя руководителем и вообще человеком умственного труда. Поэтому оружие не носил из принципиальных соображений. Сейчас он понял, что ошибался…
И перед Олегом, и перед Гутманом были препятствия в виде поверженных противников. Чтобы добраться до пистолета надо пройти по телам, что не очень удобно… У коротышки же было явное преимущество. Рывок, прыжок и оба пистолета могли бы быть в его руках.
Коротышка уже напрягся для толчка. Он даже успел представить, как лежа будет стрелять по-македонски, с двух рук – одну обойму в шкаф, другую в ванну… Но прыгнуть он не успел. Гоша, как осьминог, выкинул из-за кровати руку и обвил ноги коротышки.
Прерванный полет завершился ударом о журнальный столик и коротышка вырубился, присоединившись к своим браткам…
Работали дружно. Лана с Гошей рвали простыни и скручивали жгуты, а Олег привязывал пришельцев к стульям. Гутману досталась грязная работа: он очистил карманы у всех троих и, разложив все на столе, рассуждал:
– Пистолеты им оставлять нельзя. Это однозначно… Документы тоже возьмем. Они себе новые купят… А это ключи от машины. Грех не воспользоваться… Теперь деньги. Кошельки брать не будем. Это грабеж. Но три пачки, что у коротышки были, вопрос… Судя по сумме, это плата за нашу жизнь. Работу они не выполнили, значит деньги отходят к нам. Так будет честно!
Вещи собирали в спешке. Никто не мог гарантировать, что тройка лишь передовой отряд и что в холле не сидят еще пятеро.
