Сергей Ковальчук - Новая версия
В самой группировке царила военная дисциплина. Никто из братков не мог быть спокоен за свою жизнь. Для манипулирования своими людьми руководители банды выстроили такую схему, что практически каждый ее участник всегда оставался им должен деньги за какие-нибудь косяки. Даже такие незначительные, как опоздание «на службу».
Когда в конце 1994 года в собственной автомашине был взорван Сильвер — главный авторитет «орехов», в банде начались бесконечные кровавые разборки за власть. За два года жертвами интриг и междоусобных войн пали три авторитета. Сейчас на месте рулевого воцарился Витюха. Это был один из представителей старой гвардии, стоявшей у истоков создания «ореховской» ОПГ. После гибели своего старого друга и покровителя, Сильвера, он отчаянно боролся за лидерство самыми жестокими методами, не гнушаясь устранением конкурентов.
— Так вот, Мыло, — хищно повел бровью старшак, — будешь платить нам 25 процентов от прибыли.
— За что? — обреченно спросил Мыльников.
— Как это за что? За спокойную жизнь, — бандит нагло осклабился, его спутников тоже похабно заулыбались. — А то я слышал, поджигателей сейчас развелось видимо-невидимо. Глядишь, и твой офис сжечь могут. Или еще чего похуже произойдет. Ты должен понимать. Поэтому с тебя еще вступительный взнос в наше общество защиты животных, гы-гы-гы, сто штук зелени.
— Какой зелени? — находясь в полуобморочном состоянии, вымученно выдавил из себя Мыльников.
— Ты чо, чудила, приколоться решил? Сто штук зелени — это сто тысяч баксов. А потом еще 25 процентов от всей твоей прибыли. Чтобы ты нас не кинул на бабки, мы тебе аудиторскую проверку организуем. Они все высчитают. А как ты думал? У нас все серьезно. А если нет, — добивал его бандит, — всякое может случиться. Знаешь, что бывает с барыгами, которые отказываются нам платить?
Обращаясь к одному из своих подопечных, бандиту с глазами навыкате над ломаным-переломанным носом и с приплющенными ушами, Паяльник сказал:
— Пугач, расскажи ему.
— Ну, — глубокомысленно изрек сиплым басовитым голосом дегенерат, — под машину попасть можно, как бы случайно. Или в аварию со смертельным исходом. Жену, опять же, изнасиловать могут. Мало ли…
— Но это же вымогательство, — возмущенно пролепетал Мыльников.
— Ты, чмо, еще с настоящими вымогателями дело не имел, — зло нахмурил брови Паяльник. — Мы ведь можем тебя вообще с голой жопой оставить. Не зли меня, пока я не заставил тебя переписать весь бизнес на нас. — Он зло сплюнул прямо на пол. — Короче, деньги должны быть завтра. Иначе послезавтра у тебя начнутся неприятности…
Январь 1998 года.Хорошее настроение у Паяльника, веселое. А как же иначе, ведь сегодня вечером он оттянется по полной. Витюха разрешил ему пару дней расслабиться, что само по себе удивительно. А еще пообещал по выходу из краткосрочного «отпуска» поставить его бригадиром вместо убитого неделю назад Кариеса.
Видимо, воры всерьез взялись за «орехов». Война у них против «синих». Месяц назад двое пьяных «ореховских» братков в ресторане что-то не поделили с двумя блатными. Началась потасовка, в ходе которой братки Витюхи были жестоко избиты. На следующий день к этому ресторану, который, кстати говоря, находился на чужой территории, на шести иномарках подъехали два десятка «ореховских» быков во главе с Кариесом. Паяльника среди них не было. Он в это время с тремя бойцами находился в другом месте, воспитывал оборзевшего коммерса. Бандиты Кариеса с ходу стали крушить битами и хоккейными клюшками все и всех, кто попадался под руку. А когда к ним вышел законный вор — Гуня, который «держал» этот ресторан, то его замочили, забив до смерти. После этого ресторан подожгли и уехали. Шалман тот пожарные потушить смогли, а вот огонь войны между зоновской блатотой и беспредельной братвой быстро не потушишь. Если вообще это можно сделать после того, что они натворили. Теперь и на воле нужно ходить оглядываясь, а уж на зону лучше не попадать. Сейчас малявы по этапам побегут, а в малявах этих постанова воровская — спрашивать с братков Витюхи, как с гадов.
Ну да ладно о плохом. Сегодня он возьмет пару телок и расслабится как следует в сауне. А сейчас надо забрать очередной платеж, который причитается с «Третьего Рима». Он не первый раз едет туда один. А чего бояться? Мыло — лох, дойная корова. Охрана там, конечно, есть, но против бандитов они не попрут. И вякать не посмеют. Сейчас их время, бандитское. А торгаши в этой жизни — никто. Их дело — пастись на жирных московских пастбищах, давая хороший удой. А пить свежее молоко с пенкой — это уже их, бандитский, удел.
КПП он проехал как обычно, без проблем. Охрана его знала. Мыльников велел пропускать его и его людей без геморроя. А вот в самом здании у него начались проблемы. Дятел в форме охранника заупрямился и вместо того, чтобы пустить его в кабинет к Мылу, стал по рации связываться со своим начальством.
— Третий, прием, тут посетитель к Минку рвется. По виду — бандит.
Вызови сюда Тумеля, а то с ним почему-то связи нет…
— Ты чо, лошара, оборзел?! — вспылил Паяльник. — Я тебя щас порву, как тузик грелку! — Он уже хотел дать охраннику в репу, но тут из лифта вышел какой-то лысый мужик устрашающего вида. Высокий, в плечах — косая сажень, взгляд ястребиный, нос приплющенный, уши — борцовские. Одет в строгий деловой костюм, но исходит от него какая-то первобытная агрессия. Это Паяльник почуял нутром.
— Что здесь происходил? — сверля маленькими глазами-буравчиками, спросил, обращаясь к нему, лысый.
— Я — Паяльник! А ты кто такой, чтобы мне допрос чинить? — предчувствуя возможные неприятности, но все же продолжая нахраписто качать права, зло посмотрел на него бандит.
Уже смекнув, кто перед ним, Тумель решил наказать наглого братка. Наказать с выдумкой. Впрочем, чего-чего, а фантазии ему было не занимать. Но для этого ему была нужна санкция Минка. Зная характер Федора, он нисколько не сомневался, что тот не станет прогибаться перед бандитами. Но все же решил задержать незваного визитера на посту охраны, а самому подняться в кабинет Минка, чтобы решить, что делать с этим клоуном.
Вызвав по рации двух своих людей, Тумель приказал им сторожить бандита, пока он не вернется, а сам поднялся к Минку. Через некоторое время он вернулся.
— Эй, ты, как там тебя, Паяльник? Пошли со мной. — Тумель посмотрел на своих людей, они все поняли.
Страшный удар у Кудрявцева, разящий. Красавец Мишка, мастер спорта по боксу. Он его удара в живот Паяльника скрутило. Зря он на дело сытым пошел, ох, зря. Теперь весь его завтрак на полу лежит. Стошнило его. Сильные руки охранников заломили рэкетиру руки за спину и защелкнули на запястьях наручники, которые каждый охранник на дежурстве имел при себе. Грубо схватив Паяльника за волосы, они потащили его наверх, в кабинет к Федору Петровичу.
— Ты кто такой? — внимательно рассматривая бандита, спросил Федор, когда беспомощного, со скованными за спиной руками Паяльника привели к нему в кабинет.
— Ты за это ответишь! — с ненавистью посмотрев на него, зло, сквозь зубы прошипел бандит.
В ту же секунду он пожалел об этом. Сильнейший удар под дых сначала заставил его согнуться, а потом беспомощно опуститься на пол.
— Повторяю свой вопрос, — неодобрительно посмотрев на Тумеля, начал заводиться Минк. — Кто ты? Кто и зачем тебя сюда послал?
— Я — Паяльник, бригадир «орехов», — стоя на карачках, исподлобья посмотрел на него пленник. — Мыло отстегивает нам четверть от доходов своей фирмы. Это наша территория. Я не понял, а ты кто такой? Разве не Мыльников тут сейчас рулит?
— Вообще-то, — презрительно скривился Минк, — вопросы здесь задаю я, если ты еще не понял. — Глянув на охранников, он предупредительно взмахнул рукой, чтобы те больше не били. — Так вот, Паяльник, — нахмурился Федор Петрович, — ты поедешь к своему шефу и скажешь ему, что компания «Третий Рим Трейдинг» больше вам не платит.
Советую впредь носа сюда не казать. А чтобы ты понял всю серьезность мною сказанного, — вкрадчиво сказал он, — с тобой сейчас проведут воспитательную беседу мои люди. — Давая понять, что бандит ему больше не интересен, Федор Петрович пренебрежительно махнул рукой.
— Уберите отсюда это быдло.
В какой-то момент Паяльнику показалось, что его подхватили черти и поволокли за собой в ад. В коридоре он попытался упереться, но тут же, отключившись от мощного удара по затылку, безжизненно повис на руках своей стражи.
Его затащили в кабинет начальника службы безопасности и бросили на диван. Пока он прочухивался и приходил в себя, его раздели догола, а всю одежду, включая трусы, бросили на пол. Паяльник остался в одних носках и с толстой золотой цепью на груди, призванной, при иных обстоятельствах, вселять во фраеров уважение и трепет перед ее владельцем, а сейчас подчеркивать глупость и несуразность ситуации, в которой он оказался. Никогда еще Паяльник не испытывал такого унижения.
