Наталья Берзина - Неоконченный рейд
– Тебе, парень, повезло, что она не убила тебя, пока ты так самозабвенно избавлялся от патронов, – подвел черту под происшедшим Тарас. – Собирайте пожитки, пойдем ко мне домой. С Тварью будем разбираться позже. У меня там Янка одна, извелась небось. Сутки как я ушел.
Серый поднялся на рассвете. Природа только начинала просыпаться. Но ему уже было не до сна. Сегодня должна была осуществиться его мечта. Последним препятствием оставался Хруст. То, что старик жил один, было, конечно, замечательно. Но вдруг он владеет оружием так, как тот, который положил Кныша? И где гарантия того, что под выстрел попадет именно Хруст? А если заряд картечи достанется ему, Серому? Вылечить его никто и не попытается. А хотелось жить! Вольно и сыто! Плохо то, что раньше времени Хруста положить нельзя, он явно что-то подозревает и наверняка постарается обернуть ситуацию в свою пользу. Хруст осторожен. В той давней разборке не подставился под пулю. Уцелел. Да и из всех других дел выходил, словно заговоренный, ни единой царапины! Хотя, казалось, побывал в самых рискованных предприятиях. Очень непросто будет его устранить. Но сделать это необходимо, иначе Хруст не остановится, пока не убьет его самого.
Серый прекрасно понимал, что никого не сможет привлечь к своему плану. Даже Ваня возмутится и не окажет ему поддержки. Клоп до сих пор не определился, с кем он, только с появлением малого вырвался из вечных шестерок. Но Клоп понимает, что стоит малому исчезнуть, как он тут же скатится до положения бесправного слуги.
Серый скрутил козью ножку и закурил. Было прохладно. Замшелые зеленоватые стволы елей обступили ложбину сплошной стеной. Даже в разгар дня сюда почти не проникал солнечный свет. От крошечной речушки тянуло сыростью и холодом. Сизый дым самосада висел в неподвижном воздухе вонючим облаком. Есть хотелось все сильнее. От голода начинало сводить живот. Докурив самокрутку, Серый спустился к воде. Коричневая от болотной взвеси влага была не по-летнему холодной и стылой, будто пробивалась на поверхность из преисподней. Сполоснул лицо, напился от души, чтобы хоть немного унять голод. Заметил изумрудную лягушку. Изловчился и быстрым движением выхватил ее из воды. Длинные, с пол-ладони лапы беспомощно трепыхались в воздухе. Серый достал нож, деловито отрезал лапки одну за другой, а еще живое тельце земноводного выбросил в речку. Пока обдирал с тоненьких косточек белесое мясо, нечто темное плеснуло в воде, и бьющееся тельце лягушки исчезло в огромной пасти. «Поделили, – хмыкнул Серый. – Совсем как в жизни: пока можешь бежать, бороться и пожирать слабых, ты живешь, а стоит зазеваться, тут же рядом оказывается кто-то более быстрый и ловкий и сжирает тебя, оставляя объедки для стоящих рангом пониже. Сегодня я обязан победить, иначе Хруст бросит меня подыхать в лесу. И еще живого меня начнут пожирать всякие мелкие твари. Нет, ни за что! Лучше уж он станет поживой для гнусного зверья. Я должен жить! Потому что именно я заслужил это право! И поможет мне малой. Этот молоденький подонок явно что-то скрыл. Ведь не один он пришел в Зону. А того, с кем пришел, либо убил, либо попросту бросил умирать. Короче, для того, чтобы убить Хруста, пригодится именно он».
Серый никому не говорил, что еще два года назад во время налета на один из дворов отнял у довольно молодой бабенки пистолет. Она не успела выстрелить только потому, что забыла снять оружие с предохранителя. В обойме было всего четыре патрона, но в ближнем бою пистолет мог пригодиться. С бабой тогда повеселились все. Драли как хотели рядом с остывающим телом мужа. Трое суток они провели в том доме, пока не насытились. Пили самогонку, сменяя друг друга, трахали уже ничего не соображающую селянку. Когда она превратилась в безвольное животное, Кныш сломал ей шею. Богатую они взяли добычу. Спьяну Серый не сообразил тогда, что бабу нужно увести с собой. Привязать проволокой в землянке и использовать по нужде. Кормить, чтоб не сдохла, заставлять работать. Хоть бы толк был, а от трупа – никакой пользы. Как бы то ни было, пистолетик Серый тогда припрятал. Вот теперь он и пригодится. Он подошел к спящим, пнул ногой в бок малого. Худенькое, почти детское тельце дернулось.
– Вставай, дело есть, – приказал Серый.
Вовчик вскочил и, поеживаясь от утренней прохлады, пошел вслед за вожаком. Серый шел молча, широко ступая, привычно пригибаясь под низкими лапами древних елей. Вовчик едва поспевал за ним. Убедившись, что отошли достаточно далеко, Серый остановился и, дождавшись Вовчика, пристально посмотрел тому в глаза:
– Ты вроде парень не дурак. Как считаешь, зачем я тебя сюда привел?
– Ну, типа не врубаюсь. А чё?
– А куда сегодня идем, уже врубился?
– Типа на дело. Я-то при чем? Я как все, куда скажешь, туда и пойду.
– Это понятно. Деваться тебе некуда. Тебе жизнь такая, как у нас, нравится?
– Да ты чё, Серый, я, блин, ваще, тащусь! Кайф!
– Кайф, говоришь? Ну, это как поглядеть. А насчет того, чтобы жить в теплом доме да на всем готовом, это как? Не в кайф?
– Я чё-то не врубаюсь, меня не плющит к мамке возвращаться! – испуганно крикнул Вовчик.
– Парень, ты, похоже, тупой, как сибирский валенок. Ты мне нужен! Въезжаешь?
– Типа да. А на фиг?
– Сегодня ночью мы будем ночевать в крепком теплом доме. У нас будет немерено жрачки и пойла! Всосал?
– Ну. А чё я должен?
– Малой, ты меня не перебивай, я вижу, ты пацан правильный, сразу в тему врубаешься. У нас с тобой есть одно препятствие. Среди нас есть человек, который не хочет, чтобы мы заняли тот дом. Ему, видишь ли, старика жалко. Пойми, малой, мы старика трогать не будем. Он нам нужен. Там у него скотина, хозяйство. Пусть он сам за овцами ходит, а мы будем у него жить и харчеваться. Ну и естественно, охранять, чтобы другие не зарились. Как тебе такой расклад?
– А чё, в тему! – одобрил Вовчик. – Мы типа командовать будем, а он шестерить. Ну, тот, хрен старый.
– Я же говорю, ты пацан правильный. Только с тем гадом что делать? Ума не приложу!
– Гнать или мочить. Чё тут тереть!
– Молоток, тему просекаешь. Выходит, будем мочить?
– А на кой… нам лишний рот! Если тот хрыч загнется, кто за скотиной будет ходить? Я, что ли? А старого нам теперь беречь нужно, чтоб пахал на нас.
– Ну, малой, я не ожидал от тебя такого! В точку базаришь! – Серый изобразил восхищение, похлопал Вовчика по плечу. – Только видишь, какая закавыка, мне мочить гада не с руки. А поручить некому.
– Ты что, Серый, мне хочешь это поручить? Я не умею! – неожиданно заговорил парень на почти нормальном языке. – То, что случилось в парке, случайность! Я не хотел убивать ту девку.
– Малой, я тебе дам пистолет, резать не придется. Просто нажмешь на спусковой крючок, и все. Поверь, это не страшно, просто он наверняка окажется за моей спиной. Я могу не успеть обернуться. Ты должен сделать это первый. Понимаешь? Если ты меня не прикроешь, нам всем зимой крышка. Ты не жил в землянке в морозы, когда иней выступает на потолке, а печку нуж-5 Н. Берзина «Неоконченный рейд» но топить днем и ночью. Когда жратвы нет неделями. Поверь, нам не дожить до весны, если мы сегодня ночью не захватим старика. Передохнем. Как собаки передохнем. Наша жизнь зависит от тебя, от твоей решительности. Пойми, он зверь. Мне рассказывали, что раньше он человечину ел. Когда было голодно, насчет тебя намекал. Мол, если жратвы не добудем, малого стоит под нож, у него мясо самое нежное. Ты подумай, малой, или ты его положишь, или он меня, тогда ты точно в котелок попадешь.
– Кто – он? – спросил Вовчик после раздумья.
Яна просидела полночи в ожидании Тараса и уснула на рассвете. Сны снились тревожные, страшные. Гремел гром, молнии рассекали черное, затянутое тучами небо. Деревья тянули к ней корявые сучья. Приближаясь, сучья превращались в мохнатые когтистые лапы. Хватали Яну за горло, душили, рвали одежду, мяли и больно сжимали беззащитное обнаженное тело. Внезапно из мрака выглянуло искаженное яростной похотью бородатое грязное лицо того человека, который пытался изнасиловать ее в заброшенном доме. Раскат грома больно ударил по ушам. Яна в холодном поту вскочила с лавки. Кто-то отчаянно барабанил в дверь.
– Яночка, деточка, открой! Это я, дед Тарас!
– Сейчас, дедушка, секунду, открываю! – радостно закричала Яна и бросилась отпирать.
На пороге кроме Тараса стояли еще двое в камуфляже. Высокий крепкий мужчина и почти одного с ним роста молодая, невероятно красивая женщина. Их объемистые рюкзаки стояли на крыльце. На плече у мужчины висело ружье на простом брезентовом ремне.
– Что ж ты заспалась, Янка, смотри, каких я тебе гостей привел! – засуетился дед Тарас. – Знакомься: Казимир, Эльза. Хотя, похоже, она такая же Эльза, как ты королева Австрийская. По-хохляцки балакает так, что мне, старому полешуку,[2] завидно. Заходите, гости дорогие. Яна, накрывай на стол и баню готовь. Они, бедолажные, с дороги помыться хотят. Да и нам не помешает, – не унимался Тарас.
