Владимир Колычев - Постой, паровоз!
Прогулка на свежем воздухе полагалась раз в неделю. Когда Зиновий узнал об этом, у него возникло спонтанное желание познакомиться с кем-нибудь из своих соседей-смертников. Пусть это будет закоренелый убийца, подонок и негодяй, но хотя бы парой слов с ним перекинуться – хоть какое-то, но общение. С надзирателями не поговоришь. Но когда его вывели в тюремный дворик под решетчатым потолком, он понял, что его надеждам не суждено сбыться. Он вынужден был прогуливаться в одиночестве. Но хоть глоток свежего воздуха, в буквальном смысле. Еще бы глоток воздуха в переносном, глоток свободы. Хотя бы письмо из дома передали. Но смертникам писем не пересылали. О свиданиях и говорить нечего…
2Выездная коллегия Верховного суда, закрытое судебное заседание, материалы дела, доводы обвинения и защиты. Одним словом, ничего не значащая бутафория. Но как бы то ни было, Зиновию снова пришлось пережить страшные минуты перед вынесением решения. «Приговор суда оставить без изменения…»
Кассационная жалоба отклонена, смертный приговор вступил в законную силу. Теперь точно все…
Зиновия вернули в его камеру. И его взгляд сразу же уперся в бурое пятно на стене. Совсем скоро рядом появится пятно от его крови. Совсем скоро…
Он ничего не совершал, он никого не убивал, он хочет жить, но… Но он должен умереть. И он умрет. Ну почему судьба к нему так несправедлива?
Снова, в который уже раз, он сел на табурет. Снова внутренне сжался в ожидании страшного конца. Но снова ничего не произошло. По закону его должны были предупредить о том, когда расстреляют. Но судя по всему, в этой тюрьме убивали внезапно. И его убьют. Не сегодня, так завтра…
Утром он привел себя и камеру в порядок. И снова погрузился в ожидание. Это было настолько же напряженное, насколько и тревожное ожидание. Не раз у него возникало ощущение, что стены по правую и левую от него стороны создают разность потенциалов, отчего возникает электрический ток, проходящий через его голову. Так или иначе, но голова действительно гудела как трансформатор, а мозговые извилины вибрировали от внутреннего напряжения. А мысленный взор иногда казался экраном телевизора, который питал этот самый трансформатор. То и дело перед глазами всплывали жуткие картинки – то мама при смерти на больничной койке, то сам он на железном столе в морге. Но Наташу в столь ужасающем состоянии он не видел.
А ведь говорил о ней Лебяжный, говорил, что, возможно, вор Черняк отправил ее на тот свет. Но не мог Зиновий в это поверить. Не могла погибнуть Наташа – ни для него, ни вообще. Она жива, здорова, с ней все хорошо. Это мама могла умереть, и он сам готовился к смерти, а с Наташей все будет в порядке. Она быстро забудет его, если уже не забыла. У нее другая жизнь. Она гуляет и спит с мужчинами, ничуть не стесняясь этого. Да, она подставила его, да, из-за нее он отправится на тюремный погост. Но при всем при этом Зиновий не мог думать о ней плохо, не мог поминать недобрым словом. Слишком он ее любил. Но скоро, очень скоро эта любовь умрет. Вместе с ним…
Но шло время, а он продолжал жить. Сходил с ума в ожидании выстрела, но жил. Если, конечно, его жалкое существование можно было назвать жизнью…
У него не было ни газет, ни книг, но он занимался тем, что страница за страницей раз за разом перелистывал свою жизнь. Иногда в порыве надвигающегося безумия пытался искать в ней грехи, за которые он мог заслужить смертное наказание. Искал, потому что с грехом на душе умирать легче… Но в мутной водице той жизни, которой он жил до встречи с Наташей, водилась всякая мелочь. Однажды, еще в детстве, он желал своему однокласснику Вовке Никольцеву страшной и мучительной смерти за те унижения, которые от него терпел. Но это же не убийство, всего лишь наивный детский бред. В седьмом классе курил анашу. Дали попробовать, а он не нашел в себе сил отказаться. Хорошо, что больше на косячок его не приглашали, поэтому бросил… В армии сфотографировался на фоне секретной радиостанции, чем нарушил инструкцию о режиме секретности. Ну, однажды на «деда» ротному пожаловался. Случайно вышло, и все же…
Но это пустяки по сравнению с теми чертями, которые завелись в нем после знакомства с Наташей. Законной жене изменил, спутался с криминальными типами, обманывал людей на бильярде… Все это, конечно, не заслуживало смертного наказания. Но ведь он вел себя нечестно по отношению к жене, к обществу. И к самому себе… С огнем, по сути, играл. И доигрался… А может быть, то злополучное убийство милицейского опера стало закономерным результатом его преступного поведения? Может, он настолько внутренне раскрепостился или, вернее, развязался, что в беспамятстве позволил себе взять в руки оружие и выстрелить в человека? В живого человека! Но чем больше думал он об этом, тем меньше верил в свою виновность. Не мог он убить. Не мог…
Был еще грех, о котором Зиновий думал все чаще и чаще. Он не верил в бога, не думал о нем в своей бренной жизни. А ведь бог есть… Казалось бы, он должен был потерять заложенную в нем на генном уровне веру. Ведь бог не защитил его, не вразумил суд, который выносил приговор… Но ведь бог и не должен был за него заступаться. Кто такой для него какой-то Зиновий? Что сделал он для того, чтобы высшие силы отводили от него зло? Он ходил в церковь, он молился, он причащался? Нет, нет и нет… Да, он не виноват в том, что мать у него не набожная женщина, что в школе его воспитывали в духе воинствующего атеизма. Но тогда и бог не виноват в том, что Зиновий оказался в камере смертников…
Но ведь бог не исчезнет, когда раздастся смертельный выстрел. Напротив, Зиновий может стать к нему ближе – если попадет в рай. И, напротив, дальше – если грехи утянут его в ад… А ведь есть рай. И ад тоже есть. Ведь есть мир, в котором существуют живые люди, значит, должны быть и чаши весов, на которые попадают души умерших. Одна чаша вверху, на небесах, другая внизу, в кипящих земных глубинах…
Атеисты утверждают, что после смерти человек перестает существовать. Когда-то Зиновий соглашался с этим. Но сейчас он стоял на самом краю пропасти. И в любой момент его может столкнуть туда пуля палача. Пропасть – это и есть загробный мир. И нет в этом мире движения вперед, есть только взлет или падение. Именно сейчас, на краю этой самой пропасти, он чувствовал, что может упасть в темные глубины. А если случится чудо, то и воспарить к богу… Только сейчас он и мог понять тайны мироздания. Душой, а не одним только умом. А чем еще он мог сейчас думать, как не душой? Под гнетом жуткой действительности ум зачастую отказывался функционировать. Возможно, это была защитная реакция организма, чтобы Зиновий не повредился рассудком и не сошел с ума…
А время шло. Дни тянулись как сама вечность – долго и нудно, но все же они сменялись ночью. Но каждый раз, просыпаясь утром, Зиновий не надеялся увидеть зарю…
Часть вторая
1988–1994 гг.
Глава 9
Парень в полосатой робе стоял на коленях, холодный ствол пистолета упирался ему в затылок. Все, сейчас будет поставлена точка в его жизни. Еще три секунды… две… одна… Палец выжал слабину на спусковом крючке, пуля с грохотом вырвалась из черного жерла, насквозь прошла через голову. Но парень лишь покачнулся. Затем вдруг поднялся с колен, сделал шаг вперед, развернулся лицом к палачу. Во лбу темно-красной пустотой зияло выходное отверстие. С такой раной человек не мог выжить. А этот стоял и смотрел на Игоря ясными горько-тоскливыми глазами.
«Ну зачем ты так, начальник!..» – на последнем издыхании вымолвил он.
И только после этого замертво рухнул на мокрый заплеванный пол… Он упал, а Игорь… проснулся. В холодном поту вскочил с постели, потянулся к сигарете.
На самом деле Михаил Нетребов умер мгновенно. Получил пулю в затылок и с колен рухнул наземь. А стрелял Игорь. По молодости ему было оказано высокое доверие – приводить в исполнение смертные приговоры. Дураком был, потому и согласился. Думал, будет убивать всяких сволочей и подонков. Так, в общем-то, оно и было. Пока вдруг не выяснилось, что Михаил Нетребов пострадал безвинно.
Суд приговорил его к высшей мере за убийство красавицы-жены и двух близняшек. Мотивы, улики, свидетельства соседей – все против него. Приговорили парня, казнили. А через год вдруг выяснилось, что его жену убил другой, с которым у нее была ранняя любовь. Вернулся человек из армии, узнал, что его любимая уже замужем, решил отомстить. И отомстил…
Этого героя-мстителя также приговорили к высшей мере. Но на сей раз майор Игорь Ухаров лишь организовывал казнь в качестве заместителя начальника особой тюрьмы. Сейчас он уже полковник, начальник этой же тюрьмы. Однако покойный Михаил Нетребов нет-нет да является к нему во сне…
– Что, снова кошмарики? – спросила жена.
Даже спросонья она догадалась о причине такого внезапного и бурного пробуждения. Знала о проблемах с его психикой…
