Вячеслав Жуков - Мастер харакири
– Ты любила его? – спросил Лешка.
Она ответила не сразу. Докурив сигарету, притушила о пепельницу окурок и невесело улыбнулась.
– Скажем так. Для меня он был добрым человеком. Он вытащил меня из детдомовского дерьма. Неизвестно, что бы со мной стало.
– А что могло стать?
Ксюха посмотрела на Лешку как на идиота.
– Да все что угодно. По крайней мере, будущее свое я представляла туманным. Кузьма не дал мне пропасть. Сейчас я имею квартиру, машину, деньги. А деньги – это все. Я могу жить как захочу. И все это благодаря Кузьме.
– И ты, конечно же, хочешь, чтобы я отомстил Манаю за твоего Кузю? – чуть иронически спросил Лешка.
Ксюха взглянула на него холодно.
– Хочу. Потому что знаю, Манай отберет у меня все, что дал мне Кузьма. Раньше я свободно приезжала на стадион, а теперь меня туда не пускают. И Манай уже пытался поговорить со мной о деньгах, которые мне оставил Кузьма. И квартирка ему нравится. В конце концов они меня грохнут и закопают на той поляне.
Лешка покусывал фильтр докуренной сигареты. Сказал, не скрывая сарказма:
– Вот, значит, для чего ты меня откопала из могилы.
– Ты жив. А это главное. – И Ксюха стала одеваться.
Лешка лежал на постели, подперев голову рукой, и смотрел, как она надевала лифчик, трусики, натягивала колготки.
– А ты, оказывается, опасная девица.
Ксюха психанула.
– Ой, только не надо. Не опасней тебя. И что плохого в том, что ты поможешь мне убрать Маная? Он ведь и твою мать убил. Не забывай.
– Я помню. И буду помнить всегда, пока живу, – хмуро сказал Лешка и тоже стал одеваться.
Перед тем как уйти, Ксюха напомнила:
– у Маная полно мордоворотов-охранников. Смотри.
– Ладно.
Она подошла и поцеловала его, но глаза по-прежнему оставались грустными.
– Нам не надо выходить вместе. Сначала выйду я. Ты – потом, – сказала она.
– Ладно.
Лешка закрыл за ней дверь, слушая, как зацокали ее каблучки по лестнице.
Прошло минут пять. Теперь надо было идти и ему. Лешка решил съездить на Каляевскую улицу. Ксюха сказала, что Манай живет там. Она назвала дом и квартиру. Даже фамилию и имя молодой женщины – его гражданской жены, у которой от него ребенок.
– Там я его и уложу, – сказал себе Лешка.
На этот раз он решил взять с собой спортивную сумку. Носить обрез под курткой рискованно. А в сумке очень удобно. Она небольшая. Не привлекает внимания ментов, и вряд ли кто догадается, что в ней лежат заряженный обрез и коробка с патронами.
Взяв сумку в руку, Лешка открыл дверь. Почему-то не хотелось сейчас попадаться на глаза никому из соседей.
Но на лестнице никого не было, и он вышел, быстро запер дверь.
Фонарь возле подъезда, как всегда, не горел.
Лешка увидел тот самый «жигуленок» с ментовскими номерами, про который говорила Ксюха.
Он стоял метрах в двадцати от подъезда. В нем сидел молодой здоровяк. Он даже не повернул головы к Лешке.
«Дрыхнет, небось, мент!» – язвительно подумал Лешка и быстренько свернул в темный переулок к трамвайной остановке.
– За квартирой Хохлова мы установили наблюдение, – докладывал майор Калинин начальнику. – Я оставил там лейтенанта Потапова в машине, потом его сменит Шевелев. Будем Хохлова брать. Днем мы с Потаповым заходили к нему, но дверь никто не открыл.
– Вы подозреваете Хохлова в совершении убийств? – Полковник был человеком въедливым, вникал во все тонкости уголовных дел, которые вели его подчиненные. И не терпел формализма. А здесь особый случай. Речь идет о беспощадном серийном убийце.
Калинин замялся, уходя от прямого ответа.
– Нами установлено, что Хохлов, вернувшись из мест заключения, встретился со старшим лейтенантом Колобовым. Причем в этот же вечер Колобова убили, тело его нашли возле двери вора в законе Кузьмина.
– Майор, вы не ответили на мой вопрос! – строго сказал полковник, не позволяя Калинину закончить свои объяснения, в которых не нуждался. Про тот случай полковник знал во всех подробностях.
– Подозреваю, – ответил Калинин конкретно.
Перелистав несколько бумаг с объяснениями, полковник, не меняя строгого тона, сказал:
– Работайте.
Вернувшись в свой кабинет, где его ждали Горюнов, Васин и Шевелев, Калинин прямо с порога спросил:
– Ну, что Потапов?
Ответил Шевелев:
– Ничего. Не звонил он. Может, связь подводит.
– Мы вызывали его по рации, – вставил Горюнов, – не отзывается.
– Вот что, Шевелев. Бери в дежурке машину и поезжай к Потапову. Смени его.
Лешка остановился перед шестиэтажным кирпичным домом и некоторое время стоял и смотрел на четыре окна последнего этажа. Потом вошел в подъезд, поднялся на шестой этаж, осмотрел металлическую дверь и сразу понял, что в подъезде убить Маная не удастся.
Во-первых, он не такой дурак, чтобы входить в подъезд без охраны, и скорее всего кто-то из его бульдогов опередит Лешку. Уж они-то не с дробовиками ходят.
Во-вторых, подъезд не место для стрельбы и может получиться так, что сбегутся соседи, и тогда незамеченным не уйдешь. Это если ему удастся уложить охранников.
Лешка вышел на улицу и с досады закурил.
Было темно, сыро и холодно.
Глянув в черное небо, откуда сыпал мелкий дождь, Лешка перевел взгляд на железную крышу.
«А если попробовать с крыши спуститься к ним на балкон? – пришла неожиданная мысль. – По веревке спуститься. И выстрелить прямо через стекло. Или разбить его и войти в квартиру. Ксюха сказала, охранники провожают его до двери и уходят. Дома Манай остается только со своей сучкой и сыном. Их можно не убивать. Я не зверь. Только его – падлу!»
Он опять вошел в подъезд, поднялся на последний этаж и оттуда по узкой отвесной лестнице вскарабкался на чердак.
Освещая зажигалкой проход и пугая дремавших голубей, достиг люка, выходящего на крышу.
Небольшое усилие, и дверца открылась.
Лешка глянул вниз. Отсюда, с крыши, ему была хорошо видна часть двора напротив подъезда, в котором жил Манай.
Пока все получалось как надо. Если привязать конец веревки за балку, поддерживающую гребень крыши, можно спуститься на балкон.
И тут он вспомнил, что веревки-то у него и нет. Выругал себя, глянул на часы.
Половина восьмого. Теперь надо было успеть до закрытия в спортивный магазин. И Лешка быстро стал спускаться.
На его удачу, на соседней улице находился торговый центр. И Лешка успел до закрытия. Центр закрывался в восемь вечера.
Теперь в его сумку, рядом с обрезом и патронами, лег моток прочного капронового шнура. Веревки не оказалось, но Лешка посчитал, что сгодится и шнур. Главное, чтобы он выдержал его вес. Продавец сказал, что им можно тянуть легковую машину. И Лешка поверил.
Подходя к дому, где жил Манай, Лешка увидел на балконе шестого этажа ту девицу, про которую говорила Ксюха. Она стояла на балконе, курила и смотрела вниз. Возле нее крутился мальчик лет пяти.
Лешка сделал вид, что не смотрит на девицу, хотя исподлобья внимательно наблюдал за ней.
Хорошо, что лестница на чердак была в соседнем подъезде. Меньше риску засветиться перед этой гражданской женой Маная. Может, она нарочно высматривает подозрительных типов, потом ему шепнет.
Лешка сидел на крыше возле ограждения и смотрел вниз на площадку двора перед подъездом. Страшно хотелось курить. Но он подавил в себе это желание. Не хватало, чтобы манаевские охранники заметили огонек сигареты. Тогда не только все сорвется, но и может трагически кончиться для него.
Он надвинул низко на глаза вязаную шапку. Так его ни за что не запомнят в лицо девица и мальчуган. А одежду он потом выкинет вместе с этой шапкой. Пусть бандюки с ментами обнюхивают ее. Он уже будет далеко.
Однако – что-то задерживается Манай.
Лешка стал замерзать, здесь, наверху, дул пронизывающий ветер, и дождь не перестал, а, казалось, еще усилился.
«Черт бы побрал этого Маная». – Лешка опасался, как бы не пришлось просидеть тут до утра. Ведь никто не мог знать, когда этот долбаный авторитет вздумает приехать домой. Может, он вообще забурится до утра к какой-нибудь шлюшке?
Но скоро Лешкино ожидание было вознаграждено.
Около одиннадцати во двор на большой скорости влетел черный «Форд».
Лешка сразу узнал его. «Ну наконец-то!» И Лешка быстро привязал один конец шнура к металлической стойке ограждения. Хотя можно было и не торопиться. Все равно еще минут двадцать лучше повременить.
Минуты три из «Форда» никто не выходил. Потом открылось боковое окно.
Жена Маная вышла на балкон, помахала рукой.
Это было заранее оговорено и означало: все в порядке, можешь подниматься. Только после этого условного знака в машине захлопали дверцы.
Сначала вылезли охранники. Их было трое. Огляделись по сторонам. Потом показался тот, из-за кого Лешка почти три часа мерз на крыше. Важный, в длинном, едва ли не до пят, черном плаще, белой рубашке и галстуке. Этот не оглядывался, стоял гордый, с независимым видом. Даже не помахал рукой жене, не посмотрел в ее сторону.
