Жан-Пьер Конти - Игра в безумие. Прощай,сестра. Изверг
Пот крупными каплями стекал по лицу Бена, потому что он чувствовал — публика ускользает из его рук. Роулинг опроверг его аргументы еще до того, как он получил слово. Как неприятель, тот оставил за собой полосу выжженной земли. Даже хуже, чем выжженной — заминированной. Видно было, что присяжные не простят ему попытки бросить тень на образ Лорин — девственницы — мученицы, как заявил прокурор.
Фрейдистский портрет Гарри, не знавшего своего отца и потому тянувшегося к мужчинам зрелого возраста, тоже отклика не нашел.
Бен стал похож на боксера, побывавшего в нокдауне уже в первом раунде, и теперь напрасно пытавшегося собраться. Он попытался подать Гарри как жертву системы средневековых репрессий и яростно атаковал исправительные дома — школу разврата и преступлений. Его пламенная риторика сумела расцветить даже привычные судебные штампы, которыми он пользовался. Говорил Бен голосом хорошо поставленным, благородным, глубоким.
К огромному изумлению Гарри старый юрист вдруг превратился «во льва рыкающего». Наконец, овладев аудиторией, он начал раскрывать механизм аферы Джерми-Каннингэма, придавая фундаментальное значение пресловутому счету.
— Этот клочок бумаги, который полиция нашла на месте преступления, — доказывал Бен, — позволила детективу на основе информации, полученной от хозяина магазина филателии, отыскать адрес убийцы. Преступник утерял этот решающий документ, видимо, в тот момент, когда доставал из кармана плаща свой шарф.
Бен утверждал, что детектив просил у хозяина магазина не адрес Каннингэма, как утверждал Кастелли, а адрес клиента, купившего марки, цены которых были выписаны на треугольном листке.
— Кастелли признал, что это его информация позволил Сиднею Джерми найти убийцу. Кастелли же заявил в полиции, что знает убийцу Каннингэма. Все совпадает до мелочей: депеши Джерми предшествовали убийству Каннингэма, исчезновение Джерми произошло одновременно со смертью миллиардера.
Затем Бен пояснил, почему лгал владелец магазина, утверждая, что не знает ни о каком счете, фигурирующем в деле.
— Этот счет, — гремел Бен, — был путеводной нитью всего дела.
И тут он вызвал сенсацию, потребовав, чтобы на глазах у присяжных Кастелли собственноручно написал пресловутый счет, о котором он якобы не знает. Если Кастелли — автор листка, найденною в изголовье постели Лорин Смитсон, связь между двумя убийствами будет неоспоримо доказана и обвинение по этому пункту опровергнуто. Требуя, чтобы Кастелли подвергся публичной проверке, Бен играл ва-банк.
Судья спросил Кастелли, согласен ли он подвергнуться этой проверке. Кастелли не раздумывая согласился. И тут Бен почувствовал близость поражения. Как только Кастелли закончил писать под его диктовку, двое экспертов, не мешкая, взялись за дело. Тем временем заседание суда продолжалось. Когда Бен перешел к описанию погони за неизвестным убийцей, предпринятой Джерми, у слушателей перехватило дыхание. Не жалея красок, он живописал убийство миллиардера, упомянул о его «легендарной» коллекции и ясно показал, что Гарри Уэст пал жертвой алчности частного детектива.
И вот, когда скамья присяжных начала поддаваться риторике Бена и попала под впечатление его доводов, прокурор, слушавший до тех пор со скрещенными на груди руками, вдруг не выдержал.
Он тоже играл ва-банк, перебив адвоката:
— Вся эта аргументация опирается на предположение, что свидетель Кастелли — автор счета. Если нет — а я в этом абсолютно убежден, — то все, о чем тут рассказывает адвокат — пустая болтовня, фантазия, умозрительные построения…
Напряжение, вызванное таким заявлением прокурора, сразу подорвало силу аргументации Бена. Адвокат отдавал себе в этом отчет и потребовал прервать заседание в ожидании вердикта графологов.
Когда заседание возобновилось, поражение Бена стало фактом: эксперты официально подтвердили — счет не был написан рукою Кастелли.
Бен попытался еще возражать, утверждая:
— Если счет писал не Кастелли, то писала его жена. Для дела это не имеет никакого значения, не меняет фактов…
— А если новая экспертиза тоже даст отрицательные результаты, — воскликнул прокурор, — тогда вы потребуете третьей, четвертой, пятой и так далее…
— Простите, простите! — в отчаянии протестовал Бен. — Я никогда не утверждал, что счет был написан Кастелли собственноручно. Я только утверждал, что это счет из его магазина! Его могла написать жена Кастелли, или помощник, откуда мне знать..
— У меня нет помощника, — протестовал Кастелли, — а моя жена никогда не занимается торговыми делами. К тому же ее тогда не было в Нью-Йорке, она ездила к сестре в Коннектикут. Десяток человек могут это подтвердить.
— Все десять из вашей семьи, — бросил Бен.
— Не смейте задевать честь моей семьи! — воскликнул Кастелли в порыве благородного негодования.
Зал загудел. Бен проиграл. Он еще потребовал, чтобы жена Кастелли тоже подверглась графологической экспертизе. Кастелли заявил, что в данный момент ее нет в Нью-Йорке. Прокурор категорически возражал против отсрочки дела, как предлагал Бен.
— Факты, собранные против обвиняемого, абсолютно ясны, — доказывал он.
— Супруги Кастелли — свидетели по этому делу, — гремел адвокат.
— Они свидетели защиты, — постановил судья. — А защита не представила доказательств, что существует связь между делом Каннингэма и делом Уэста. Суд не уполномочен рассматривать дело Каннингэма. С точки зрения права Кастелли является свидетелем по делу Каннингэма, а это дело к нам не относится.
Роулинг торжествовал. Бен говорил еще минут десять, а потом просто упал на скамью.
Посовещавшись около часа, присяжные приговорили Гарри к смертной казни. Где-то в глубине зала вскрикнула женщина и упала в обморок.
Глава XXII
Начиная со дня вынесения приговора, Гарри впал в глубочайшую прострацию. Это была высшая стадия внутреннего распада — полное нарушение контактов с внешним миром, полная утрата представления о реальности. В то, что ему предстоит умереть, он просто не верил. Он не мог представить себе, что может погибнуть, перестать существовать. Ему казалось, что вынесенный ему приговор — только еще один эпизод из бесконечной серии кошмаров, преследовавших его последние месяцы. И беспокоила его только его бедная мать.
Когда та упала в обморок в зале суда, пришлось положить ее в больницу. Несмотря на усилия Бена, осужденному не позволили там ее навестить. И в конце концов она сама прибыла в тюрьму, поддерживаемая сестрой милосердия. Их впустили в специальную комнату для встреч, лишенную разделительного стекла.
Гарри бросился ей в объятия, напрасно силясь хоть что-то сказать.
— Мой маленький, — повторяла она, — ничего не говори, не надо, я знаю, знаю… ты невиновен… Верю в Божью справедливость. Мы тебя спасем, увидишь, увидишь…
Бен ждал в соседней комнате, священник тоже.
Преподобный отец умел найти слова, какие нужны были для матери смертника. Оба они согласились, что Гарри хороший мальчик. Потом миссис Уэст поговорила с адвокатом, который перечислил все оставшиеся еще возможности апелляции по приговору.
— Гарри был послушным ребенком, — вспоминала мать. — Когда он был маленький, мы не могли на него нарадоваться, он меня никогда не огорчал. Когда звала обедать, прибегал сейчас же. Один такой на весь двор, остальные ребята продолжали играть, не обращая внимания, что их зовут, а то могли еще так ответить…
Бен поддакивая, кивал. Поражение словно парализовало его, он чувствовал себя виноватым и в глубине души начинал чувствовать некую правду, которую пытался скрыть от себя самого.
Он не принял чек, предложенный ему матерью Гарри, впервые в жизни отказавшись взять деньги с клиента или его семьи.
— Это не вашего сына приговорили, — пояснил он миссис Уэст, — это тех бандиты из Куинс, из дела о «Кружке девушек». Стечение обстоятельств — дело заполнило все газеты как раз во время нашего процесса. Нас захлестнула волна, — вот подходящее слово, — нас захлестнула волна возмущения, вызванная тем скандалом.
И действительно, у адвоката осталось именно такое впечатление о процессе. Бен чувствовал себя так, словно плыл через реку и внезапно попал в водоворот, созданный непреодолимой силой.
— Гарри всегда за других доставалось, — убеждала его мать. — Никогда не умел увернуться. Уже в школе его вечно ловили, он вечно был крайним. Все девчонки кидались ему на шею. Богу одному ведомо, его это совсем не интересовало. Даже не приходило в голову жениться… Хотел, чтобы мы были вместе. Я хотела, чтобы он нашел собственную дорогу в жизни, но не знала, как…
— Вы делали все, что могли, — и на всякий случай Бен добавил:
— Увидите, все уладится…
