Владимир Колычев - Когда любовь соперница у смерти
– Поймите, Иван, все мы в этой жизни немного сумасшедшие, кто-то в хорошем смысле слова, кто-то в плохом. В хорошем смысле сумасшествие, как песня, нам строить и жить помогает, – словно желая подтвердить мою догадку, с темпераментом говорил Вадим Ефремович. – В плохом, к сожалению, приводит к психохимической разбалансировке организма, что, в конечном счете, вызывает ярко выраженную шизофрению… Но это не наш случай, Иван! – взяв меня за руку, радостно возвестил он. – В нашем случае имеет место внезапная… я повторяю, внезапная перегрузка сознания в результате сильнейшей психологической встряски. Арина увидела нечто, что могло привести к полнейшему разрушению ее психики, к совершенной деградации личностных качеств. Но, к счастью, включились защитные механизмы разума и поставили блокировку на ее сознание… Что такое сумасшествие? По сути, это неспособность отличать добро от зла. Вот и она не отличает одно от другого, и то, что ей пришлось пережить, воспринимается ею сейчас в нейтральном свете…
– Что конкретно ей пришлось пережить?
– К сожалению, я не смог снять блокировку с ее сознания, – развел руками Вадим Ефремович.
Взгляд его потух, лицо приняло растерянное выражение, амплитуда движений сгладилась.
– Совсем-совсем?
– Ну, она говорила, что ей было очень страшно. Очень-очень… Я пытался выяснить подробности, но каждый раз она выпадала из гипнотического состояния и впадала в буйство… Возможно, ее пытались изнасиловать…
– Пытались или?..
– Нет, или не было, это я вам точно говорю… Ну, почти… Скорее всего, была попытка. И это подействовало на ее психику, как сильнейший перепад напряжения, от которого, как вы понимаете, могли сгореть предохранители… Что было, то было. Будет лучше, если мы откажемся от дальнейших выяснений, – чуть ли не умоляюще посмотрел на меня психиатр. – Девушка нуждается в серьезном лечении, и ее душевное спокойствие в данном случае необходимо для успеха в этом деле. Вы меня понимаете?
– Понимаю. Хотя, признаться, у меня появились сумасшедшие мысли.
– Та-ак! – подозрительно сощурился Вадим Ефремович. И цепко ухватил меня двумя пальцами за локоть.
– Да нет, мой дорогой доктор, мне к вам еще рано, – отшатнувшись от него, с улыбкой покачал я головой. – К тому же вы сами говорите, что все мы немного сумасшедшие. И это нам строить помогает…
– Может, все-таки присядете, – одной рукой Вадим Ефремович показал на кушетку, другой достал из кармана резиновый молоточек.
– Может, лучше в следующий раз?.. Спасибо, доктор, вы очень любезны!
Всю дорогу к РОВД я находился в раздумьях. Из головы не выходила сцена, которая, возможно, разыгралась в доме Прилеповых. Гарику нужна была Арина, и он ее просто-напросто украл, непонятно как узнав, что девушка вернулась в Запалиху. Возможно, он пытался ее изнасиловать. Страшный оскал нелюдя, вонючая слюна… Увы, но Арина не смогла выдержать такой стресс.
То ли Гарик сам понял, что шапка на нем горит, то ли ему кто-то подсказал, но судьбу он больше решил не пытать. Поэтому и сбежал…
В отделе меня ждала новость, которую в равной степени можно было назвать как страшной, так и приятной.
– Вот, заключение экспертизы привез, – сказал майор Черепанов, протянув мне лист бумаги с машинописным текстом. – Хочешь – смотри, хочешь – слушай.
– И смотрю, и слушаю, – кивнул я, вчитываясь в содержимое документа.
– Слюна на банках от «кока-колы» идентична выделениям, обнаруженным на месте преступления.
Коротко и ясно, даже читать ничего не нужно.
– Значит, Грязный Гарри! – сделал я вывод.
– А ты уверен, что из банок пил он?
– Шутишь? – удивленно посмотрел я на своего начальника. – Он, больше некому!
– А если кто-то другой?
– По-любому, Прилепов прочно прилепляется к числу подозреваемых.
– С этим не поспоришь, – кивнул Черепанов. – Будем его брать.
– Как?
– Я был у Гнутьева, он уже связался с областным ГУВД.
– Не думаю, что Гарик в Запалихе. Но группу туда направлять надо. Хотелось бы мне поговорить с его экономкой. Сдается мне, что знает она немало.
– Будет группа. И сам туда поедешь.
– Да, кстати, что там с гражданином Северьяновым? – вспомнил я о парне, с которым жила Арина.
– А что у тебя с его подругой? – с хитрой улыбкой спросил навстречу Черепанов. – Говорят, ты свел ее с ума?
– Врут, – нахмурил я брови.
Не нравилась мне это тема: Арина с ее несчастьем – не самая лучшая мишень для шуток.
– Возможно, Грязный Гарри пытался ее изнасиловать… Может, рассказал, как убивал сестру… В общем, было что-то такое, отчего она тронулась…
– Хотелось бы получить более точную информацию.
– А вот Гарика возьмем за жабры, тогда получим… Так что там с Костей Северьяновым?
– Ничего, сидит пока. Но думаю, будем снимать обвинения.
Следующим утром в составе оперативной группы я отправился в Запалиху. Ощущение было таким, будто я ехал искать вчерашний день, в котором Арина пребывала в здравом уме. Покоя не давала навязчивая мысль, что ее проблему мог решить арест Гарика. Безумие вызвал страх перед этим нелюдем. Вот возьмем его, посадим за решетку, и девушка снова придет в душевное равновесие… При этом я прекрасно понимал, что задержание преступника ничем не сможет ей помочь. Сознание, казалось, раздваивалось, и все же я был далек от мысли, что сам схожу с ума.
Я сомневался в том, что Гарик находится в своем деревенском доме. Хотя и не исключал такой вариант. Мало ли что сказала экономка… Но даже если мы не сможем его взять, все равно мною одержана маленькая победа. Теперь я знал, кто убил Ирину и умственно покалечил ее сестру. Может, кто-то еще и сомневался в этом, но я точно знал, что во всем виновен Грязный Гарри. И если его нет в Запалихе, я пойду на все, выдержу любые испытания, чтобы арестовать этого нелюдя.
По дороге к нам присоединилась группа спецназа. Вертолета в ее составе не наблюдалось, но вид у ребят был внушительный; глядя на них, непроизвольно возникала уверенность, что им по плечу любая крепость.
Впрочем, дом штурмовать не пришлось. Экономка открыла дверь по первому нашему требованию. Я увидел, как разочарованно скривилось лицо командира группы. Да и ребята его приуныли. Все они явно были не прочь хорошенько поразмять свои кости, а заодно проверить, насколько они хороши.
Экономку звали Надеждой Викторовной, и мне понравилось, что ее имя было созвучно с моими ожиданиями. Я надеялся, что она приведет меня к Гарику.
– Гарри Даниловича нет дома! – сухо и громко сообщила она.
Я вспомнил, что участковый Кудемко сравнивал ее с воблой, и действительно, женщина напоминала вяленую рыбу. Даже цвет высохшего лица наводил на мысль, что ее прогнали через камеру холодного копчения. Глаза маленькие, впалые и пустые, если не сказать, истекшие… Одним словом, приятного мало. Но я смотрел на нее как на драгоценный артефакт, посредством которого можно было раскрыть важную тайну.
– А это мы сами посмотрим, дома он или нет, – хищно усмехнулся Черепанов.
И, предъявив женщине постановление на обыск, оттер ее в сторону. За ним устремились подчиненные ему оперативники, а также спецназовцы во главе с начальником. Я же, взяв женщину под руку и приблизив губы к ее уху, любезно спросил:
– Не узнаете меня, Надежда Викторовна?
Она с недовольством отстранилась, а высвободив руку, тряхнула ею, будто сгоняла с нее нечистую силу.
– Нет, – резко и хлестко ответила она.
– А мне кажется, узнаете. Должны были видеть, как я пытался проникнуть к вам в дом, кружил возле него, – сказал я, осматриваясь по сторонам.
Я почему-то думал, что двор вымощен тротуарной плиткой, выстелен английским газоном и освежен каким-нибудь причудливым фонтаном в готическом стиле. Но от ворот к дому тянулась гравийная дорога без всяких бордюрных контуров, а все остальное пространство сплошь поросло обычной для этих мест травой. Можно было подумать, что двор находится в процессе благоустройства, но не похоже было, что здесь идут работы – ни стройматериалов, ни мусора.
– Не знаю, в это время меня здесь не было, – сурово посмотрела на меня женщина.
– В какое такое время? – торжествующе повел я бровью.
– Когда вы пытались проникнуть в дом, – еще не осознав подвоха, но уже встревоженно пояснила экономка.
– А когда я пытался в него проникнуть?
Надежда Викторовна назвала точную дату и время.
– Так, а кто сказал вам, что именно я пытался проникнуть к вам в это время?
– Но вы же капитан Петрович, – сказала она, тщетно пытаясь скрыть растерянность.
Наконец до нее во всей полноте дошло, какую оплошность она допустила.
– А разве я представлялся? Представлялся мой начальник, майор Черепанов. А я, насколько помню, в сторонке стоял. Откуда же вы тогда знаете, кто я такой?
– Ну, я догадалась, – совсем уж растерялась она.
– А вот маленьких дурить не надо, некрасиво это, поверьте мне…
