Владимир Колычев - Хозяин города
– Я тебя понял, Илья… Нет, я правда тебя понял. Лучше так зарабатывать, чем с хозяйской руки кормиться. Если вдруг у тебя проблемы возникнут, ты звони мне, я тебе всегда помогу. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Так что, если что, обращайся ко мне… Только сам я в эти игры не играю. Может, потом, когда жена появится, дети…
– Все ясно, Богдан. Я тебе ничего не говорил, ты ничего не слышал.
– Не слышал. Но на меня можешь рассчитывать всегда.
– Спасибо, братишка!
Ревякин потянулся за чаем, но зацепил локтем свою папку, и та упала. На пол вывалились субъективные портреты подозреваемых, и среди них Богдан увидел знакомое лицо.
– А этот жук что здесь делает? – спросил он, щелкнув пальцем по рисованному носу Радилова.
Это был он. Или человек, очень-очень похожий на него.
– Ты его знаешь?
– Так это тот самый тренер, о котором я говорю. Радилов его фамилия. Он у тебя по какому делу проходит?
– Я же говорил тебе про бабу, которая из окна вывалилась. Соседка видела, как мужики к ней приходили… Этот, кстати, приходил к ней в тот день, когда все случилось. А как выходил, не видела.
– Я все понял, Илья. Мой Улехов у этой проститутки прятался. Может, сам с ней знаком был, может, Радилов подсказал, где спрятаться… Говорили мне, что он мог к тренеру пойти. Ну не к нему, а в спортзал… Вот он и пошел. А Радилов его к этой проститутке сплавил… У тебя ее фото есть?
– Ну да. Зачем тебе?
– Там по убийству не только Улехов проходил. Его дружок еще сидит. Он тоже из этой секции. Надо бы ему это фото показать, может, узнает. Может, он видел ее с Радиловым.
– А если видел, то что? Ясно же, что этот Радилов был с ней… Соседка его часто видела… Перед смертью у Янцовой был половой контакт, причем без презерватива. Следы застолья. Отпечатки пальцев. И личность Радилова установили… Надо брать засранца, колоть.
– А что ему предъявить можно?
– Если отпечатки пальцев его, то предъявим… Там такое дело: в носоглотке у Янцовой обнаружен фрагмент гусиного пуха. И еще есть подозрение, что Янцова уже мертвая из окна вывалилась… Ну ты помнишь, как в случае с Ковалем. Там Шурин ему сердце ударом остановил, а тут, возможно, смерть от удушения. Возможно, ее подушкой задушили… Пока официального заключения на этот счет нет, но все к этому идет.
– Так в чем дело? Бери Радилова за жабры – и на кукан.
– Адрес его дашь?
– Улица Полевая, дом семнадцать. Там подвал, вход со стороны первого подъезда. Хочешь, вместе съездим…
– А в подвале спортзал?
– Ну да.
– Что там, кикбоксинг?.. А если команда правда боевая?
– Так стволы у нас.
– А если у них тоже стволы?.. Может, там гнойный нарыв?.. Надо бы людей побольше взять. И постановление на арест… А мы это дело на суицид хотели списать, – вслух рассуждал Ревякин. – Ну да ладно, копать так копать… Так, я сейчас еду к себе, решаю с прокуратурой, беру своих, заезжаю за тобой, а ты показываешь нам, где этот спортзал.
– Договорились.
– Ты кому-то фотографию Янцовой собирался показать.
– Есть человек.
– Может, сейчас к нему и съездишь? Больше информации, крепче разговор.
Богдан кивнул. Ревякин дал ему две фотографии погибшей проститутки – одну до, другую после гибели. С этим он и отправился в следственный изолятор. Есть у него там знакомые, они должны организовать встречу с Полосовым без проволочек.
* * *Порыв ветра ударил в жестянку подоконника, и Никита испуганно дернулся. И невольно бросил взгляд за плечо. Похоже, он решил, что к нему кто-то подкрадывается со спины.
– Ты чего такой дерганый? – проницательно посмотрел на него Богдан.
Осунулся Полосов за последнее время, щеки впали, в глазах беспокойство и непроходящая усталость. Но неволя – это не курорт, здоровья она не прибавляет, как раз наоборот.
– Да так, показалось…
Никита попытался выдавить улыбку, но вышла какая-то жалкая гримаса. Да еще и щека дернулась.
– Что тебе показалось?
– Да так…
– Что, в камере не заладилось?
– Я бы не сказал…
– А ты скажи. Может, я тебя пойму. Может, помогу выбраться отсюда.
– Да нет, нормально все…
– Что нормально? Тебя устраивает такая жизнь?.. Если нравится, оставайся здесь.
– Лаврика поймали?
– А следователь тебе ничего не говорил? Был он у тебя сегодня?
– Нет.
– Значит, не знаешь… Убили твоего Лаврика.
– Как убили?
– Да так и убили… Дружки его убили… – Богдан вспомнил имена ребят, у которых они с Шумовым искали Лавра. – Юра Шведов, Айдар Курдюмов…
– Да ладно!
– Не ладно. – Богдан открыл папку и достал из нее несколько фотографий покойного Улехова.
Зрелище, мягко говоря, не из приятных. Неудивительно, что Полосов стал белее снега.
– Что, страшно стало?
– Э-э… Ну-у…
– Это еще не все. – Богдан положил на стол фотографию живой еще Янцовой. – Узнаешь?
– Э-э… Да…
– Где ты ее видел?
– Ну-у…
– А эту девушку ты узнаешь?
Богдан бросил на стол фотографию уже мертвой Янцовой. Глаза широко раскрыты, рот раскрыт, под сплющенным затылком темная лужа. В общем, зрелище не для слабонервных.
– Узнаешь, спрашиваю? – гаркнул на потрясенного Полосова Городовой.
– Д-да.
– Где ты ее видел?
– Она к Радилову приходила.
– Когда?
– С месяц назад…
– Куда приходила?
– В спортзал.
– Что у него с ней было, роман?
– Может быть.
– Лаврик ее знал?
– Да, он тоже видел…
– Он с ней спал?
– Да нет вроде…
– Вроде или нет?
– Не знаю.
– А что ты знаешь? Он тебе что-нибудь про нее говорил?
– Сказал, что классная телочка. Сказал, что вдул бы ей…
– Когда он тебе это сказал?
– Да когда она приходила, тогда и сказал…
– Так, может, вдул?
– Я не знаю.
– Она проституткой была.
– Тогда, может, и вдул… Он мне ничего не говорил. Но он мне не все и рассказывал…
– Расклад такой, Никита. Лаврик прятался у этой, как ты говоришь, классной телочки… Может, Радилов его к ней сосватал. А может, он ничего и не знал… Я так думаю, что не знал. Но узнал, что Лаврик прячется у нее. Она хоть и проститутка, но Радилов мог ее приревновать. Так иногда случается.
– Ну я не знаю.
– Он ее приревновал, вывез Лаврика в лес и задушил. А потом задушил и Янцову. За измену…
Слишком уж нелогично это – убить проститутку за измену. Но, может, Янцова уже завязала со своим ремеслом. Или Радилов был в этом уверен… Он думал, что любимая женщина бросила свое дурное занятие, а тут вдруг выяснилось, что она изменяет ему с Лавриком… Разве такого не могло быть? К тому же такая версия все объясняет.
– В общем, есть основания считать, что Радилов убил и Лаврика, и его подругу… Но тебя, Полосов, не должно это волновать. Тебя должна волновать собственная судьба. Лаврика нет, подтвердить твои показания некому. К тому же экспертиза показала, что под ногтями у покойного Ивченко были фрагменты твоей кожи… На тренировке, говоришь, тебя поцарапали?
– Это случайно вышло. Я просто рядом стоял, – простонал Полосов. – Лаврик его ударил, а этот за меня зацепился, когда падал…
– Не знаю, не видел… В общем, есть два варианта. Первый – ты садишься на десять лет. Второй – мы переводим тебя в разряд свидетелей и выпускаем. Какой вариант лучше?
– Второй!
– Конечно, второй лучше. Но этот вариант ты должен заслужить.
– Как?
– Ты должен стать моим осведомителем.
– Стукачом? – напрягся Полосов.
– В общем, да. Не в твоем положении пугаться таких слов, – усмехнулся Богдан. – Ситуация сзади подпирает, да?
– Не понял.
– Я про ситуацию в камере. Накосячил ты там, да?
– Ну-у…
– Понятно, накосячил. Что, мыло с пола поднял? Или казенным полотенцем вытерся?.. Плохи твои дела, парень. Если ситуация сзади подопрет, Никой станешь…
На вид Полосов не слабый парень – рослый, плечистый. Но черты лица у него гладкие, мягкие, да и кожа нежная, без единого прыщичка. И волосы на лице почти не растут. В определенных тюремных кругах такие ребята пользуются спросом. Может, потому и подвели парня под разводку. А может, уже и опустили…
– Да нет, это вряд ли, – страдальчески скривился Полосов.
– Почему?
– Я им так просто не дамся!
– Кому им?
– Им!
– Вижу, крепко ты влип… Давай так: ты становишься моим стукачом, а я тебя отсюда вытягиваю. Для начала тебя переведут в карцер, чтобы не доставали, а оттуда уже на волю… Ну рассказывай, что произошло с тобой в камере. Кто на тебя наезжает, что тебе предъявляют, кто больше всех тебя достает? В общем, расскажешь все… Договорились?
– И что, я обратно в камеру не вернусь?
– Если все расскажешь.
– Расскажу… Я в камеру позавчера заехал… Нормально все было, место показали, никто не трогал. А потом подошел один; ты, говорит, новичок, накосячить можешь – и давай объяснять, что можно делать, что нельзя. Ну я слушал. Все нормально было. А потом он спросил, как у меня с женой? На свадьбе «горько», спрашивает, кричали? Я говорю, конечно, кричали. И что, спрашивает, в губы ее целовал? А я – ну да, целовал. А он, как ты мог ее целовать, если она… ну, в смысле, минет… Ну, в смысле, у других мужиков…
