Кирилл Казанцев - Народная диверсия
А Лида ехала в маршрутке, смотрела в окно и все сильнее злилась на Строгова. Да, нашла она себе парня! Нет, подруга Ирка права: надо завязывать с ним. Замуж не зовет, бриллиантов не дарит... А может, он просто не догадывается? Может, надо, как тогда, в первый ее приход к нему домой? Поцеловать и позвать в загс. Ей тогда показалось, что он такой податливый, соглашается с ней чуть ли не во всем. Черт! Как не ко времени эти хуторяне со своими жилищными проблемами! Как было хорошо в прошлом году: Володька только на два дня съездил к ним, а потом приехал и был с ней, Лидой.
Она пришла домой и переоделась в халат. Потом не вытерпела и достала из сумочки телефон. Может, все-таки позвонить Володе самой? Попробовать еще раз уговорить его бросить его дурацкую затею и поехать с ней к морю. Неужели ему не жалко тратить свой отпуск на такую ерунду?! Подумаешь, выселяют людей с хутора в деревню! Не на необитаемый же остров! Нет, Строгов определенно ненормальный...
Лида включила его номер, но ей сообщили, что абонент недоступен. Ну, разумеется! Опять он выключил мобильник. Зачем ему общаться со своей девушкой, у него есть дела поважнее.
Она со злостью швырнула телефон на стол и отправилась в ванную. Сейчас примет душ и будет остаток дня торчать у «ящика». А кто-то плавает сейчас в ласковом море и греется на горячем песке...
Глава 8
В этот же день, в солнечное воскресенье, Арсений Матвеевич, позавтракав с супругой парным молочком и блинчиками, отправился на своей машине в Дубровино. Он ехал к шурину, шустрому балаболу Петровичу. За кружкой холодного кваса, которую гостеприимный хозяин достал для гостя из погреба, Арсений Матвеевич рассказал, какие чудны́е дела творятся у них на озере. Пропадают стройматериалы, бульдозер дважды тонул в озере, а теперь вот строители и вовсе решили забросить к черту эту стройку и убраться восвояси.
– ...Так что кинули они там все! Да, все – и лопаты, и цемент, и ведра... Еще там чего-то у них было... Ну, говорят, вас к чертям! Надоели вы со своим полтер... как это? Полтегрейстером, что ли? Так-то, ешкина вошь! В общем, Петрович, мы покамест остаемся на хуторе...
– Подожди, как это все бросили? – оживился шурин, седой мужичок.
– А так и бросили! Вон – все на берегу лежит...
– А чего ж вы себе не возьмете то добро?
– Так набрали уже. Я две лопаты взял, а зачем мне больше? Помирать скоро, эти-то не успею уработать. И ведро я себе взял, да, новое совсем, цинковое... А строители еще сказали, что и забор им не нужен...
– Так чего ж мы сидим, Матвеич?! Побегу к Лехе, скажу, что добро пропадает. Давай, сродничек, бывай! В другой раз и побалагурим, и кваску попьем...
– Давай, Петрович, еще свидимся...
Шурин тотчас подхватился и побежал бодрой прытью к соседу Лехе. Вскоре на озеро нахлынула целая толпа дубровинских. Люди ехали на машинах, кое-кто был на телегах, на каждой сидело человек по десять народа. Некоторые везли с собой лом, чтобы легче было разбирать забор.
Кирилл с Владимиром долго наблюдали из кустов, как дубровинские крестьяне растаскивали со стройки все, что только можно было утащить. Они даже забор разобрали на части, погрузили на телеги и увезли к себе в деревню.
– Да, любит наш народ воровать, – покачал головой Владимир. – Смотри, как самозабвенно трудятся, словно песню поют!
– Вот завтра им менты так споют... – усмехнулся Кирилл.
– Нет, ничего им не будет, вот увидишь. Когда двое-трое крадут – это одно, но когда все село... Как ты накажешь пятьдесят человек? Они и на скамью подсудимых-то не усядутся. Нет, Кирюха, я за дубровинских спокоен; хуже вот, когда сторожей начнут искать.
– Брось, Строгач! Как они их найдут? Даже домашние не знают, где эти ханурики. А ты же хотел ехать к этому, как его? Богоборцеву, что ли?
– Хотел. Только к журналисту я поеду завтра, в понедельник, а сегодня у нас с тобой выходной. Давай лучше в озере искупаемся, а?
– Давай лучше Дашу свозим в город, в кино, как обещали!
Владимир посмотрел на друга. Кажется, тот запал на девушку. Хотя чего тут удивительного: Кириллу было уже двадцать семь, а он все еще был «мальчиком», как называли его в шутку друзья. Он совсем недавно закончил контрактную службу и теперь находился в состоянии поиска подруги.
– Она тебе понравилась?
– Да ну так... Вроде ничего девчонка... Глазища вон какие! Голубые. В первый раз вижу такие большие глаза, да еще голубые, прямо как небо. А ты, Строгач?
– Мне вообще-то брюнетки всегда нравились. Чтобы глаза – как спелые вишни, а волосы, как у цыганки. Если при этом еще и кожа светлая, все, я пропал! Почему-то не люблю смуглых. Вот чтобы брюнетка, но не смуглая...
– Это я уже понял: Лида у тебя такая... А еще мне важно, чтобы девчонка целочкой была. Ну, чего так смотришь, Строгач? Я себе давно слово дал: как только найду такую – сразу женюсь.
– А до армии ты с кем встречался?
– С одной блондиночкой. Симпатичная была, зараза, прямо как артистка! Я с ней два месяца ходил: в кино, в ночные клубы, в кафе. Даже на ипподром с ней ездил. Целоваться целовались, а на что другое, дурак, даже не посягал...
– Почему дурак?
– Потому. Она мне однажды сама сказала: долго, мол, вся эта фигня будет продолжаться? Я: что именно? А она: долго, мол, еще будем, как в детском саду, за ручку ходить? Приглашай меня домой...
– И ты пригласил?
– А что еще оставалось делать? Выбрал момент, когда предки на дачу уедут, отказался составить им компанию, сослался на дела. Ну, и пригласил к себе ту блондинистую кралю...
– И что? – заинтересовался Владимир.
– Она – сечешь? – с бутылкой вина пришла. Выпили, музыку включили, то да се... Короче, оказались в постели. А она оказалась не девочкой... Я ей: не рано, мол, сексуального опыта набираешься? А она: чего это рано? Мне уже семнадцать, все подружки давно того... спят с парнями. Я то, мол, чем хуже? Спрашиваю: и много у тебя было до меня ребят? А она, дура, с такой гордостью: ты, говорит, четвертый!
– А ты что? – Владимир покосился на дубровинских, растаскивающих остатки забора, и, сорвав с дерева маленькую веточку липы, взял ее в рот.
– Меня, веришь, аж покоробило всего. Но я решил не выяснять с ней этот вопрос, догулял с ней до армии, потом служить ушел. Она меня провожала, обещала ждать и все такое...
– Писала?
– Писала. Мол, жду, люблю, считаю дни... А дружок один мне написал, что она давно с другим гуляет. Вот так-то! А когда я вернулся, она замужем была, нашла какого-то лоха. Я даже не пошел выяснять с ней отношения. На фиг мне это нужно? Дура, она и есть дура. Все равно я бы на ней не женился. Только я себе слово дал: гулять – это одно, гулять буду с любой, какая понравится, а жениться только на такой девчонке, чтобы она до меня больше ни с кем...
Владимир жевал веточку, слушал друга и думал о том, что у них с Лидой все было совсем не так. Она, естественно, была не девочкой, но предъявлять такие требования двадцатипятилетней девушке, наверное, было бы глупо. Конечно, у нее до него были парни, он в этом ни грамма не сомневался, но ему бы и в голову не пришло выяснять, сколько конкретно их было. Он чувствовал, что относится к этому вопросу не так щепетильно, как Кирюха, что ему почти все равно, была ли Лида с кем-то до него. Главное, думал он, чтобы теперь, когда они вместе, она была верна ему. Что было, то было, то давно прошло и быльем поросло, как часто говорила его бабушка. Володя вспомнил, как отец рассказывал ему, что два с половиной года ухаживал за его матерью и ему даже в голову не приходило уложить ее в постель. Целовались, да, но чего больше – ни-ни! Только потом, после свадьбы, в первую брачную ночь он стал ее первым мужчиной, и тому даже было свидетельство – простыня, которую зачем-то долго хранили, пока при переезде куда-то не задевали...
Владимир даже усмехнулся. Всего каких-то тридцать с небольшим лет назад так было, и это было нормой. А теперь, если ухаживать за девушкой два с половиной года и при этом только целовать ее, она, скорее всего, решит, что парень – импотент либо полный придурок.
– Ну, раз Даша тебе нравится, пошли знакомиться к ее деду. – Володя отбросил веточку в сторону.
– Пошли, – обрадовался Кирилл.
Окольными путями они пробрались к дому Угорцевых и зашли во двор через маленькую заднюю калитку. Арсений Матвеевич возился в огороде. Увидев гостей, он тут же бросил свою работу и пригласил молодых людей в дом.
– Заходите, заходите скорее, не дай бог, кто увидит...
Татьяна Семеновна тут же начала собирать на стол. И вскоре все сидели в горнице за накрытым вышитой скатертью столом и ели невозможно вкусные крестьянские щи с крапивой.
– Арсений Матвеевич, тут такое дело... – начал Владимир и покосился на товарища.
– Ну? Говори, какое. Мы для вас, Володя, все, что только сможем...
– В общем, не могли бы вы пригласить сюда к вам внучку Егорыча Дашу?
