Евгений Монах - Братва: Век свободы не видать
— Не хипишуй, Евген, зря! — нагло заявил соратник, не потеряв самодовольного выражения лица. — Я все сделал чисто, по-умному, как ты сам утвердил. Полиэтиленовый мешок с «Моментом» и ацетоном на ментовскую морду — и все дела. Обычный несчастный случай у токсикоманов. Комар носа не подточит. Гарантия! Зато ты без хлопот отделался от подлюги вымогателя.
Я сгоряча хотел было высказать Цыпе все, что о нем сейчас думаю, но, глядя в сияющие небесно-незамутненные глаза соратника, промолчал скрепя сердце.
Вздохнув, обронил только:
— Я вот иногда прикидываю, браток. Не пора ли тебе сменить прозвище Цыпа на Медведь?.. По-моему, будет в самый цвет!
Выстрел в спину или Долг кровью красен
Нежный запах гвоздик будоражил в душе какие-то неясные добрые воспоминания о том благословенном времени, когда мы воспринимаем жизнь как вечный праздник, наивно полагая, что все люди друзья-братья, и никто никаких пакостных сюрпризов нам не преподнесет и тем паче — не выстрелит в спину. Воспоминания о счастливой поре детства, короче.
Цыпа неловко топтался у моей кровати, держа в вытянутых лапах букет-охапку красных гвоздик и явно не зная, как от них наконец отделаться.
— В тумбочке трехлитровая банка с маринованными помидорами есть, — пришел я на помощь молодому соратнику. — Выкинь содержимое и налей туда водицы. Замечательно вместительная ваза получится. Помидоры я все равно не слишком-то уважаю. Огурчики соленые мне больше в кайф.
— Отличная закусь. Я учту это дело, — кивнул Цыпа, скрываясь со стеклянной тарой в кабинетике туалета. В палате «люкс» я лежал в гордом одиночестве. Кроме туалета, здесь имелась даже крохотная душевая комната с сидячей ванной, не говоря уж о таких мелочах, как видеодвойка и холодильник. Больничные специфические «ароматы» не действовали мне на нервы благодаря постоянно работающему кондиционеру, неутомимо освежавшему воздушное пространство комнаты.
В этих апартаментах я отдыхал от дел праведных — и не очень — уже почти неделю, схлопотав при выходе из «Вспомни былое» от неизвестного киллера огнестрельный сюрприз в спину. Контрольный выстрел подонок сделать, к счастью, не успел, тут же буквально выпотрошенный очередью Томиного «стечкина». Тупорылая «макаровская» пуля ударила мне в левую лопатку и выдохлась, не сумев преодолеть каких-то миллиметров, оставшихся до сердца.
В этот злополучный час на мне случайно не оказалось бронежилета, который я уже месяц терпеливо таскал на теле, устав от надоедливых увещеваний Цыпы. И вот, по известному вечному закону подлости, стоило лишь мне из-за несносной летней жары «забыть» бронежилет дома, как на тебе — сразу последовала наглая огнестрельная проверка шкуры Монаха на прочность. Но воровской фарт бдительно оказался на стреме и спас меня от неожиданной отправки «в Сочи». По всей видимости, негодяй палил из сильно изношенного ствола.
Левой рукой нормально шевелить я еще не мог, но в туалет перемещался уже на своих двоих. Только первые сутки мне пришлось терпеть унизительную «утку» в руках заботливой медицинской сестрички. Она была весьма молода, и я страшно смущался при этих интимных процедурах, но даже пошевелиться ладом самостоятельно тогда был не в состоянии — отходил после операции и наркоза. Если уж до конца откровенно, то смущало меня не само справление нужды, а предшествующие моменты. Когда юная леди брала член своими тонкими «музыкальными» наманикюренными пальчиками, я непроизвольно ощущал возбуждение, и совала она в «утку» уже не слабовольный орган, а натуральную «дубину», упрямо не желавшую сгибаться в предназначенное железное отверстие. И явно жаждавшую иного удовлетворения и совсем в другом, более нежном и приличном отверстии.
Цыпа появился из санузла с довольной мордой, неся трехлитровую банку, битком набитую цветами.
— Поставь на тумбочку, — велел я, опасаясь, что он по наивности и необразованности пристроит букет на столик в ногах кровати, и получится, как у гроба покойника.
— Ты в порядке? — спросил телохранитель, выполнив указание. — Сердце не болит?
— Все тип-топ! — уверил я заботливого подручного. — Ты выяснил, что за недоносок шмальнул меня в спину? На кого он работал?
— Пока нет. Известно только имя покушавшегося: Кирилл Владимирович Кравченко. И все.
— И то хлеб! — оптимизировал я настроение соратника, хотя фамилия эта мне ни о чем не говорила. — Какие-нибудь его связи проглядываются?
— Еще нет. Никто из наших ребят с ним никогда не контактировал. По крайней мере, все в один голос так утверждают.
— Ладно. Ясно одно — Кравченко простой любитель. Профи сначала расстрелял бы телохранителя, а уж потом спокойненько за «объект» взялся. Согласен.
— В цвет, Евген! Солидарен с тобой. Несерьезный, в натуре, заказчик, — подумав децал, кивнул Цыпа. — Но тогда вконец запутано все! Какой олух пошлет на дело любителя-одиночку? Среди конкурентов я таких идиотов не встречал. Может, это какой-то ухажер одной из наших бабочек?
— Не будем гадать! Неблагодарное занятие! — отмахнулся я. — Подождем информацию от майора. Зря, что ли, мы ему пять «штук» зеленых ежемесячно отстегиваем? Пусть отрабатывает мент свою красивую жизнь!
— Чуток он уже отработал, — напомнил подручный. — Кабы не майор, сидеть бы Тому за ношение оружия! Гарантия! А с отмазкой майора объяснение Виктора, будто бы он случайно надыбал «стечкина» в туалете пивбара, — отлично прокапало, словно менты не в курсях, что у Тома уже имеется на рогах судимость за мокруху.
— Ничего. Пусть покрутится опер на благо нашей фирмы на всю катушку, не развалится, морда протокольная. Как с моей охраной? Обеспечил по уму?
— Все в елочку, Евген! Три гаврика из охранной фирмы «Кондор» круглосуточно в коридоре больницы сидят и еще трое в машине под окнами. Второй этаж, но рядом с твоими окнами водосточная труба проходит — лучше подстраховаться на всякий случай, от греха. Меняются охранники по часам. С тутошней администрацией я утер это дело, главврач дал «добро».
— Почему не наши ребята? — спросил я чисто для проформы, так как уже и сам просек, «где собака зарыта».
— Надежнее. Менты могут наших ошмонать, а сотрудники «Кондора» имеют право легально оружие носить. Да не беспокойся — это мальчики надежные, можно положиться. Мы их парочку раз уже использовали на подхвате, если помнишь.
— Помню. Натуральные головорезы! Ладушки. С этим ясно. Как дела в заведениях?
— Все путем. Осложнений и наездов нет. Девки передком работают прям как швейные машинки. Постельные стахановки, можно сказать.
В палату без стука заглянула молодая медсестра.
— Евгений Михайлович, к вам еще один посетитель. Примете? Не в форме, но, по-моему, из внутренних органов.
— Из каких конкретно? — ухмыляясь, уточнил мой подручный. — Не из прямой кишки, случаем?
— Не хами даме, братишка! — строго осадил я не в меру разошедшегося Цыпу. — И гуляй давай. По ходу, это наш незабвенный опер нарисовался. Как говорится: легок черт на помине! Кстати, огурчики завтра не забудь притаранить.
— Помню я, Михалыч, склероза нет, — надул губы Цыпленок и, отвесив нахально-двусмысленный реверанс покрасневшей девушке, исчез за дверями.
Я как в воду глядел — вторым моим сегодняшним посетителем оказался майор Инин.
— Не обрыдло здесь без дела валяться? А, Евген? — вместо приветствия весело пророкотал мент, скосив хитрый насмешливо-оценивающий взгляд на медсестру. — Впрочем, с тобой все понятно! От такой сахарной конфетки зараз не слиняешь! Верно говорю, милочка? Но ты поосторожней с пациентом. Евгений известный любитель женского пола — за уши не оттащишь. Хе-хе!
Не ответив разнузданному менту, медсестренка мигом юркнула в коридор и поспешно захлопнула за собой дверь, словно опасалась преследования со стороны этого нескромного мужлана.
— Присаживайся, майор. Выпьешь? В холодильнике есть водка «Господа офицеры», а в тумбочке коньяк. Сам хозяйничай, раз я на заслуженном больничном.
— На заслуженном? — сразу по всей легавой противной привычке прицепился к словам опер. — Выходит, ты знаешь, кому дорогу перешел? Кто заказчик ликвида? Из деловых?
— Понятия не имею. Я просто так сказал, — поморщился я. — Никаких сведений пока, к сожалению, не имею в наличии. На тебя вот рассчитывал по наивности, как на друга старого. Зря, по ходу?
— Ничего не зря! — неловко замахал Инин руками, занятыми уже бутылкой коньяка и двумя хрустальными стопками из тумбочки. — Кое-что могу сообщить. Кравченко дилетант и не из спецконтингента. Ни разу даже не сидел!
— Это я и сам догадался! — усмехнулся наивности старшего оперуполномоченного. — Кстати, это не доказано. Мог быть и профи, хоть и не судимый ранее.
— Лажа! Стопроцентный любитель! — Опер наполнил рюмки золотой амброзией и подал мне одну. — Знаешь, из чего он палил? Из газового пистолета, расточенного под макаровский патрон. Так-то, Евгений! Ни один маломальский профи с такой горе-волыной на дело ни в жизнь не пойдет! Верно говорю?
