Андрей Курков - Игра в отрезанный палец
Сахно без всякой обиды поднялся и пошел к столику с водкой. А Александр Возняк, проводив его взглядом, достал из кармана два синих паспорта. Молча протянул их Нику.
— Спрячь, потом посмотришь, — сказал он. — Вы теперь граждане новой Югославии. Ты, должно быть, югославский еврей. Нико Ценский. Этот, — он кивнул с некоторым пренебрежением в сторону Сергея, — Иво Сахнич. С такими паспортами вам будет полегче. У вас уже стоят немецкие визы. Вот по три тысячи марок, — Возняк положил на стол два узких коричневых конверта. — Через час электричка в Германию. Немецкий ты знаешь?
— Учил, — кивнул Ник.
— Доедете до Берлина, там пересадка на электричку до Кобленца.
Разберешься. В паспортах ваши билеты. В Кобленце недалеко от вокзала гостиница «Мауэр». Недорогая и вполне приличная. Поселитесь там и будете спокойно отдыхать от дальней дороги, пока вас не найдут.
— Пока кто не найдет?
— Не беспокойся, это будет наш человек. Как тебе напарник? — Возняк снова кивнул в сторону Сахно, сидевшего уже с пустым стаканом и тупо рассматривавшего висевшую на стене над его столиком картинку.
Ник только вздохнул. Возняк улыбнулся.
— Удачи! — произнес он. — Собственно, я не знаю, какой удачи вам нужно. Я только передал вам то, что меня просили передать… Поехали на вокзал!
Сахно, когда его позвали, вставал из-за стола устало и без энтузиазма.
Снова «мерседес» ехал широкими, но безликими улицами Познани. Ник пытался на ходу расшифровывать польские вывески магазинов. Сахно о чем-то думал, уставившись в макушку водителя, выглядывавшую впереди над спинкой сиденья.
* * *«Неудачные» похороны нарушили планы Виктора. Если бы не неожиданное выяснение времени пребывания Максима Ивина в Киеве, день можно было бы считать потерянным. Но всякая неудача приносит с собой какой-то неожиданный успех, если только заметить его. Это как побочное действие от лекарства, только наоборот.
Побочное действие неудачи. И теперь прямая или косвенная причастность Ивина к смерти Броницкого казалась Виктору почти доказанной. Прогулявшись по городу, он через пару часов снова вернулся к гостинице «Москва», где раньше оставил машину.
Зашел в фойе. За стойкой регистратуры сидела уже другая женщина, брюнетка лет сорока пяти с блестящими, покрытыми лаком волосами, вознесшимися над головой в форме небольшого аэростата. Прическа из прошлого.
Что-то не отпускало Виктора от этого места. Немногочисленные постояльцы и посетители ресторана прохаживались туда-сюда, входили и выходили.
Виктор присел в кресло, следя за движением людей. Ощутил усталость.
Захотел выпить кофе. Порыскал глазами в поисках какого-нибудь бара, но увидел только киоски и небольшие магазины, расположившиеся в фойе.
Подошел к даме с «возвышенной» прической. Спросил, где в гостинице или возле нее можно выпить кофе.
— В ресторане, — ответила дама. — Но там знаете, какой кофе? — Она сочувственно улыбнулась. — Поднимитесь лучше на пятый этаж в буфет, там хоть кофеварка нормалуая…
Виктор, поднимаясь в лифте, задумался об Ивине. Ему было интересно: где он обедал, пока жил в гостинице. В ресторане или в буфете?
Буфет оказался довольно уютным, с низкими диванами и пуфиками за такими же низкими столиками. Обедать здесь было бы неудобно, а пить кофе или вино — идеально. Присев на угловой диванчик, Виктор мгновенно расслабился. Надо было подойти к стойке, тем более что очереди пока не было. Вообще никого перед стойкой не было хотя в буфете сидели с пивом мужчина и женщина. Сидели у окошка, пили пиво из стаканов и негромко разговаривали.
С трудом поднявшись, Виктор заказал себе кофе.
— Садитесь, я принесу, — учтиво произнес молодой бармен в белой рубашке с черной бабочкой.
Виктор вернулся, уселся там же, на угловом диванчике.
Еще раз окинул взглядом уютный буфет и обратил внимание на стоящее в конце стойки меню. Многочисленный перечень непрочитываемых с этого расстояния напитков и закусок вызвал у Виктора интерес, но снова подниматься на ноги не хотелось. Тело протестовало.
Бармен принес чашечку кофе на блюдце и маленькую шоколадку. Поставил на столик сахарницу.
Виктор полез в карман пиджака за мелочью.
— Сколько с меня? — спросил он.
— Гривня десять, будете уходить — расплатитесь! — сказал бармен и вернулся за стойку.
Место это показалось Виктору немного нереальным, а то, что здесь не брали денег вперед, вообще переносило это место по ощущению куда-то за границу.
Заедая горький крепкий кофе шоколадкой, Виктор думал, что хоть его обычный мир как бы проще и грубее, но и этот мир с мягкими диванами, низенькими приземленными столиками с черными стекляными столешницами, с вежливыми барменами, этот мир тоже ему нравится. Пускай он здесь редкий гость, но ничто ему не запрещает превратиться в более частого гостя. Может, он когда-нибудь придет сюда с Ириной и дочкой. Жизнь, какой бы она ни была порой трудной и серой, все равно улучшается. Может, когда-нибудь они будут даже обедать по воскресеньям в ресторане всей семьей? Хотя зачем? Можно и дома вкусно приготовить…
Мысли его стали входить в противоречие друг с другом. Это усталость, понял Виктор.
Попросил у бармена еще чашечку кофе. Пересел к окну, из которого открывался красивый вид на Крещатик, на фонтаны площади Независимости.
Бармен нашел его глазами и вторую чашечку с шоколадкой поставил перед Виктором уже в другом месте.
Виктор кивнул. Как-то очень легко он привык, что кто-то может учтиво приносить ему кофе.
Взгляд его упал на рекламный дирижабль, болтавшийся в воздухе на канате на холме слева. Дирижабль рекламировал «Адидас».
«Это же то самое место, откуда взлетел Броницкий!» — понял Виктор.
Нет, он с самого начала знал, что именно оттуда взлетел дирижабль с высокопоставленным трупом. Он просто до этого момента не имел возможности так хорошо рассмотреть это место.
Взгляд его ушел дальше, на площадь перед Главпочтамтом. Он заметил будку ГАИ и сидящего в ней милиционера.
Глотнул горького кофе, провел между будкой и дирижаблем невидимую прямую линию. Расстояние между ними было небольшое и, наверно, со стороны будки дирижабль тоже был хорошо виден.
Решив потом посмотреть на дирижабль снизу, Виктор допил кофе, подошел к стойке, расплатился. Прежде чем выйти, остановился перед стоявшим в виде раскрытой книжки меню. Пробежал его глазами и замер, удивленный. В меню буфета значились не только конфеты, пиво, кофе и прочие напитки. Там же предлагались отбивные, жареный картофель, курица и блины с красной икрой.
Озадаченный, он подошел к бармену.
— Еще что-нибудь? — опередил его вопросом молодой человек с бабочкой, — Извините, — Виктор вдруг запнулся. Ему не хотелось выдавать себя. Он испугался, что как только начнет задавать вопросы — все уважение, вся учтивость бармена испарятся. Ведь автоматически Виктор перейдет из разряда клиента в разряд следователя.
— У вас есть блины с икрой? — спросил после заминки Виктор.
— Есть, — кивнул бармен. — Надо только минут пять-десять подождать — горячее мне поднимают из ресторана. Позвонить?
— Нет-нет, спасибо. Мало времени. — Виктор вздохнул с облегчением. — В другой раз.
— Приходите еще, — улыбнулся бармен.
— Приду, — пообещал Виктор.
Вниз он спустился пешком. Снова ноги повели его прочь от автостоянки. Он спускался, по ступенькам лестницы ведущей к фонтанам. Поравнялся с дирижаблем, подошел к нему.
Площадка, над которой парил дирижабль, была обнесена красными дорожными барьерчиками. Нижний конец каната был привязан к большому газовому баллону.
Рядом на земле лежали еще два таких баллона, стянутых вместе в двух местах брезентовыми ремнями. Рядом никого не было.
Потоптавшись под дирижаблем, Виктор спустился к фонтанам, перешел на другую сторону площади. Оглянулся на дирижабль. С этой стороны он особенно сильно бросался в глаза.
Прогуливаясь, остановился рядом со стеклянной будочкой ГАИ. Отсюда тоже был отличный вид.
Из будки вышел сержант, строго посмотрел на Виктора.
— Вам что здесь надо? — спросил он недовольным голосом.
— Ничего, просто прогуливаюсь…
Виктору снова не захотелось раскрываться и задавать гаишнику уже возникшие в голове вопросы. Это можно будет сделать и попозже. Зачем сейчас себе настроение портить.
Вернувшись к спуску в подземный переход, он еще разок посмотрел на дирижабль.
«Нет, — решил Виктор, — может, и хорошо, что пришлось сюда приехать…»
Как-то мысли сами вернули его к Максиму Ивину.
«Надо ехать в Москву и как можно быстрее, — подумал он. — Если неожиданно припереть его к стенке, он, может, и расскажет все…»
Ночью, сидя на кухне, Виктор позвонил Георгию. Голос у того, к удивлению Виктора, оказался бодрый. Мысль о поездке в Москву он после недолгой паузы одобрил.
