Э. Винсент - Лето мафии
— А где Прыгун? — спросил я.
Подняв бровь, Порошок сказал:
— У него урок пения.
— Что?
Я знал, что отец Прыгуна певец — он пел в хоре «Метрополитен-опера». Но Прыгун?
Пожав плечами, Порошок повторил:
— У него урок пения. В последнее время Прыгун стал подумывать о том, чтобы пойти по стопам своего старика.
Мальчонка пришел в ужас.
— Но он же заикается, черт побери! Как он собирается петь?
— Его старик считает, пение как раз вылечит его от заикания, — сказал Порошок. — И тогда, если выяснится, что Прыгун может петь, старик устроит его к себе в театр… чтобы тот ходил с копьем рядом с ним.
— В театр? — спросил Луи. — Прыгун собирается петь в опере?
Порошок устало кивнул.
— С копьем в руке, рядом со своим стариком, в хоре «Метрополитен».
Раскинув руки, Мальчонка пробормотал:
— Многое я слышал…
— Отлично, — сказал я, торопясь покончить с этим, — а теперь предлагаю перейти к делу. — Я помолчал, ожидая возможных замечаний, но их не последовало. Я продолжал: — Кажется, я придумал один способ, но только он очень сложный.
— И что же ты придумал? — спросил Мальчонка.
Пока что я не собирался раскрывать свой план. Я надеялся, что он приведет к успеху, однако ничего подобного мы до сих пор не предпринимали, и меня беспокоил недостаток опыта. Остаток дня я собирался потратить на то, чтобы придумать что-нибудь попроще, а это означало, что нам нужно будет установить за складом наблюдение. Я приказал Мальчонке угнать грузовик, поставить его на углу Двадцать четвертой улицы напротив Федерального склада и попытаться найти слабые места. Рыжему и Бенни предстояло по очереди сменять Мальчонку. Задача Порошка заключалась в том, чтобы проникнуть за ворота, выяснить, как работает система сигнализации, и установить распорядок охранников. Я сказал, чтобы он ждал до полудня, а затем, когда все на складе уйдут на обед, провернуть штучку с «Сабретт». Эту штучку мы уже не раз проделывали в прошлом, потому что она очень простая и невероятно действенная. Когда все будет закончено, я начиная с пяти вечера буду ждать Порошка и Луи в «Таверне Барлоу».
«Таверна Барлоу», кафе в Нижнем Ист-Сайде, было известно как место встречи банды Сокса Ланцы по прозвищу Носки.[13] Сокс Ланца заправлял знаменитым Фултонским рыбным рынком, который снабжал Нью-Йорк всей рыбой и значительной частью других морепродуктов. Ланца обкладывал данью каждую рыбину, проходившую через рынок; воистину это была курица, несшая золотые яйца, но только в чешуе. Мафия зарабатывала на Фултонском рынке целое состояние. Я знал, что после работы ребята Ланцы торчат в «Таверне Барлоу», и мне был нужен бумажник одного из них. План состоял в том, чтобы наметить жертву и, когда она отправится в туалет, пустить следом Порошка и Луи. Они зажмут парня Ланцы у писсуаров, и, пока Луи будет его отвлекать, Порошок стащит у него бумажник. Порошок вынимал из чужих карманов бумажники с такой же легкостью, с какой подбирал мелодию. Один раз, когда мы вернулись из кино домой к Бенни, он небрежным жестом бросил на дубовый стол все наши шесть бумажников, после чего отвесил торжествующий поклон. Никто из нас ничего не почувствовал.
Как только я упомянул про бумажник, Мальчонка все понял.
— Мы подбросим его на Федеральный склад? — спросил он.
— Точно, — подтвердил я.
— Ничего не получится, — возразил Мальчонка. — Во-первых, Джи-джи будет знать, что это мы наведались на склад. И во-вторых, у того типа, который останется без бумажника, наверняка будет алиби — и настоящее!
— Неважно, — сказал я. — Бумажник будет предназначаться исключительно для Драго. Он явится ниточкой, за которую тянуть. Ну а Джи-джи — да, он будет знать правду, но я заставлю его держать язык за зубами.
Луи высказал свое мнение голосом Джимми Кэгни:
— Ммм… я никогда не слышал… чтобы кому-нибудь удавалось… заставить Джи-джи сделать то… чего он не хочет.
Бенни покачал головой:
— Я так ничего и не понял.
— Вчера вечером я звонил Терри, — объяснил я. — У нее есть подруга-актриса, родом из Англии. Ее зовут Джилл. Джилл снимает квартиру в Ист-Сайде — а платит за нее Недотрога Грилло.
Порошок пожал плечами.
— Подумаешь, он снимает своей телке крышу. И что с того?
Я пропустил его замечание мимо ушей.
— Каждую пятницу Грилло одалживает квартиру Джи-джи, чтобы тот развлекался там с женой Дэнни Пизано.
— Матерь божья! — воскликнул Мальчонка. — Но ведь Пизано — капорежиме в Семье Джо Боннано! — Оглядев собравшихся за столом, он снова посмотрел на меня, ожидая продолжения.
Всем нам было известно, что Джо Банан был главой одной из пяти самых могущественных нью-йоркских Семей. Сознательно решиться выводить из себя его или его ближайших соратников мог только полный идиот.
Я кивнул.
— Совершенно верно… Поэтому я рассчитываю, что если припугнуть Джи-джи фотографиями, на которых он трахает миссис Пизано, — а их любезно согласилась сделать Джилл, — Джи-джи из страха развязать войну с Пизано и семейством Боннано даже не пикнет о том, откуда собольи шкуры.
Ребята долго молча смотрели на меня, затем переглянулись друг с другом. Все, кроме Рыжего, пробормотали слова одобрения. Рыжий, перестав строгать спичку, спросил:
— Почему?
— Что почему? — переспросил я.
— Джилл, — сказал Рыжий.
Мальчонка первым подхватил его мысль.
— Да. А ею-то что движет?
— Месть, — ответил я. — Недотрога ее бьет и вообще обращается как с последней скотиной. Кроме того, Джилл ненавидит его за то, что он заставляет ее пускать в свою кровать Джи-джи.
Лицо Порошка растянулось в широкой улыбке.
— Просто замечательно! — сказал он.
Да, замечательно, согласился я… если только Джилл удастся сделать фотографии. План заключался в том, что как только Джи-джи пожалует к ней в гости вместе с миссис Пизано, позвонит швейцар и предупредит Джилл и та спрячется в шкафу в спальне. Джи-джи даже в голову не придет искать ее там, потому что его будет интересовать миссис Пизано, а не гардероб. Джилл сделает обличительные снимки и передаст пленку Терри. Терри отнесет пленку фотографу, который снимал ее на сцене. Тот проявит пленку, отпечатает снимки и вернет все Терри, а та утром передаст фотографии мне. Единственное, я не сказал ребятам, как нам предстоит проникнуть на склад Драго, если в течение сегодняшнего дня я не смогу придумать ничего более простого.
— А ты сам где будешь? — спросил Мальчонка.
— С вами до часу дня, — сказал я. — Потом с Терри, а затем проведу пару часов с Сидни. После этого в пять вечера я встречаюсь с Луи и Порошком в «Таверне Барлоу», и как только нам удастся раздобыть бумажник, мы поспешим к вам. А вы будете ждать на Двадцать четвертой и следить за складом. — Бросив на стол десятку, я сказал: — Вот и все.
Хлопнув кулаком в ладонь, Мальчонка воскликнул:
— Тогда за дело!
Я вытянул руку вперед, ладонью вниз. Ребята повторили это движение, укладывая руки поверх моей. Через секунду Мальчонка сказал:
— Да!
Мы разобрали пирамиду. Это был акт единения. Мы выполняли этот обряд с тех пор, как перешли в среднюю школу.
Когда мы вышли из кафе, Мальчонка отвел меня в сторону. Сунув руки в карманы, он небрежно заговорил о каких-то пустяках, и мы постепенно отстали от остальных.
— Ты рассказал своему старику о Терри?
— Пока что нет.
— Бога ради, Винни, рано или поздно он все узнает.
— И когда это произойдет, отец меня убьет.
— Так попроси мать переговорить с ним.
— А если об этом узнает мать, она убьет Терри.
— В таком случае, купи пару гробов. О чем ты думаешь? Девчонка работает гардеробщицей в «Копакабане», черт бы ее побрал. Твой старик частенько наведывается в «Копу». Проклятие, может быть, Терри продает ему сигары! Наверняка она переспала уже с половиной ребят из мафии. Откуда ты знаешь, что она не на содержании у одного из них?
Я покачал головой.
— Она меня любит. Мы любим друг друга.
— Да она по возрасту тебе в матери годится! — воскликнул Мальчонка.
— Ей только двадцать девять, — возразил я.
— Ну и что? Она могла завести тебя совсем молодой. В мире есть места, где женщины рожают уже в двенадцать.
— Слушай, Мальчонка, не лезь не в свое дело, — как можно спокойнее произнес я. — Я знаю, что делаю.
Мальчонка покачал головой.
— Ну да, знаешь. И все же купи на всякий случай пару гробов.
— Заткнись! — отрезал я.
Мальчонка знал, когда надо остановиться. Он развел руками, склонил голову набок и поспешил догнать остальных.
С тех пор как мы начали встречаться друг с другом, Терри спала до того самого момента, пока я ее не будил, утверждая, что сексуально голоден, словно «старый будильник». Мне очень нравилась эта игра. Терри открывала дверь полусонной — без косметики, в сногсшибательном белом атласном халате, который каждый раз производил на меня то же впечатление, что и при первой встрече. Все остальное происходило на автомате.
