Андрей Анисимов - Призрак с Вороньего холма. Исповедь шлюхи
С кладбища Трофим возвращался через главный вход. На дороге, напротив кладбищенских ворот, находилась крытая автобусная остановка. На ее стене висел обрывок с расписанием. Городские автобусы в Глухове ходили не часто, и надо было знать время. Автобус опоздал на пятнадцать минут, но до центра молодого человека довез. Трофим три дня не был дома, и мама очень обрадовалась.
– Как чувствовала, что заявишься! Вот пирог испекла. – Сказала она сыну и добавила: – Твоя хозяйка звонила.
– Что сказала?
– Сказала, что у нее все в порядке, и она тебя ждет.
Трофим кивнул и пошел мыть руки.
Они обнялись крепко, по-мужски. До этого момента Олег не осознавал, что Алексей Михайлович Нелидов стал ему таким близким человеком. Они еще постояли друг напротив друга, всматриваясь один в другого.
– Мы вас вчера ждали. – По тону Нелидова Олег понял, что отставной подводник на него обижен.
– Алексей Михайлович, не мог я у вас ночевать. Поймите меня правильно. Ни к вам, ни к Нине Петровне это отношения не имеет…
– Понимаю… Тоня, – вздохнул Нелидов и указал Голеневу на директорское кресло: – Занимайте капитанский мостик, раз приехали.
– Зачем, Алексей Михайлович? Директор теперь вы, а я ваш акционер. Не надо ничего менять. – Олег уселся в кресло для посетителей и стал с любопытством разглядывать бутылочки на письменном столе.
– Да, наши новые образцы. – Улыбнулся Нелидов: – Понимаете, я подумал, если зимой зарабатывать не будем, очень накладно. Ремонт оборудования, поддержание автоматов, вообщем, сплошные расходы. Вот и решил минеральной водой с Черной речки торгануть. Там ключик бьет. Вода прошла экспертизу, в ней йод, немного железа и натрий. Рискнул без вашего ведома цех открыть. Думал, разорюсь, покрою из своих… А вот получилось. Вполне приличная столовая вода. Уже двадцать вагонов продал. И производство пластиковых стаканов тоже решил на зиму не останавливать. Их по всему югу хозяева кафе и разных забегаловок закупают охотно. Так что как акционера, могу вас обрадовать, хоть и меньше, чем летом, но прибыль пошла. У вас на счету вполне солидная сумма.
Олег поднялся и пожал Нелидову руку:
– Вы гений! Алексей Михайлович, честное слово, я сразу понял, что с делом вы справитесь, но такого размаха, простите, не ожидал. Выходит, теперь мне у вас надо учиться.
– Вы помоложе, можете и поучиться у старика…
– Тоже мне старик!? Полтинника нету.
– Я уже пенсионер со стажем. – Усмехнулся Нелидов: – Если бы не вы, так и сидел бы возле гаража да копался со своей «Волгой». Кстати, тут два отеля на берегу на грани закрытия. У города не хватает денег на их ремонт. Власти предложили передать их нам в кооператив. Соглашаться?
– Какие?
– За кафе Ласточкой «Парус» и ваш любимый пансионат «Дружба».
– «Дружбу»!? – Ужаснулся Голенев: – «Дружбу» нельзя.
– Почему? – Удивился Нелидов.
– Часы не ходят. Чинить дорого. – Пояснил Олег и прыснул. Нелидов захохотал вместе с ним. Мужчины вдоволь насмеялись.
– Так что с отелями? – Напомнил Алексей Михайлович, утирая платком слезы смеха.
– Решайте сами. Вы уже в деле лучше меня разбираетесь.
– Хорошо, я подумаю.
– Подумайте.
– Послушайте, Голенев, мы, кажется, давно перешли на «ты»?
– Было дело. Даже, выпили, сразу после гибели Тони.… Но тогда я соображал плохо.
– А мы сейчас еще раз выпьем. – Нелидов ловко откупорил одну из минералок, они, веселясь, распили ее на брудершафт и расцеловались.
– А ты прав, водичка, действительно ничего. – Похвалил Олег новую продукцию их кооператива.
– Видишь, и зима у нас теперь сезон. – Нелидов явно остался доволен впечатлением Олега от его директорства.
Голенев подтвердил:
– Вижу, дела идут. А я уж думал, все плохо…
– Почему так думал?
– Иду в кабинет, в приемной пусто. Решил, что ты на зиму дочку сократил и без секретаря обходишься.
– Инна в декрет ушла, а секретарша у меня есть. Это для тебя сюрприз. Она, видно, ждала, да не выдержала и спряталась…
– Не интригуй, Алеша.
Нелидов нажал на звонок. Дверь открылась и в комнату вошла Ира. Голенев привстал и полез в карман за расческой. Это была та самая москвичка Ира, с которой он познакомился, когда только начинал кооператив. У них случился бурный красивый роман, но у Иры был жених в Москве, и она к нему вернулась. Потом Ира приехала. Она поняла, что любит Олега, но Голенев уже женился на Тоне.
– Ты?
– Я. Не узнаешь?
– Ты изменилась.
Ира сегодня выглядела совсем иначе. Раньше она одевалась эффектно, с налетом некоторой артистичности. Сейчас на пороге стояла строгая молодая женщина в сером английском костюме. И только юбка, не до конца прикрывавшая ее точеные коленочки, напоминала Иру из их весны.
– Заходите Ирочка, зачем на пороге стоять. – Улыбнулся Нелидов: – Сейчас мы еще поговорим, а потом покормите его где-нибудь, да хоть в «Ласточке». Сегодня там как раз Моня Корзон играет. Наш путешественник скрипку любит. Вспомните былые деньки, – и повернулся к Олегу: – Не возражаешь, Голенев?
Олег не возражал.
– Оттуда она взялась? – Спросил он Нелидова, когда за секретаршей закрылась дверь.
– Ира здесь давно. Помнишь, она к тебе приехала, а ты уже женился. Она с тех пор и живет. Как-то пришла ко мне и попросилась на работу. Я сказал – дочь уйдет в декрет, приходи. Она и пришла. Она тебя по-прежнему любит и все про тебя знает. Ты рад встрече?
– Не знаю.
– Все понимаю, Олег. Но ты парень молодой, а она девчонка хорошая. Немного столица ее подпортила, но московская шелуха с нее уже сошла. Да и чувство она пережила сильное. Такие вещи людей меняют… Подумай. – И Нелидов перешел к делам. Но, заметив, что акционер слушает его рассеянно, беседу прекратил:
– Иди с Иркой пообедай, а то вижу, тебе уже не до старого подводника.
– Прости, Алеша, но с Ирой ты меня озадачил…
– Вот и разберитесь. – Улыбнулся Нелидов и снова вызвал секретаршу.
Они брели по улице, и каждый не знал, с чего начать.
– Ты хочешь есть? – Наконец спросила Ира.
– Нет.
– И я нет. Тогда пойдем к тебе.
Он ничего не ответил. Она взяла его под руку, вывела на проезжую часть. Через минуту возле них притормозил частник.
– К пансионату «Дружба», – бросила Ира водителю, и тот тронул с места.
По дороге снова молчали. Молчали и выйдя из машины. Так же молча поднялись по лестнице. Перед дверью Ира взяла из рук Голенева ключ и сама открыла номер. Они вошли. Она обняла его, начала целовать. И заговорила. Заговорила быстро, словно боялась, что он ее остановит:
– Милый, я не знаю, как тебя дождалась. Я все эти месяцы жила только тобой. Я знаю, сколько тебе досталось горя. Поверь, я вместе с тобой плакала, когда узнала про Тоню. Я не могла приехать в твой Глухов. Это значило навязывать себя. Но и в Москву я не могла вернуться. Здесь твой кооператив, здесь наш номер, тут наше море. Я ждала тебя здесь. Ты можешь меня презирать, думать, что я на тебя вешаюсь, но только не прогоняй. Я тебя люблю. – Она сняла с него рубашку, усадила в кресло и быстро сама разделась. Обнаженная, она была так же прекрасна, как и при их первом интимном свидании. Но тогда Олег при виде ее тела испытывал восторг и нежность, а теперь нечто вроде жалости. Но она продолжала ласкать его, и он завелся. Нет, он не бросился на нее, не воспользовался ее желанием, чтобы удовлетворить свое мужское начало. Он просто позволил ей отдаться ему. Она любила его, а он принимал это не без удовольствия, но и без особой страсти.
– Ты меня так и не простил? – Шептала Ира, поглаживая ему грудь и шею, целуя следы от его ранений: – Как я казню себя, что уехала. Прости. Я тогда не знала, что ты один и есть мой единственный мужчина. Делай со мной, что хочешь. Я твоя вещь. Я хочу принадлежать тебе без остатка. Все для тебя. Мне самой ничего не нужно… Я так настрадалась без тебя. Я никого к себе даже близко не подпустила. Веришь мне?
Он верил, но никаких эмоций от этого не испытывал. Она поняла и заплакала.
– Почему ты плачешь?
– Ты меня не любишь, а жалеешь…
Он провел пальцами по ее волосам, положил ее голову себе на грудь, и понял, что хочет спать:
– Давай немного отдохнем. Поговорить у нас еще будет время.
Она затихла у него на груди, прижавшись к нему всем телом. Но заснуть он не смог. Близость красивой молодой женщины наконец разбудила в нем страсть. Он взял ее жадно, как взял бы всякую красивую самку, что оказалась под боком. В этом его мужском порыве места для нежности и любви не оставалось.
Потом они оба уснули. Она держала в своих руках его руку и во сне улыбалась. Наконец любимый был рядом.
Он проснулся первым. Осторожно высвободил свою руку и встал. Она подсунула ладошки под щеку и продолжала спать. Сейчас он ощутил нечто вроде нежности. Она так доверчиво пребывала с ним, что не умилиться он не мог. Он и умилился, разглядывая ее шоколадное от загара тело с маленьким белым браслетиком от купальника. Затем осторожно накрыл ее простыней и пошел к морю. Днем на пляже он застал ту же пожилую даму в соломенной шляпе, но уже без длинного белого пальто, а в волнах резвился, издавая самые невероятные звуки, толстый бородач. Дама кивнула афганцу, как старому знакомому, и улыбнулась. Олег ответил ей, снова помахав над головой полотенцем, и побежал в море. Он долго и с удовольствием плавал. Дама давно ушла, а толстый бородач выбрался на берег и проделывал странные упражнения, видимо, отчаянно борясь с излишками веса. Потом и он ушел. Голенев выбрался из воды, пробежался по прибрежной гальке и сел на разогретый солнцем валун. Камень еще не остыл, хотя само солнце уже коснулась черты, отделяющей моря от неба.
